Он просто не мог открыть дверь.
К сожалению, у них было всего три варианта. Первый — попросить о встрече. Не было никакой гарантии, что Дейвенпорты согласятся, а зная Хайдера, он будет тянуть столько, сколько сможет, чтобы собрать информацию. Они не могли позволить себе терять время.
Во-вторых, он мог приземлиться на крышу, уклоняясь от пушечного огня. Они могли бы вломиться внутрь, пробиться к офису Хайдера и получить то, что им было нужно. Это означало, что охранники Дейвенпорта умрут, защищая своих работодателей. Он давно решил, что относится к тому типу людей, которые не затевают драк. Он покончил с ними и никогда не опускался до неспровоцированного убийства. Их предки были безжалостными убийцами, но это было шесть поколений назад. Теперь и он, и Рамона были больше потомками, чем секари, и то, как она хотела справиться с Дейвенпортами, подтвердило то, что он уже подозревал. Рамона без колебаний казнила бы своих врагов, но, если бы у нее был выбор, она предпочла бы избежать убийства. Жизнь была хрупкой и драгоценной.
Таким образом, оставался только третий вариант, озаглавленный «Открыть дверь грузового отсека». Он ненавидел третий вариант.
Должен был быть какой-то другой способ, какой-то выход, который не закончился бы тем, что Рамона упала с двухсотметровой высоты на землю, сломав каждую косточку в своем теле. Она была врагом, но это был действительно ужасный способ умереть. Если она разобьется насмерть, пока он управляет шаттлом, никто не поверит, что он не причастен к ее смерти. Это ввергло бы их семьи в войну.
Рамона глубоко вдохнула…
Он нажал на кнопку открытия грузового отсека. В корабль ворвался ветер, но он был наготове, и судно едва вздрогнуло.
Она рванула, белая полоса, и поднырнула, подняв руки над головой. Ее секо-лезвия вырвались из предплечий, раскинувшись, как два куска сияющего красного шелка. На долю секунды она выглядела как ангел в белом, парящий на пылающих кроваво-красных крыльях, а затем секо-поле превратилось в жесткие лезвия, и она, прорезав солнечное окно, прыгнула в отверстие.
Осколки янтарного стекла дождем посыпались вниз.
Он активировал автопилот, который запрограммировал несколько минут назад, вскочил со своего места, побежал к грузовому отсеку и перепрыгнул через проем. Земля разверзлась под ним далеко внизу, а затем он приземлился на роскошный пол из солеанской сосны в кабинете Хайдера.
Рамона стояла спиной к двери кабинета. Позади нее слегка дымилось то место, где она перерезала провода сигнализации, проходящие через дверь, заблокировав кабинет. Хайдер обрушился на нее смертоносным вихрем, сжимая в каждой руке по короткому мечу. Семья Дейвенпорт произвела на свет потомство с повышенной скоростью и координацией, а шквал атак Хайдера был таким быстрым, что Матиас едва мог уследить за ним невооруженным глазом.
Рамона превратила свои секо-клинки в круглые щиты диаметром пятьдесят сантиметров и скользила прочь от Хайдера, парируя его яростные удары в контролируемом безумии. Ее щиты растягивались и сдвигались по ее воле, создавая непроницаемый барьер между ней и нападавшим.
Матиас бросился через весь офис.
Хайдер развернулся к нему, предупрежденный своим боевым имплантатом, нанося удар, пока он поворачивался, но было слишком поздно. Матиас упал под ударом и ударил ногой, сбив Хайдера с ног. Хайдер удачно приземлился, согнулся и вскочил на ноги, обнаружив, что правый клинок Матиаса направлен ему в шею. Кончик замер в пяти сантиметрах от горла Хайдера.
Рамона выхватила меч из правой руки Хайдера.
— Не двигайся. — Ее голос был спокойным и обнадеживающим. — Мы просто хотим поговорить.
* * *
Хайдер бросил свой оставшийся меч на стол, скрестил руки и прислонился к нему. Стол задрожал и раздвинулся. Правая половина с глухим звуком упала на пол, отрезанная по диагонали.
Хайдер развернулся, чтобы посмотреть на него, и повернулся обратно, его лицо исказилось от отвращения.
— Черт возьми.
Рамона скрыла улыбку.
Матиас глянул на нее.
— Когда ты успела его разрезать?
— По дороге к двери. Я хотела его замедлить.
Хайдер уставился на них обоих. Чуть ниже среднего роста, он был сложен как гимнаст, плотный, сильный, с мощными руками и широкими плечами. Он происходил из старинной семьи, и планета наложила на него свой отпечаток еще до того, как он родился. Он был классическим блондином, с золотистыми волосами и кожей почти такой же бронзовой, как у нее. Независимо от того, как выглядели ваши предки, как только вы поселялись в провинции Далия, она наполняла вас солнечным светом.
Он также был действительно быстр с этими клинками, и он отреагировал мгновенно, перейдя от сна к полноценной атаке в мгновение ока. Ей потребовалась вся ее концентрация и мастерство, чтобы парировать удар.
— Мне мерещится? — принялся рассуждать Хайдер вслух, словно говоря сам с собой. — Видимо, это просто какой-то особенно дурной сон, где двое, ненавидящих друг друга, объединяются, чтобы вломиться в мой кабинет и разнести мою трофейную мебель.
— Запиши на мой счёт, — фыркнул Матиас.
Ха!
Хайдер постучал по все еще стоящей половине деревянного стола.
— Он старинный, ты, дикарь. Трехсотлетний, привезенный на эту планету моим пра-пра-пра, сколько бы пра ни было, дедушкой. Он незаменим.
Рамона ощутила лёгкий укол вины.
— Разрез ровный. Его можно было бы починить, — предложила она.
Экран на стене ожил. Появилась измученная женщина с темными волосами и встревоженными глазами. Дерра Ли, начальник службы безопасности Дейвенпортов.
— Вы…
— Я в порядке, — отрезал Хайдер. — Встречаюсь с новой командой декораторов.
Дерра с прищуром посмотрела на парочку.
— Мне прислать вам чай?
Немного очевидно как для кодовой фразы.
— Я сказал, что я в порядке. Держи своих головорезов внизу. Я буду ожидать полного отчета после произошедшего.
Хайдер выключил экран щелчком пальцев, вздохнул и посмотрел на них двоих.
— Ладно. Вы завладели моим безраздельным вниманием. Что, черт возьми, было так важно?
Если бы он знал, он был бы великим актером. Ей придется подойти к этому осторожно, выбирая только правильные слова…
— Ты заплатил моей жене и ее мужу, чтобы они нас обокрали? — спросил Матиас.
Чтоб тебя.
В кабинете повисла тишина.
Пару раз моргнув, Хайдер посмотрел на нее.
— Он это серьезно?
Она пожала плечами.
— Я ни разу не видела его улыбающимся, ни на фото, ни вживую.
Опять тишина.
Хайдер раскрыл рот и рассмеялся.
— Это да или нет? — прорычал Матиас.
Хайдер вздрогнул, наклонился вперед и вытянул руку.
— Кажется, ему нужна минутка, — сказала Рамона Матиасу. — Не думаю, что он имеет к этому отношение.
— Я уже понял, но мне нужно это услышать.
Хайдер слегка поперхнулся и продолжил смеяться.
Не было смысла стоять и ждать, пока он успокоится. Рамона подошла к элегантному дивану и села. Матиас остался стоять, маяча над Хайдером, словно темная тень.
Наконец, Хайдер выпрямился.
— Стоило того. Сто лет так не смеялся. Этот стол все равно был уродливым.
— Мне нужен ответ, — потребовал Матиас. Холода в его голосе было достаточно, чтобы пробрать до костей.
— Нет, — отрезал Хайдер. — Я не причастен к махинациям ваших супругов. Давайте я просвещу вас насчет моей жизни. Моя компания на грани банкротства. Я вынужден занимать деньги у дальних родственников, которых я терпеть не могу и с которыми зарекался разговаривать. Наш дорогой четырехмесячный сын каким-то образом унаследовал мутацию «Тарим», несмотря на бесчисленные заверения лучшей генетической фирмы на планете, что ничего подобного не произойдет. Это означает, что он может перестать дышать в любой момент, пока не переживет свой первый год. Носитель гена — мой муж. Он продолжает винить себя, сколько бы раз я не объяснял, что это полный абсурд, и с одержимостью следит за нашим сыном во время бодрствования, а когда он должен спать, принимает энергетики, чтобы не заснуть и проследить за ним подольше, не доверяя лучшим медработникам, которых мы можем себе позволить. За прошедшие четыре месяца Дамиан — самый спокойный и разумный человек, которого я знаю, превратился в параноидального, беспокойного призрака. Он не спит, не ест, едва позволяет мне о нем заботиться. Я переживаю за нашего ребенка. Я переживаю за своего мужа. Я переживаю за свою пятилетнюю сестру, которую я взял под опеку после смерти родителей, и которая спрашивает нас каждые пять минут, умрет ли ее маленький племянник. Я беспокоюсь, смогу ли обеспечить нас и сохранить наследие, созданное моей семьей. Единственный момент, когда я могу расслабиться — на работе, у себя в кабинете, где мой мозг, измученный отчаянными усилиями удержать нас на плаву, просто отключается, и я погружаюсь в блаженный ступор, который вы бессовестно прервали своей ненужной акробатикой. Вы забыли, как звонить? Не приходило в голову до боли очевидный способ связаться через наших людей, чтобы мы могли мирно встретиться в нейтральной обстановке? Что на вас двоих нашло?
