Только присвистнуть оставалось. В этот момент я не задумывалась над тем, почему снова лезу в неприятности — то, что они последуют, сложно было сомневаться. Но…
Отверстие, наконец, удалось расширить. Вот так, а теперь стоит заглянуть. И тихо охнуть, закрывая себе рот рукой.
На дне повозке среди небрежно сваленных мешков из грубой ткани отчетливо виднелось чужое скрюченное тело. Это был мужчина — судя по всему — высокий, с мощной крепкой фигурой, явно развитыми мышцами и мучительной гримасой, искривившей лицо. Сейчас он был без сознания — ещё бы, судя по наливающимся синякам и кровящим порезам, отделали его знатно.
Длинные иссине-черные волосы растрепались. Когда-то они, видно, были убраны в косу. Из одежды — только драные брюки, но явно из качественной и дорогой ткани.
Какое тело… как скульптура! Пришлось даже пощечины себе отвесить, чтобы слюни не распускать. Слишком уж любопытный экземпляр попался. А я, как ни крути, девочка. А девочки любят все… красивое. Эстетическое удовольствие, чтоб его!
Усмехнулась собственным нелепым мыслям.
Времени думать почти нет — в любой момент явятся хозяева и застанут тут весьма “пикантную” сцену освобождения своей добычи. Стоит ли это делать? Я давно не восторженная дурочка. Может, это убийца? Вор, мошенник или какой-нибудь сбежавший любовник, обесчестивший несчастную дочурку знатного папочки?
Я не сразу поняла, что хриплого дыхания раненого не слышно уже минуту. А, когда осознала — поспешно вскинула голову — и уставилась прямо неестественно-яркие, отливающие бирюзой глаза с хищным вертикальным зрачком.
Мужчины дернулся, рыкнул зло — мешал кляп.
Подумав, присела рядом.
— Услышала ваш стон… Заблудилась в этих лабиринтах. Не знаю, кто вы и чем провинились, но, если кричать не будете, кляп выну, — говорила ровно, уверенно.
Знает ли он вообще местный язык? Хищные глаза, невольно вызвавшие дрожь, чуть сощурились, но незнакомец кивнул.
Я подползла поближе, стараясь поудобнее устроиться на коленях, и склонилась над нелюдем. Что нечеловек — и так ясно. Сказала бы — с первого взгляда, но… я ощутила это ещё ДО того, как увидела его. Кажется, едва на глаза попалась злополучная повозка. Веяло от него… чем-то знакомым. И это узнавание пугало сильнее всего. Пугало — и завораживало, как и он сам. Никогда не была любительницей кошмаров, а тут, однако… точно не божий одуванчик.
Когти на этот раз сработали как надо — и ремешки кляпа буквально распались, оставшись в руке. Я поспешно отбросила его и отдернула руку. На мгновение показалось, что её сейчас укусят — отчетливо промелькнули клыки.
Но кусаться незнакомец не стал. Шевельнулся снова — пытался устроиться поудобнее. Острый внимательный взгляд ощупал меня с ног до головы. Паузу держит? Пссс-сихолог. На такие штуки я с института не велась. Уставилась безмятежным взглядом в ответ, с не меньшим любопытством осматривая своего найденыша.
Силен. И умен. Не бродяга и не сумасшедший. Как попался-то? Как не старалась — а от чужого взгляда зародилась невольная дрожь. Странная, предвкушающая.
— Как зовут и зачем вмешалась? Дура или блаженная?
От такого приветствия опешишь, пожалуй. Желание стукнуть по брюнетистой шевелюре чем-то тяжелым стало просто нестерпимым. Диагноз ясен. Не дурак он, а просто идиот с языком без костей. Может, не поздно вставить кляп назад и бежать сломя голову?
Лежит, ухмыляется. Нет, заорет ведь… Специально, чтобы уж не одному страдать.
Даже избитый — хорош. Про таких говорят — порода. Не захочешь — залюбуешься, хотя и типаж совсем не мой. Впрочем, в прошлой жизни как-то так и не сложилось, а в этой уж точно не до того ещё долго будет. Если повезет выжить.
Отбросила посторонние мысли. Внутренне собралась, всем существом ощущая идущую от незнакомца силу. На лице привычно заиграла холодная полуулыбка, за которую ещё (когда я не слышала — или считали, что не слышу) добрые коллеги прозвали змеищей.
— Прошу простить если побеспокоила Ваше Благородие, — вежливо склонила голову на бок, взмахнула ресницами, прикрывая блестевшие азартом глаза, — никак не могла знать, что вы предпочитаете настолько экзотическое место для отдыха! В таком случае ваша смиренная подданная нижайше просит прощения и откланивается…
Сделала вид, что собирается уйти. Нет, я смогла бы. Он мне никто, звать никак и возиться с хамом тогда, когда собственной жизни угрожает опасность… в самом деле, ищите другую дуру.
Ледяные глаза чуть дыру не прожгли. Так пристально на меня не смотрели мужчины ещё ни разу в жизни, вот только польщенной себя не чувствовала! Скорее, наоборот.
Сердце грохотало в ушах так, что сначала я, кажется, даже чужих слов не расслышала.
— Моё… благородие, — смешок вышел полузадушенным — простит, так уж и быть. А теперь освободи меня, — приказной тон. Снова. По-другому разговаривать не умеет? — в долгу не останусь, малышка.
Фыркнула про себя. Нашел малышку. Но решать нужно и быстро. Шансов выбраться из передряги самой маловато, а здесь… может обмануть, конечно. Но откуда-то пришла незыблемая уверенность — этот не из тех, кто лжет о таких вещах. И полузабытое ощущение правильности заставило сорваться с губ слова:
— Поклянитесь небом под крыльями, что выполните три моих просьбы, дэсс. Ничего сверх необходимого и невыполнимого я не попрошу.
Сказала — и вспомнила. Этой клятвой клялся один-единственный народ в мире Арутан. Анорры и их ближайшие слуги. Древние, населяющие империю по ту сторону гор. И я только что решилась ставить одному из них условия. Сглотнула, сжав пальцы и комкая ткань юбки.
Мужчина смотрел без улыбки, без насмешки — как будто увидел впервые. По коже пробежали мурашки. Снова — предвкушающие. Проклятье, я что, стала адреналиновой наркоманкой? Слово показалось почти полузабытым. Воспоминания о собственном мире таяли с ужасающей скоростью.
— Если ты так желаешь этого, малышка со сталью в глазах и смертью за спиной, — мне вдруг подмигнули. И закончили уже серьезно, — я, анор Ильгрин ано Нэиссаш клянусь небом под крыльями и сердцем своей Родины, что исполню три желания…
Чуть не покраснела. Это же надо забыть…
— Кара…
— Назвавшейся Карой, — продолжил невозмутимо, — если она освободит меня от веревок и поможет убраться из этих негостерпиимных мест.
Никаких магических фейерверков — вообще ничего, даже махонькой искорки.
Но на плечо словно легла тяжелая ладонь, подтверждая — сделка заключена.
— А теперь давай быстрее, шэани, если тебя здесь застанут — поверь, мало не покажется! — и голос этот. Низкий, хрипловатый — словно клекот птицы, а не голос человека… и все равно завораживает, заставляет ловить каждую нотку, как девчонку неискушенную.
И не спросила — ни как он сюда попал, ни что делал в Дарании. Впрочем, анорра бы по мелочам сюда не занесло. На жизни простых людей таким, как этот, откровенно наплевать.
Пальцы чуть дрожат — и все же я срезаю веревки, только потом понимая, что те, скорее всего, были закляты. Когти просто волшебные, это не везение, а чудо настоящее!
Похоже, анорр тоже впечатлился. Даже едва заметно присвистнул под нос — и посмотрел уже с куда большим уважением. Наконец, последние обрывки оказались на полу кибитки — и мужчина с наслаждением, до хруста потянулся, показывая в оскале ровные острые зубы.
Красавец!
Не удержалась — хихикнула, как девчонка, в кулак. И тут же закрыла себе рот ладонью.
Бирюзовые глаза слабо мерцали в полутьме.
Близко. Опасно близко. Успокойся, девочка, успокойся, глупая. Неужели душа все-таки молодеет вместе с телом?
Ано Нэиссаш прикрыл глаза, словно к чему-то прислушиваюсь. И снова в чертах его лицо промелькнуло что-то неуловимо птичье.
Я не успела додумать — мужчина распахнул глаза, покачав головой.
— Вытяну, но с трудом. Тебя здесь оставлять нельзя, найдут — пожалеешь, что мертвой не родилась, ясно? — отрывисто, резко. Давать пояснения своим действиям кто-то не привык.
