То, что я могла увидеть — это огни, мигающие на билбордах.
"НАЙДИ СПАСЕНИЕ В РЕВЕЛЕЙШН" или "ВЕРА СТИЛЬ ЖИЗНИ ДЛЯ ВЕЧНОСТИ". Они выскакивали каждые несколько милей. Странно. Я почувствовала себя немного в Вегасе.
Мы едем в Ревелейшн весь день на этом автобусе. Ревелейшн? Откровение (перевод города с англ.). Колорадо? Это чья-то шутка, не так ли? Моя школьная форма сморщилась и запачкалась Бог знает чем. Мои ноги болят от сидения на одном месте. Я хотела бы принять душ. По-настоящему поспать. Кто скажет мне, что это ошибка. А? Никто?
Мы спустились вниз от автобуса, толстые белые снежинки падали в ледяной тишине. Они покрыли мои волосы и застряли в моих ресницах.
— Худшая метель за столетие. Хорошо, что мы оказались здесь. Они будут заземливать землю, пока она не утихнет. Некоторые дураки не собираются праздновать Рождество в малых городах, которых они никогда не видели. — Третий водитель в этой поездке жаловался с веселием, пока разгружал наши сумки. Я удивлялась, как он мог найти удовольствие в страдании других людей. Но я его об этом не спрашивала.
Я забрала свои вещи: поднимая их, я задавалась вопросом, как они могли так много весить, если все время лежали внизу в багажном отделе.
Я должна была искать зеленый Ленд Ровер. Я его узнаю, как только увижу. С хлопьями снега падающими все меньше, но все быстрее, я едва могла разглядеть очертания автобусов на стоянке. Белый снег кружился везде. Никаких признаков зеленого цвета.
Мои пальцы и нос уже замерзли, я почувствовала онемение. Как я узнаю, что приедут именно за мной? По человеку? По Ленд Роверу? Кто за мной приедет? Сама тетя Мери?
— Лучше зайди внутрь, прежде чем замерзнешь. — Водитель ударил багажник и он закрылся, сбив небольшой сугроб.
Все пассажиры уже были внутри на стоянке, в свете и тепле. Я стояла в одиночестве. Как всегда.
Стоя в мрачном одиночестве парковки автовокзала Ревелейшн, я не находила ответов, не ощущала прозрения.
Я потащилась в переполненное здание автовокзала. Отдельные суровые путешественники, казалось, были удивлены тем, что под Рождество в Колорадо идет снег. Пожилой мужчина в инвалидном кресле что-то делал с кислородной трубкой в носу, и волосы у меня на загривке вдруг встали дыбом. Меня захлестнуло ощущение того, что я слишком долго удерживала дыхание под водой, как будто каждая секунда без глотка воздуха приближала к паническому приступу.
Я помню это ощущение, два дня назад во время аварии. Я как будто услышала папин голос в своей голове: "Обещай, что ты сбежишь. Беги. Меридиан, уходи!"
Мне надо было убираться отсюда. Подальше от умирающего. Кто-то, какой-то человек умирал, и мне было плохо от этого. Я огляделась в поисках безопасного места, но вокруг не было ничего. Я захрипела, начиная задыхаться.
Старик повернулся и посмотрел в моем направлении. Но как будто не на меня, а сквозь меня, будто бы меня не было. Его глаза расширились, он протянул ко мне руки.
Острая боль пронзила мою голову и прошла по руке. Спотыкаясь на каждом шагу, я пошла к выходу. Члены его семьи суетились вокруг него, какой-то малыш закатил истерику, а старик продолжал внимательно смотреть на меня. Потом он улыбнулся.
Двери со свистом распахнулись, и я упала на снег. Но я уже могла дышать. Тяжесть уменьшилась и продолжила пятиться шаг за шагом. Когда я отошла на несколько кварталов, я упала на колени и меня вырвало в придорожную мусорную корзину. Во рту остался привкус крови. Я схватила пригоршню того, что, как я надеялась, окажется чистым снегом, и растопила его во рту, чтобы избавиться от этого привкуса. Капли пота покрывали мое лицо и руки.
Едва передвигая ногами, я продолжала плестись, пока не увидела скамейку в кабинке банкомата. Я присела, чтобы собраться с силами, прикрыла глаза от боли и тошноты. Мимо меня пронеслась скорая с включенными мигалками. Она остановилась возле автобусной остановки. Я дождалась, что они загрузили в машину носилки, и только потом пошла обратно к вокзалу. У меня не было другого выхода.
— Меридиан. Меридиан. — Я обернулась, услышав свое имя.
Женщина на поздних сроках беременности ковыляла позади сеньоры Порталсо, размахивая руками. Я остановилась. Совсем забыла про сеньору.
— Меня зовут доктор Порталсо-Маркес. Большое спасибо, что помогла моей матери. — она пожала мою руку и поцеловала в щеку.
— Пожалуйста, — ответила я, смущенная внимательным взглядом сеньоры.
— Она хочет тебе передать вот это, — доктор Портало-Маркес сделала знак сеньоре, та кивнула и передала мне пятидесятидолларовую банкноту.
— Но я же дала ей только сорок долларов, — ответила я, пытаясь вернуть деньги назад.
— Все верно, но ты же поделилась и едой, и ей хочется быть уверенной, что тебе будет что поесть сегодня. С тобой все в порядке? Ты неважно выглядишь.
Что они обо мне подумали? Что они должны были предположить?
— Да со мной все в порядке, я не могу…
— Пожалуйста, возьми. Нам надо в больницу — кажется, у меня начались схватки. — Это объясняло гримасу боли вокруг её рта и глаз.
— Вот моя визитка. Пожалуйста, если тебе что-нибудь будет нужно, позвони мне. Моя мама просто не получила перевод до отъезда. Она отказывается учить английский, — досадливо взмахнув рукой и вздохнув, доктор Порталсо-Маркес обернулась к своей матери.
— Спасибо.
Я положила визитку в карман вместе с деньгами.
— Я кое-кого жду, — я хотела объяснить, что я не одна.
Сеньора Порталсо наклонилась к дочери и что-то быстро ей сказала. Девушка повернулась ко мне и перевела:
— Она хочет, чтобы ты знала, что вы снова встретитесь, — пожала плечами, размышляя. — Ты уверена что все в порядке?
— Bella, bella luz. — Прекрасный, прекрасный свет. Сеньора потрепала меня по щеке, и обе женщины удалились к дверям.
Я хотела спросить, что ей известно о свете? Что она увидела? Но я держала рот на замке и смотрела, как они уходят.
Я стояла у стойки и смотрела, как люди стряхивают снег со своих пальто и топают ногами. Никто не оглядывал остановку в поисках шестнадцатилетней, которую никогда не видели. Очевидно, никто меня не ждал.
Так я сидела часами, иногда жуя Milky Ways и запивая его имбирным элем. Я вытащила клочок бумаги, где мама записала адрес тетушки:
Между Востоком и Западом
Северное Южное шоссе, 115
Я разрывалась между желанием идти искать адрес, указанный мамой, и пониманием того, что в эту снежную бурю даже громила не сможет этого сделать, даже находясь в Ленд Ровере.
Негр внушительных размеров направился ко мне. Я уткнулась в сумку, отказываясь встречаться с ним взглядом. От него исходило чувство опасности — пугающее и настораживающее.
