— Ты о чем? — мы шли по лагерю, проверяя как устроились воины. Между палаток уже натягивали веревки, развешивая первую партию стираной одежды. Мужчины ходили полуголыми, надеясь поскорее попасть в баню. Леран поднял брови.
— Благородная, скорее всего.
— С чего мысли такие? Какая благородная станет простым именем зваться и белье в стирку таскать, — признаться, в словах друга был резон. Уж очень на деревенскую, даже обученную, она не походила.
— Говорит и ведет себя не так, как девки другие. Думаю, баронская компаньонка. Или родственница бедная. Только непонятно, с чего ее тут оставили.
— Может, провинилась чем. Выспросить нужно. Отряды еще не приехали?
— Один вернулся. По следу шли до болот, там он резко оборвался. Чуть в стороне груда камней валяется. Словно кто-то телегу разгрузил и по тем же следам обратно вернулся. Лошадь не подкована, след слабый. Остальные два еще в пути.
— Как вернутся, ко мне с донесением. Первые, кто себя в порядок приведет, пусть готовятся, в деревни поедем. На люд местный посмотрим и на поля. Анна эта куда делась? Не видал?
— Савр за ней приглядывает. Туда, за дом ушли с полчаса как. Пока не возвращались.
Оставив воеводу с его делами, отправился искать девушку. Нужно было посмотреть карты и сопоставить с цифрами из ее книг.
Савр, прислонившись спиной к дому, что-то ковырял ножиком, поглядывая на низкую постройку у самого края двора. При моем приближении парень вытянулся.
— Где Анна?
— В тот дом пошла. Пока не возвращалась.
— Свободен можешь быть.
— Велено за ней все время смотреть, — отозвался парень, вопросительно подняв бровь. — Чтоб не обидел кто.
— Я сам дальше.
Постройка была необычной. Низкая, явно не старая, из чуть потемневшего дерева с большими окнами в полстены, каких в местных домах не бывало. Обойдя здание кругом, нашел небольшую дверь. Толкнув, вошел внутрь, поразившись тому, как здесь тепло и светло. Это был один зал, заставленный небольшими деревянными станками. Ткацкая. Станки все были новые, непривычной конструкции. На некоторых все еще оставались натянутые полотна, вытканные разве что на половину. В дальнем углу черным зевом темнел камин. Девушка, встрепенувшаяся и вздрогнувшая при звуке открывающейся двери, стояла у одного из станков, что-то высчитывая.
— Доброе утро, — прищурившись, рассматривал ее, признавая, что Леран, прав. Не может она быть простой деревенской бабой.
— Доброе ли? — тихо произнесла она, чуть отступая. Похоже, сегодня страх, несколько осевший после нашего общения, вернулся вновь.
— Это уж как сама захочешь. Что тут делаешь?
— Шерсть считаю. Она в книгах значится как переходная. Вычтена из общего числа.
— Почему?
— Приход по тканям потом пишется. Когда соткут.
— А кто ж соткет, если ткачих нет? — девушка снова вздрогнула, поднеся руку к лицу, к своей жуткой бородавке, но опустила, не дотронувшись.
— Ткачих нет, — повторила за мной.
— А где они? — я медленно двинулся в обход станков, которых было тут семь, стараясь заблокировать ей путь.
— Где же они? — Анна отступала, лихорадочно бегая глазами по помещению. Уперевшись спиной в узкий подоконник, замерла. — Ушли.
— Это я понял. Вернуть нужно.
— Не нужно.
— Почему? — меня это забавляло. Когда женщины и девушки по домам вернутся — вопрос времени. Поймут, что никто их неволить или обижать не станет — сами прибегут. Но то упорство, с которым их защищала Анна, было очень интригующим. Подойдя вплотную, рассматривал собеседницу, опустившую голову. Подцепив подбородок двумя пальцами, глянул в темные, с зеленцой, глаза. Губы девушки немного подрагивали, ресницы трепетали. Неожиданно отметил, что с такого расстояния отлично видно, где под глазами провели каминной сажей, а где присыпали лицо золой. Было немного смешно, словно эти вещи могли остановить насильника, будь он и в самом деле таковым. Ну, если ей так спокойней, незачем девушке мешать играть в эти игры.
— Не место девкам здесь, — сипло, сглотнув, произнесла Анна.
— А тебе значит место?
— А я не боюсь, — выпятила она подбородок и свела брови.
— Так ли? — ради интереса нагнулся ближе, прижимая девушку к окну бедрами. Анна вздрогнула всем телом, сжалась и крепко зажмурила глаза. Ага, не боится она. Как же. Отпустив девушку, отступил. — Смелая ты. Только это не поможет, если кто обидеть решит. Но моих парней не бойся, они не тронут. Ни тебя, ни ткачих. Пусть возвращаются. Идем, карты твои смотреть да завтракать.
— Я шерсть не досчитала, — тихо пролепетала девушка, глядя мимо меня.
— Если они у тебя в расход на ткани записаны верно, пусть там и будут. Потом решим. Через пару дней мои обозы придут, нужно будет место в кладовых приготовить и к посевам готовиться. Шерсть никуда не денется. Идем.
С интересом наблюдая, как ткацкую запирают на какой-то хитрый замок, присмотрелся к связке ключей на поясе девицы. Кольцо было большое, с десяток на нем точно висело.
— У тебя все ключи от кладовых? Да не вздрагивай ты так, — не удержавшись, скривился. Сколько ж можно. Словно вынуждает сделать какую гадость, оправдывая такую реакцию. — Я тебя обидеть чем успел? С чего такая реакция?
— Я… это непроизвольно, — пролепетала девушка, опустив глаза.
— На меня посмотри. А теперь говори, что за реакция.
Анна смотрела не мигая, зажимая дрожащие руки под грудью. Она, видимо, ждала, что я перестану ждать ответ и отпущу ее, но девушка еще не была знакома с моим характером.
— Я жду, и мы не двинемся с места, пока не получу ответ.
Глава 4
Вирана
Я не сразу среагировала, когда варвар зашел в ткацкую. Не привыкла, что столько опасных, незнакомых и больших мужчин шастает по двору моего дома. Не зная, как дальше сложится наша жизнь, с самого утра решила дописать в книги шерсть, мало ли как Он отреагирует на неучтенные мотки.
Но Ему было все равно.
Этот лард словно и в самом деле желал жить в мире с людьми, заботился о том, чтобы вовремя сладить с посевами и навести порядок на землях. Только это были мои земли, и горло каждый раз зажимало спазмом от мысли, что я не могу удержать наследие мужа в своих слабых ладонях.
Он требовал вернуть ткачих, словно я не знала, что делают с девками захватчики. Правда, меня еще ни один из его воинов не обидел, но надолго ли это?
— Не место девкам здесь, — упрямо произнесла я, с трудом выдерживая прямой взгляд. При ярком свете, падающем из окна, глаза мужчины выглядели почти черными, а черты лица слишком молодыми. Вчера он показался старше. Может, это от усталости, но теперь я видела, что лард моложе моего почившего супруга. И уже командует пусть маленькой, но все же армией. Почему тот второй, хар, будучи старше, подчиняется Ему? Кто они и почему ушли из родных земель?
— А тебе, значит, место? — и такая насмешка в голосе, словно я ему свинью подоить предложила.
— А я не боюсь, — упрямство было сильней страха, и я высоко вздернула подбородок, напоминая себе, что быть слабой непозволительная роскошь. Усмешка на лице стала шире, и мужчина неожиданно шагнул ближе, зажимая между своим телом и подоконником, заставляя дрожать от ужаса и противоречивых ощущений.
— Смелая ты. Только это не поможет, если кто обидеть решит.
Лард отступил, словно в одно мгновение потеряв интерес к игре.
Его интересовали кладовые, но если я начну показывать полупустые помещения, где на полках едва хватает зерна на посев, как отреагирует он? Не так богато мое баронство, как пять лет назад.
Я запирала ткацкую, когда Он обратил внимание на связку ключей. Как можно было не подумать, что простой экономке ключи не положены — ума не приложу. Такая оплошность. Представив, чем это может мне обернуться, вздрогнула всем телом и мелко задрожала. Только я и в этот раз не угадала. Его мало интересовало, почему ключи у меня. Мужчину больше беспокоило, отчего я вздрагиваю каждый миг нашего разговора. Кусая губы, пытаясь придумать достойную причину, прикрыла глаза, не желая быть застуканной на вранье. Моя наставница благородных манер всегда говорила, что плохую лгунью выдают глаза. А я врать не очень чтобы умела.
