На потолке царил сущий хаос. Стул с красной обивкой был перевёрнут и лежал на стопке каких-то тетрадей. Роскошный рояль был завален нотами. На его крышке стояло несколько кружек с недопитым кофе, который, вопреки закону всемирного тяготения, не проливался. Две гитары, акустическая и электро, выглядывали из-под складок чёрно-красно-зелёного шерстяного пледа.
— М-да, у нас тут немного не прибрано, — смущённо почесал затылок Виктор, перехватив мой заинтересованный взгляд. Лучше не смотри туда
— Ты шутишь?! — рассмеялась я. — У вас замечательно! Я обожаю вашу комнату! Неважно — прибранную или нет. — Внезапно я заметила на кресле ещё один инструмент. Подошла к нему ближе, коснулась пальцами струн. — Это что, укулеле? Твоя?
— Нет, Марка, — пояснил Виктор, продолжая возиться с закусками. — Подарил ему, как узнал, что он подумывает научиться играть на струнных.
— А почему не гитару? — удивилась я.
— Гитара — это инструмент для настоящих мужчин, — глубокомысленно заявил Виктор. — Пускай этот неженка сначала разберётся, что делать с укой.
Я сдавленно хмыкнула, покачала головой. Потыкала пальцем парившую над кроватью своего ухажёра водную сферу. Она мгновенно пришла в движение: начала увеличиваться в размерах, раскручиваться в огромную водяную спираль, по которой плыли иллюзорные рыбки.
— Забирайся на кровать, — оторвал меня от их созерцания Виктор. — Сейчас придвину к ней стол, и мы перекусим.
Полчаса спустя ненасытная я, уничтожив первое и второе, принялась уплетать за обе щеки ароматный салат с морковичей, ветчиной и сухариками.
— М-м-м… Вкуснятина. Не могу оторваться, — пробормотала я, энергично орудуя ложкой. — Может, Анги права, и со мной что-то не так?
— Всё с тобой так, Лисёнок, — лениво отозвался Виктор. Он устроился в кресле с гитарой и в перерывах между глотками горячего кофе неспешно перебирал пальцами струны, загадочно поглядывая на меня. — Ты набираешься сил.
Надеюсь, ты прав. Будет обидно, если эти изыски отложатся в килограммы, а не в ресурс.
— Если случится такая трагедия, я охотно помогу согнать тебе лишнее. Совместными физическими упражнениями, — произнёс Виктор, понизив голос до будоражащей хрипотцы, и мне подмигнул.
Я немного смутилась, пытаясь понять, что именно он имел в виду: файеры или… Отставила тарелку в сторону. Интимная обстановка комнаты, наш тет-а-тет… Всё это неожиданно оказалось, каким-то вымышленным, нереальным, созданным не для меня…
— Что с тобой?
— Ничего. Просто… Я до сих пор не могу поверить в то, что всё это правда. Ты и я. Вместе…
Виктор прислонил гитару к стене и медленно подошёл ко мне. Я подтянула колени к груди, и он присел на кровать.
— Если не веришь, можешь меня потрогать.
Я заглянула в его удивительные голубые глаза, одухотворённые, магнетические, с едва заметными огненными искорками на радужках и потянулась кончиками пальцев к чёрным жёстким волосам. Осторожно коснулась их, нежно скользнула по скуле. Внезапно вспыхнуло пламя — и я испуганно отдёрнула руку. Виктор рассмеялся.
— Прости, не смог устоять…
Я метнула в него укоризненный взгляд, но не сдержалась и прыснула.
— Виктор Штельм, у тебя отвратительное чувство юмора! Признайся, тебе просто нравится пугать ни в чём не повинных людей!
— Не спорю, — невозмутимо парировал он, и я рассмеялась.
А наше общение снова стало лёгким, непринуждённым. Внезапно поймала на себе его огненный в прямом смысле взгляд. Оценила застывшую мимику и растерялась. Вопросительно вскинула брови.
— Что?
— Ты так светишься, что мне сносит крышу… — хрипло, неспешно, как зачарованный, произнёс он. Поморгал, улыбнулся, возвращаясь в реальность, и погасил пламя. — Иди сюда, мой золотистый Лисёнок. Я весь день этого ждал.
Виктор попытался меня крепко обнять, поцеловать, но я, подчиняясь порыву, вывернулась. Весело вскрикнула:
— Что? Как ты меня назвал?
Виктор отстранился немного. Ласково провел костяшками пальцев по моей щеке.
— Лисенком, а что?
— Нет! — возмутилась я, сгорая от любопытства и трепетного восторга. — Ты не так сказал!
Виктор окинул меня ироничным взглядом и ухмыльнулся. Видимо, догадался, к чему я вела.
— Хорошо, я назвал тебя золотистым Лисёнком. Довольна?
Я счастливо улыбнулась, нетерпеливо заёрзала на кровати и, закусив губу, осторожно спросила:
— Про кого «Симфония»?
Виктор окинул меня загадочным взглядом и молча вернулся к своему любимому креслу.
Начал с нарочито сосредоточенным выражением лица возиться с гитарой.
— Эй, подожди! Не смей уходить! — возмущённо вскрикнула я и припустила следом. — Виктор Штельм, ты что, написал про меня песню и ничего не сказал?!
— Надеялся, что ты догадаешься…
— Но как?! Я была уверена, что она про Селесту или про какую-нибудь красотку-модель! — Виктор сдавленно хмыкнул и принялся снова перебирать струны. А в моей голове за пару мгновений свершилась настоящая интеллектуальная революция. — Погоди! А про кого «Я влюблён в твою магию, детка»?
Вместо ответа Виктор снова хмыкнул.
— Но мы же тогда даже толком не познакомились! — продолжила сокрушаться я на потеху безмерно довольному собой и происходящим хитрому ящеру.
— Турнир волшебников, Мири. Вспомни. Я же говорил, что твоё яркое выступление невозможно забыть.
Внезапно в дверь постучали — и на пороге, закрывая ладонью глаза, показался Марк.
Светлые волосы были взъерошены, из кармана серого пиджака торчали какие-то артефакты. — Я не смотрю… Не смотрю…
Он сделал пару шагов, но споткнулся о вывалившиеся из шкафа коньки — и запрыгал на месте, заохал, задёргал руками, чтобы не упасть.
— Неженка… — прокомментировал это эффектное появление Виктор. — Снова сломал нам весь кайф. Есть будешь?
— А то как! — Марк расплылся в довольной улыбке, а мой взгляд невольно скользнул по укулельке.
В памяти всплыли слова Виктора.
Я закусила губу, чтобы не рассмеяться, потупилась. Но Марк тотчас сообразил, что к чему.
— Ладно, смейся. Я разрешаю.
— И как успехи? — весело поинтересовалась я.
Марк потянулся и с гордостью заявил:
— Выучил пару аккордов.
— Всего-то, — ехидно вставил Виктор. — Я же говорю неженка. Рано тебе о гитаре мечтать.
Марк недобро прищурился, подобрался и с нажимом сказал:
— Аккордов я знаю пока что немного. Но песню сыграть смогу.
— С двумя аккордами? — хмыкнул Виктор. — Не знаю таких.
— А я сочинил. Про одно чудовище. Огненное. Не только ты в нашей группе поэт.
Виктор обернулся. Чёрные брови иронично поползли вверх.
— Неужели? О-о-очень интересно услышать…
— А ты присаживайся. Не стесняйся. — Марк указал другу рукой на кресло. Сам взял укулеле. С размаху ударил по струнам и со вселенской тоской в голосе объявил: — Песня-драма. Посвящается всем жертвам драконьей благотворительности.
Я прыснула в кулак, а Марк наконец заиграл:
Разлетайтесь! Расползайтесь!
К нам летит дурной Дракон.
Подкрадётся, вас поймает,
Чуть услышит кашель он.
Караул! У него зелье!
Пакость эта ещё та…
Вам — позор, ему — веселье.
Злобный ящер, вот так да!
Марк резко остановился, явно не соображая, что дальше можно придумать. А Виктор ухмыльнулся.
— Ну что же ты перестал? Продолжай.
— А я и продолжу! Не отвлекай!
Музыка заиграла снова, а вместе с ней пространство комнаты огласил страдальческий голос Марка.
«Не хочу! Отстань несчастный!»
Зверя это не проймёт.
Попытаешь отбиться —
Зелье выльет силой в рот.
А потом штаны достанет…
И начнёт… ремень снимать!..
В голосе Марка зазвенели отголоски давней обиды, и он осёкся. Чёрная бровь Виктора поползла вверх.
— Я само внимание. Очень хочу услышать концовку…
