Я торжествовала! Станислав был в явном замешательстве. Приподнятая бровь и удивленный взгляд были красноречивее любых слов. А сложенные руки на груди вместе с постукиванием носка черных ботинок, просто окрыляли меня! Так что сломанная гелевая ручка и перепачканные руки совершено теперь не беспокоили. Даже сумку взяла, как положено, а не тащила ее подмышкой. К тому же я стала рассматривать все эти маленькие неприятности, как плату за потрясающую встречу тет-а-тет со Станиславом. Как же ОН чертовски хорош…
Зашла в уборную, закрыла дверь на замок и, прислонившись к ней спиной, издала блаженных вздох. Какой все-таки мужчина… Хотя, когда я ушла достаточно далеко от него, ноги уже не подкашивались, да и сердцебиение вернулось в обычный ритм… И, вообще, Станислав перестал казаться таким прям мистером Совершенством. Хмм… Странно как-то… Я даже нахмурилась, не понимая, что на меня такое нашло в коридоре. Когда это я так таяла перед мужчиной? И решив, что пора срочно приходить в себя, подошла к раковинам, где на стенах висели обычные прямоугольные зеркала.
Повесила сумку на крючок и стала пытаться отмыть чернила с рук. Хорошо, что наш универ не скупится на мыле, а то обычной водой пасту точно не смыть. Взглянула на себя в зеркало и стала пристально разглядывать лицо. Станислав сказал, что у меня на щеке следы от ручки.
— И где они? — прищурив глаза, спросила саму себя.
На лице не было ни черточки от синей ручки. Это что получается, он меня обманул? Или успел все стереть? Недоуменно я покачала головой и стала вытирать руки. Чернила практически все отмылись. Теперь точно ничего не испачкаю. Достав из сумки пудру, подправила макияж. Также не забыла про блеск для губ. Взбила немного волосы у корней, чтобы они были пышнее, и, подмигнув своему отражению, отправилась в столовую.
— Долго же ты мыла руки, — хихикнула Мари, когда я подошла к столу, где расположись друзья.
— Чернила никак не хотели отмываться, — пожаловалась я, надув для убедительности губки.
Говорить о случайной встрече со Станиславом не хотелось совершено. И почему-то в особенности при Маше. Она ведь его, похоже, недолюбливает. Вот бы причину узнать…
— Мы тебе взяли овощной салат, пирожное и чай, — отодвигая для меня стул, сказал Дима.
С благодарностью улыбнувшись, я уселась за стол.
— Лесь, руки смогла отмыть? — сделав глоток чая, поинтересовалась Мари.
— Ну, в принципе, да, — продемонстрировала практически чистые ладошки. — Думаю, к завтрашнему дню точно все нормально будет.
Пообедав, я взялась рисовать на салфетке, пока друзья допивали чай. Ручку держала аккуратно, чтобы не повторить прошлый инцидент. Бездумно проводила линии, время от времени пересекая их, и с улыбкой поглядывала на Мари. Она все пыталась выпросить прощения у Андрея за свой слишком явный интерес к Станиславу. Однако он был непоколебим. Строил из себя чрезмерно обиженного мужчину, которого нужно как следует поуговаривать.
— Ты решила художницей стать? — спросил у меня Дима, внимательно разглядывая изрисованную салфетку.
— Нет, — рассеянно ответила я. — С чего такие мысли?
— Второй раз за день рисуешь, что-то довольно интересное, — пожал он плечами и отобрал салфетку. — Машунь, посмотри какая прелесть.
Подруга допила свой чай и взглянула на мое творчество. Чувствуя некое смущение из-за столь явного интереса к каракулям, а по-другому назвать их язык не поворачивался, я уже собиралась отобрать салфетку, но тут столкнулась с пристальным взглядом Маши.
— Где ты видела этот рисунок? — напряженно спросила она.
— Эм… Какой рисунок? — мои брови удивленно скользнули вверх.
Я искренне не понимала, о чем спрашивала Маша. Это же были обычные линии, иногда переплетающиеся между собой. Я, вообще, часто так рисовала, порой от нечего делать или, чтобы просто подумать.
— Вот этот, — сунула она мне практически под нос мою же салфетку.
— Это, действительно, я нарисовала? — не поверила своим глазам.
— Ну не я точно, — без тени улыбки ответила Маша.
На белом квадратике бумаги красовалась летящая птица, созданная переплетением линий. Да, да! Такая же, как на кулоне у Станислава. Резко выдохнув, я облокотилась на спинку стула и помотала головой. Такого просто не может быть! Я так никогда в жизни рисовать не умела, да и срисовывать тоже. А тут раз! И красивая птица получилась.
— Так что? — напомнила о своем вопросе Маша.
Я лишь пожала плечами и потрясенно выдохнула. Мари с Андреем были заняты друг другом, так что на мой вдруг неожиданно открывшийся талант художника, не обращали никакого внимания. Бросив на них мимолетный взгляд, поняла, что отношения опять налажены. Парочка, не замечая никого и ничего вокруг, целовалась.
— Это просто рисунок. К чему такие расспросы? — заплетая волосы в косу, поинтересовалась я и с прищуром добавила: — И, вообще, ты сегодня какая-то странная, Машунь.
— Правда? — даже не удивилась она и переглянулась с Димой.
— Да-да, — утвердительно кивнула, продолжая плести косу.
— Ну-ну. Говоришь про мои странности, а сама сегодня интересовалась вампирами и инкубами, — усмехнулась подруга и спрятала салфетку в свою сумку.
Это действие не осталось мной не замеченным. Удивленно посмотрела на Машу и покачала головой. Что с ней сегодня такое творится? Сама на себя непохожа… Да еще и на меня стрелки перевела.
— Да я же просто так ляпнула… — попыталась оправдаться я.
Подруга только рукой махнула и встала из-за стола. Отдернула платье и, оглядев уже практически пустую столовую, предложила выдвигаться на последнюю пару. На ней, кстати, появилась и Лариса. Она сидела, как обычно на четвертом ряду небольшой лекционной аудитории и с важным видом смотрела в окно. Девушки нашей группы скучковались на втором и третьем рядах и недобро косились в ее сторону.
— Смотри, как нос задирает, — расслышала тихое шептание одной из одногруппниц.
— Ага. Даже на нас не смотрит, — поддакнула другая.
— Ну так ее Станислав на руках носил. Теперь она у нас королевна, — сквозь зубы прокомментировала третья девочка.
Вспомнив, как Лариска ногами болтала, прижимаясь к ЕГО груди, я скрипнула зубами. Вот гадина! И решила подлить немного масла в огонь. Ну совсем чуток:
— Ларис, неужели босиком на пару пришла?
— Нет, конечно, — проведя рукой по волосам, отозвалась она. — Мне Станислав Владимирович помог добраться до ближайшего сапожника, который очень быстро починил каблучки на моих туфлях.
— А ты Станислава Владимировича, надеюсь, отблагодарила как следует? — с откровенным намеком и издевкой в голосе спросила Аня.
— А вот об этом вам знать необязательно, — ответила Лариска.
И сказала она это с такой интонацией, что вся женская часть нашей группы сжала кулаки и ревниво запыхтела. Одна только Маша осталась спокойной. А я плотно сжала губы и чуть не зарычала на нахалку. Что она о себе возомнила, вообще? Маша же со снисхождением оглядела разъяренных девушек и, усмехнувшись, покачала головой, а затем подтолкнула меня к парте.
— Лесь, ну ты же умная девочка, — с упреком сказала подруга. — Вот только ты не попадай под массовую истерию. Я тебя ооочень прошу.
— Маш, но ОН мне тоже нравится, — шепнула я, не видя в этом ничего зазорного, и бросила еще один недобрый взгляд на Лариску. — Хотя и не настолько сильно, как нашим одногруппницам.
— Леся, — расстроилась она, присаживаясь за стол. — Неужели…
Договорить ей не дал вошедший в аудиторию преподаватель. Борис Семенович быстро осмотрел присутствующих, кивнул в знак приветствия и, протерев свою лысину белым платком, начал читать лекцию. Материал был довольно скучным, а голос препода — нудным. После первых пятнадцати минут я уже начала клевать носом, с трудом сдерживая зевоту. Однако в этом семестре нам предстояло сдавать экзамен, а не зачет, как обычно. Поэтому я все же старалась подробно описывать все графики, которые чертил нам на доске Борис Сергеевич. Хотя мысли мои вертелись вокруг Станислава и Маши. Чего же подруга о нем такое знает?
