слишком долго помнила пьяную физиономию, которая пыталась изнасиловать меня восемь лет назад. Мне было всего четырнадцать лет, но его это мало волновало, – говорила с горечью и обидой Ольга.
– Не было изнасилования, – тихо возразил Максим. – Может я и отморозок, но не до такой степени. Тормозов не было, не отрицаю.
– Потому и не было, что ты получил удар бутылкой по голове, который нанесла моя сестра. Я месяц не разговаривала от стресса, а ты продолжал жить с чистой совестью. Тебе плевать на всех, кроме себя любимого. Ты, таким образом, развлекаешься. Что бы ты сделал, окажись твоя сестра на моём месте. Оценила бы она такую шутку? У тебя не тормозов не было, а мозгов. Чувствовал вседозволенность и безнаказанность. Такая белая кость, голубая кровь, а на самом деле дерьмо, ничего не представляющее из себя. Я вас всех ненавижу. О какой дружбе вы говорите? – сказала она, со слезами на глазах и вернулась к Денису. – Я поеду, увидимся завтра. Прости.
– Лёля, куда ты поедешь в таком состоянии? – спросил он, поднимаясь с кровати. – Выйдем на улицу, посидим на скамейке, ты успокоишься и поедешь. Я не хочу, чтобы ты лежала в соседней палате после аварии.
Денис вернулся в палату минут через сорок. Всё это время родители и сын «переваривали» истории знакомства каждого с Ольгой.
– Денис, на чём уехала Ольга? – спросил Королёв.
– На скутере. Вы не переживайте, она с транспортом дружит лучше чем кто-либо. Это она пригнала машину Макса на стоянку. Вы действительно не видели дочь столько лет?
– Видел, но не общался. Оправдываться глупо. Я виделся с её бабушкой, многое о ней знал. Обещание не видеться с дочерью было неким условием. Этим я себя и оправдывал. Позже её мать вышла замуж, у Оли появился отчим, сестра и я не мог нарушать эту идиллию. Так время и прошло, но я никогда о ней не забывал – наблюдал, делал фото и всё чего-то ждал.
– Её бабушка умерла в прошлом году, но живут они в том же районе. Вы теперь понимаете, почему наша дружба с Максом закончилась? Одно дело спать с подружкой по согласию, другое – быть животным.
– Где ты её нашёл и когда? – спросил Максим.
– Мой однокурсник дружит с её сестрой. Он и познакомил меня с Ольгой. Я и предположить не мог, что это она, разговоров между нами на эту тему не было. Теперь я понимаю, почему она такая недотрога. Она боится нашего брата.
– А сестра у неё откуда?
– Светлана Николаевна вышла замуж за Ольховского, у которого была дочь, ровесница Ольги. Девчонки учились в одном классе и «поженили» родителей. Валерия редко, но встречается со своей матерью. Допрос окончен?
– Ты, Денис, не сердись. Мне трудно принять то, что здесь произошло. Я потерял не только совесть, но и чувство долга. Вряд ли Оля узнала меня через столько лет, если бы не интересовалась моей персоной. А если интересовалась, то с какой целью? Она нас ненавидит и не скрывает этого, – задумчиво говорил Королёв.
– Что будешь делать? – спросил Максим.
– Не знаю, но в одном я уверен точно – как раньше уже не будет. Мы все приложили руку к её ненависти к нам.
– Ей нужно время, так же как и нам, – сказала мать Максима. – Денис, ты знаешь её, что посоветуешь?
– Не трогайте её, не лезьте со своими раскаяниями, – хмуро ответил Денис. – Не думайте, что она будет вам мстить и портить жизнь. У Ольги не тот характер. Она сказала всё, что о вас думает и этого ей достаточно. Её не будет волновать даже то, что вы слушали, но не услышали. Постоять она за себя теперь сможет, да и обидеть не каждый рискнёт. Вы видели её на записи.
В воскресенье, навестив Дениса, который теперь спускался к ней в парк, Оля собралась «оседлать» скутер, когда её окликнула Карина Королёва.
– Оля, мы можем с тобой поговорить? – нерешительно спросила она.
– О чём?
– О ком, так будет точнее. Я хочу поговорить с тобой об отце.
– Карина, я не хочу иметь ничего общего с вашей семьёй. Я сказала вчера всё, что думала. Не добавить, не убавить мне нечего. Развод родителей – это дело взрослых, но как можно забыть о собственном ребёнке? Ты мне это можешь объяснить? Ладно, ребёнок мал и многого не понимает, но что ему мешало, когда я подросла, стала взрослой. Нужно иметь каменное сердце, чтобы не вспоминать о дочери пятнадцать лет, – в сердцах говорила Оля.
– Остановись! Я многого не знаю, понимаю ещё меньше, но не говори о том, чего ты не знаешь. Взгляни на это, – сказала Карина, доставая из пакета небольшой фотоальбом. – Идём, присядем на скамейку.
Ольга приняла из рук Карины альбом и присела на скамейку, где пять минут назад сидела с Денисом. Карина присела рядом. Оля открыла альбом и увидела свою фотографию. Здесь ей было года полтора. Дальше шли фото лет до семи. Их было штук шесть. Оля первоклассница на торжественной линейке, Оля на пьедестале почёта в бассейне, ей лет восемь, она в парке, на картинге, катке. Несколько фото крупным планом, где она позирует фотографу, это заметно. На них Ольге от десяти до шестнадцати лет. В домашнем альбоме таких фотографий нет. Целая «фотосессия» сделанная в парке. «Я не помню, кто и когда меня фотографировал, но это я, – думала она, листая альбом. – Это мой выпускной вечер в школе и без Леры. Невероятно. Фото сделаны не любителем, не тайно и не случайно. Тот, кто их делал, был профессионалом. На снимках есть дата. Это я уже студентка. Это я со своим конём. Вручение диплома в университете. Кто подарил мне этот букет я так и не выяснила».
– Откуда эти фотографии? – спросила Оля, закрывая альбом и передавая его Карине.
– Из стола в кабинете отца. Лет до пятнадцати я ненавидела тебя, ревнуя к отцу, и альбом прятали в сейф. Папа поговорил со мной всего один раз. Мы так мирно с ним редко разговаривали. Он объяснил мне кто на фото, сказал, что скучает. Я взяла с него слово, что он не встречается с тобой, а я не трогаю его альбом. Глупо, но я и сейчас ревную его к тебе. Отец никогда не забывал о тебе. Если не хочешь разговаривать с отцом, поговори со своей мамой.
– О чём? Отец ушёл от одного ребёнка к двум детям – это не преступление. Беда в том, что я лет пять ждала и надеялась
