Эдвин нахмурился, снял очки, положил их на стол, а сам откинулся на спинку кресла, отложив документы. Он был привлекателен и умён, ловко обращался с кинжалами, отлично разбирался с цифрами и являлся самым добрым человеком на свете. И хотя он был всего на шесть лет старше нас с Ризом, я воспринимала его почти как второго отца.
Во многих отношениях он был лучше нашего настоящего отца, но это на самом деле не вина короля. Править умирающим королевством, думать о нуждах страдающих подданных, смотреть, как любимой жене с каждым годом становится всё хуже… Это сломило его.
Я всё понимала.
Но от этого благодарность к Эдвину была лишь сильнее.
― Я слишком много от тебя прошу, ― сказал он.
― Неправда, ― улыбнулась я. ― Самые большие требования ты предъявляешь к самому себе.
― Но пока Риза с Триндоном нет…
― Мы оба знаем, что Триндон больше мешает, чем помогает, так что пока он остаётся головной болью Риза в Ренове, мне не на что жаловаться.
Эдвин рассмеялся и небрежно схватил пергамент с верхушки стопки.
Я окинула взглядом всю его бумажную работу, мысленно радуясь, что это не моя обязанность. Это были отчёты со всех уголков королевства ― карты и графики, на которых отмечали передвижение тварей, их численность и поведение. Раньше их изучал советник отца, но он погиб два года назад, съев отравленный гриб, случайно попавший в наши запасы.
Все умирали. Это был только вопрос времени и обстоятельств.
Вне замка везением считалось дожить до сорока. А за пределами городских стен… прожить день ― казалось уже много.
Когда зло только начинало выползать из Разлома, наши солдаты могли сдерживать его до какой-то черты. Но где-то полвека назад оно полностью поглотило королевство, и у людей не осталось иного выбора, кроме как переселиться в более укреплённые города.
Днём всё было не так уж и плохо. Избегая солнечного света, большинство монстров зарывались в землю, искали тёмные расщелины и пещеры. Но после захода солнца лучше было не оставаться без защиты.
Я, например, ни разу не уходила далеко от города.
Мысли возвратились к Триндону. Я лишь мельком видела его, когда люди Риза привели сюда Бритона. Триндон подтвердил, что все невероятные слухи были правдой: Ренова ― рай на земле. Плодородные поля, в лесах много дичи, на небе мягкие белые облака, а овцы дают самую мягкую шерсть.
Может ли это скоро стать нашим? Получится ли у нас в самом деле сбежать из этого кошмара?
Будут ли мои дети расти в безопасности? Смогут ли играть на улице днём и ловить светлячков в сумерках? Я прочитала об этих насекомых в одной книжке, когда была маленькой, и была так впечатлена иллюстрацией, что аккуратненько вырвала страничку и повесила на стену у кровати. Картинка всё ещё была там.
Они выглядели как будто… волшебные. Если бы только магия могла быть доброй.
Да, конечно, будут ли мои дети бегать за светлячками, зависело от двух условий: от того, сработает ли план отца и… найдётся ли кто-нибудь, кому я понравлюсь по-настоящему. Кто-то, помимо принца с лихорадкой, который, по всей видимости, принял меня за другую девушку, хоть и назвал правильным именем.
Я не считала себя какой-то непривлекательной. Люди говорили, что я копия матери: тёмно-рыжие волосы, светло-зелёные глаза. А она, на мой взгляд, была очень красивая. Даже сейчас, после многих лет болезни, её черты не утратили миловидности. Бледная и слабая, она по-прежнему была прекрасна.
Так почему же никто никогда не обращал на меня внимания?
― О чём задумалась? ― спросил Эдвин, откладывая один пергамент и выбирая следующий.
Я сложила руки на столе и положила на них подбородок, глядя на оловянную лягушку, принадлежавшую покойному советнику отца. Эдвин посчитал её забавной и оставил у себя.
― Скажи честно… Я похожа на тролля?
― Что? ― воскликнул он и рассмеялся, потянувшись через стол, чтобы легонько стукнуть меня по голове свитком.
― Ничего, ― пробормотала я.
Посерьёзнев, он отложил отчёт в сторону.
― Что тебя беспокоит?
Я не хотела признаваться ему ― у него и без того хватало забот. Но к кому ещё я могла обратиться?
― Мне двадцать три года, но никто ни разу не проявлял ко мне интерес. Неужели я умру старой девой?
Эдвин откинулся на стуле и вздохнул. Несколько долгих секунд он разглядывал меня, перед тем как ответить:
― Ты вошла в брачный возраст, примерно когда нашей маме поставили диагноз. Отцу была невыносима мысль отдать тебя в другую семью. Он отклонял любые предложения и чётко обозначил это всем интересующимся.
Я уставилась на брата с широко распахнутыми глазами и раскрытым ртом. Никто и словом не обмолвился об этом мне.
― Тебя, кажется, не интересовало замужество, ― продолжил Эдвин. ― Не помню, чтобы ты когда-то поднимала этот вопрос до этого момента. Мне казалось, что тебя всё устраивает.
― Устраивает перспектива умереть в одиночестве? ― театрально преувеличила я, надеясь вызвать у него улыбку, хотя сердце в груди словно бы вмиг иссохло.
И чьи же предложения отверг отец?
Эдвин тихо хохотнул, возвращаясь к своим бумагам.
― Видимо, мы ошиблись.
Я смотрела на него несколько минут. Никого из нас не смущала повисшая тишина.
― А что насчёт тебя, Эдвин? Почему ты так и не женился за все эти годы? Будь у тебя жена, отец не смог бы сейчас использовать тебя в политических целях.
С самого начала Эдвин был против плана отца. Похищение принца, обман принцессы… Это было против самой его сути.
Но наступили отчаянные времена. Он согласился под давлением отца. Верность своему королю оказалась превыше всего.
Как только Эдвин уступил, Риз вызвался помочь ― сделать всю грязную часть работы вместо брата.
Изначально отец хотел, чтобы Эдвин лично отправился в Ренову и завоевал сердце принцессы, но Риз понимал, что Эдвин возненавидит себя за это. А теперь он женится на ней, по сути лично не обманывая её.
― Я никогда не влюблялся, ― ответил он. ― А последнее время у меня такое чувство, что я вовсе не покидаю этот кабинет.
― Говорят, принцесса Реновы красива. Может, это будет любовь с первого взгляда?
Я уже мысленно представила себе ситуацию: это ведь было вполне возможно. Вопреки всем обстоятельствам они могут быть счастливы вместе. Я искренне желала это Эдвину. Почти так же сильно, как и самой себе.
Эдвин снова усмехнулся, но на этот раз прозвучало несколько мрачнее.
― А ты поставь себя на её место. Если бы тебя обманом перевели через Разлом, ты бы смогла полюбить принца вражеского королевства?
Так уж получилось, что я уже знала кронпринца Реновы. И хотя мне едва ли удалось разглядеть его лицо в тени, я хорошо запомнила его голос ― голос, клявшийся в любви. И пускай эти слова были обращены к кому-то другому, моё сердце трепетало.
― Может быть, ― тихо ответила я.
Брат скомкал пергамент и бросил в меня.
― Да ты у нас безнадёжный романтик, Кассия. Я и не знал.
Улыбнулась, вновь погружаясь в мысли.
Да уж, я и сама не знала.
6
Кассия
Девин хмуро смотрел, как я подошла к двери. Но сегодня он стоял не один, поэтому своё мнение оставил при себе.
Рядом с обычным ужином Бритона по подносу катались три длинные свечи. Девин сощурил глаза, заметив их. Ему оставалось только молча гадать, зачем я несу пленнику нечто столь ценное.
― Сегодня я буду охранять окно, ― пояснила я. ― Принц слышал голоса прошлой ночью. Они уговаривали его открыть окно, а он сейчас не в том состоянии, чтобы сопротивляться.
― Ты останешься там на всю ночь?! ― забывшись, воскликнул Девин.
Стражник рядом с ним ― молодой парень, имени которого я не знала, ― уставился на него, шокированный дерзостью напарника.
― Можешь обсудить это с моим братом, если так переживаешь, ― сказала я Девину. ― Уверяю, Эдвин в курсе.
