Даже если так, заодно и проверю.
— Догадывался, что слову дочери князя Эдуарда верить нельзя, — меж тем усмехнулся беловолосый.
Издевается?
Знать не знаю, кто такой Эдуард и что между ними произошло, для себя четко решила — насмехаться над собой не позволю!
Я вскинула голову, собираясь рявкнуть: «согласна», но стоило столкнуться взглядом с синими, как бескрайнее море глазами, вся решимость куда-то испарилась. Вместо твердого ответа, промямлила:
— Я не князь Эдуард. Слово сдержу.
И не заметила, как сидящий напротив мужчина удивился. Потому что сразу же подалась навстречу и зажмурилась:
— Целуй.
По лагерю прокатилась волна тихого смеха. Кто-то сердобольный напутствовал:
— Ты с ней поласковей, командир. Сразу видно, девочка неопытная. Трясется, что лист на ветру.
Неужели моя дрожь настолько заметна? Неважно.
Отбросив все мысли и стиснув кулаки, напряглась.
Секунда, вторая… губы загорелись от прокатившегося по ним морозного дуновения…
Третья, четвертая… раскраснелись, предвкушая горячее мужское дыханье…
Пятая, шестая… почему медлит? Почему не берет, что просил?
Вдруг моё горевшее от смущения лицо согрело теплым прерывистым шепотом:
— Не хочу целовать заледеневшие губы. Вот приедем под крышу, ты отогреешься, приведешь себя в порядок, там и продолжим.
Несмело приоткрываю дрожащие веки, а Агарвэн уже отстраняется. И делает это с каким-то загадочным выражением на красивом лице: брови сведены на переносице, губы плотно сжаты, в синих глазах, глядящих в упор, теплится грусть.
— Ну что, принцесса, — сев прямо и приняв невозмутимый вид, беловолосый стряхнул с плеча снежную пыль. — Надумала греться?
— Надумала. — Вздохнула я и аккуратно вложила хрупкую ладошку в его горячую, протянутую для меня одной руку.
— Расслабься, — легонько сжал за пальцы Агарвэн. — Я не сделаю больно.
— Ага, Ваше Высочество, больно только в первый раз бывает, — хохотнул из темноты кто-то из воинов.
Показалось, голос принадлежал темноволосому красавчику, с которым мы познакомились у кареты. Как успела выяснить, его имя Даэрон. Точно — не прошло секунды, он вышел из сумрака и, опустившись на торчавший из-под снега пенёк, насмешливо подмигнул:
— Потом от этого только удовольствие.
Ну что за намёк?
— Вчера, во время исцеления, призывая белую магию, я на секунду потерял контроль над магией огня, — спустя миг доходчиво объяснил командир. — Почуяв волю, стихия сорвалась и «ужалила» тебя.
— За что?
Красивое лицо беловолосого закаменело.
— Не волнуйся. Такого больше не повториться. Начинать?
Я осторожно кивнула.
Кожа эльфа слегка засветилась, и я уставилась на свою ладонь, лежавшую на крепкой неподвижной руке. Почувствовав, как закололо подушечки пальцев, напряглась, но, как Агарвэн и заверял — это было совершенно напрасно.
На этот раз Огонь эльфийского целителя «закутал» мою кисть в теплую и пушистую шаль. И ласково, будто оставляя на коже легкие, но горячие поцелуи побежал от запястья к локтю и шее. Поднялся к горлу, растекся по груди, прокатился, растапливая холод, от макушки до пят.
В конечности хлынуло бодрящее тепло, разлилось по клеточкам расплавленной сталью, всколыхнулось в душе жарким солнечным светом. От приятных, неизведанных прежде ощущений захотелось стонать, выгибаться. На какое-то время, я даже потеряла над собой контроль, потому что в этот момент тело всецело подчинялось воле эльфийской магии.
Спасибо, — выдохнула чуть слышно, открывая глаза.
— Не за что. — Агарвэн наблюдал за мной с каким-то насмешливым, немного расслабленным выражением и от того был еще красивей и притягательней.
Правда, ненадолго. Позади командирской спины мелькнула рыжеволосая голова лучника, одарившего мою персону днём уничижительным взглядом. Воздух накалился от напряжения.
— В чем дело, Вэон? — Не подумал шелохнуться Агарвэн.
— Сначала спас ее, — кивок на меня с неприкрытым гневом, — потом вылечил, а сейчас еще и теплом поделился?
От злого, сквозящего неприкрытой ненавистью тона похолодело внутри. Я интуитивно уставилась на продолжавшего сжимать мою руку командира, отмечая, что внешне маг выглядел спокойным. Но по тому, как мгновенно раскалилась его ладонь, поняла — пришел в дикую ярость.
Синие глаза полыхнули гневом.
— Приказ Виларда — оберегать всех участниц отбора.
Но подчиненный не услышал (или сделал вид):
— Забыл, чья она дочь? Лечишь. Греешь. Может, и в койку к себе уложишь?
Я и глазом моргнуть не успела, была отброшена в объятия Даэрона.
Агарвэн выпрямился, принимая боевую ипостась. Навис над внезапно стушевавшимся, явно не ожидавшим такой реакции Вэоном. Глянул сверху вниз, ибо был выше на целую голову, и запалил в ладонях багровые метательные шары.
Воздух затрещал, раскалился. Во все стороны дыхнуло жаром и метровые сугробы, кои окружали поляну, где мы встали привалом, молниеносно растаяли. Из темноты донесся истошный женский визг. Это кинулись врассыпную перепуганные могуществом огненного мага бесовки, наблюдавшие за лагерем втихаря. Среди деревьев мелькнули спутанные зеленые волосы, острые когти, чешуйчатые хвосты.
Я шумно выдохнула и оглянулась на эльфов.
К этому времени Вэон осознал собственную оплошность. Стоял, согнувшись в глубоком поклоне, и павшую над поляной тишину сотрясала неразборчивая мольба о прощении.
Беловолосый минуту жег ледяными глазами поникшего, дрожавшего всем телом лучника, потом тряхнул головой и наконец «остыл».
— Ступай в дозор. Чтоб до утра тебя не видел.
— Avatyara nya cano, — не разгибая спины, попятился тот.
И растворился в полутьме. Оставив напоследок обжигающее чувство тревоги, намекавшее — будь у него больше власти, так легко бы я сейчас не отделалась.
— Отпусти, я цела, — заерзала в руках Даэрона, удивленная с какой быстротой улеглась суматоха и эльфы вернулись к привычным делам.
Пока приходила в себя, Агарвэн «затушил» ладони, подхватил ножны с оружием, а после приказным тоном велел мне вернуться в карету. Проследила за его уходом и в полном смятении опустилась к костру, чувствуя медленно затихавший в теле озноб.
Кажется, или сегодня я нажила кровного врага?
— Не бойся, — сжал мое плечо темноволосый.
— А?
— Вэон просто погорячился. Он не желает тебе зла.
— Но недолюбливает? Верно?
— Не тебя, принцесса. Твоего отца, — огорошил признанием Даэрон. Обвёл трепыхавшиеся под порывами усиливающейся метели шатры и поднялся. — Слышала наказ командира? Пошли. Провожу до кареты.
1.3
Джифаред стоял на вершине обледенелой скалы и с жадностью втягивал широкими ноздрями обжигающий до одури воздух, проницал вертикальными зрачками кромешную тьму, слушал звериным слухом ночные шорохи.
Под скалой грозный, неприветливый лес. В воздухе гуляют снежинки.
Еще раз напрягся, прислушался…
Тишина. Магический фон забит. Принцесса как сквозь землю провалилась.
Ясно дело, без древней эльфийской магии не обошлось, так бы уже нагнали.
Слизнув с растрескавшихся губ кровь, волчара выругался. Босые ступни колол снег, голое тело скребли закручивающиеся спиралью вихри, но холод анимагу нипочем. Ни когда он на двух ногах, ни когда под плащом из искрящейся серебристой шкуры.
В занятые поимкой девчонки мысли пробрался вкрадчивый голос подручного:
— «Господин».
— Йонни? — Тряхнул зверь косматыми лохмами. — Что узнал?
Сумерки расступились, открывая волка с густой белоснежной шерстью. Он ступал, припадая на одну лапу, со склоненной перед вожаком мордой:
— «Девчонка поблизости. Но взять след не удаётся. Защищена заклятием «тени».
— Демон побери, — Джифаред неистово полоснул по стволу ближайшего дерева взблеснувшими в свете полумесяца когтями. На коре остались глубокие белые борозды.
Мрачный, немногословный маг, что щедро заплатил мешком золота, приказал прикончить принцессу Орисвилла до того как она прибудет на смотрины в Затмар. Путь Ее Высочества пролегал по пустынным скалистым ущельям и оледенелой тайге, где при должном уровне подготовки можно без труда устроить засаду.
