А потом он ушёл.
И мы с Хендриксом остались одни.
Совсем одни.
Мы были так же одиноки, как и в момент нашего первого поцелуя.
Хендрикс не стал ждать ни минуты. Я снова оказалась у него на коленях, и его губы коснулись моих. Он прижал одну руку к моей пояснице и притянул меня к себе, а другой запутался в моих волосах. Сначала его рот был яростным, отчаянным и голодным. Я целовала его в ответ с той же интенсивностью, пробуя на вкус его язык, покусывая его нижнюю губу, просто наслаждаясь этой связью с ним, которая внезапно показалась жизненно важной для моего выживания.
Он становился неотъемлемой частью моего существования, и я даже не предполагала, насколько глубоко утонула в этом. Я хотела двигаться медленно, хотела убедиться, что выбираю я, а не он выбирает меня. Но невозможно было сказать точно, когда всё моё тело ожило от его прикосновения, а мой рот отказывался когда-либо покидать его снова.
Я гудела, вибрировала от его чувств, от того, что он делал со мной, от того, что он заставлял меня чувствовать. Как будто я была мертвой до встречи с Хендриксом. Как будто я стала такой же, как безлюдная пустошь некогда процветающей цивилизации, в которой я жила, а Хендрикс был лекарством, моей вибрацией, моим убежищем. Моей утопией в мире, где не осталось ничего хорошего.
Я потерялась в нём.
И в его страстных поцелуях.
Он застонал в мои губы. Я почувствовала вибрацию в его груди, прижатой к моей. Хендрикс отпустил мои волосы и, снова обняв меня за талию, притянул невероятно близко к себе. Я была прижата к его телу. Он излучал тепло, от него слегка пахло грязью, потом и чем-то настолько мужским, что я знала, что никогда не пойму этого полностью. У него был вкус мятной зубной пасты, и его борода царапала моё лицо самым восхитительным образом.
Как раз в тот момент, когда я подумала, что предметы одежды вот-вот исчезнут, он замедлил поцелуй, пока он не стал до боли сладким. Хендрикс пробовал меня на вкус, смаковал. Его губы были любящими и нежными, его руки стали мягкими, но не так, словно он отпускал, а скорее он смягчал свои прикосновения, потому что знал, что может. Ему больше не нужно было удерживать меня. Я никуда не собиралась сбегать.
Я принадлежала ему, хотела ли я полностью признать это или нет.
И точно так же я полагала, что он мой.
— Именно поэтому существуют правила! — почти проревел Вон через всё помещение. — Ты должен заботиться о ней, Хендрикс! Какого чёрта ты делаешь?
Очевидно, в этот момент мы перестали целоваться, и я уткнулась лбом в плечо Хендрикса. Мне было стыдно за то, что меня поймал Вон, но ещё больше за то, по какому пути ушли мои мысли.
Я ещё пока не любила Хендрикса, а уже отдавала то, что осталось от моего будущего.
— Всё под контролем, брат, — прорычал Хендрикс, слегка задыхаясь.
— То-то я и вижу, — огрызнулся Вон.
А потом стальная дверь захлопнулась. Судя по всему, Вон захлопнул её за собой.
Я подняла глаза и увидела, что уже почти утро. Свет просачивался сквозь щели в досках и по краям дверного проёма. Я взглянула на Хендрикса, он внимательно наблюдал за мной.
Чувствуя себя слегка смущённой, я сказала:
— Наверное, это не самый ответственный способ провести время.
Хендрикс подозрительно прищурил глаза и сказал:
— Это просто Вон.
— Я не это имела в виду, — я отпрянула назад и во второй раз слезла с его колен. — Мы все сегодня едем в город?
Его взгляд не стал менее напряженным, а наоборот, казалось, стал ещё глубже и проницательней.
— Мы больше не расстанемся, Риган. Это не тот риск, на который мы готовы пойти.
— Нет, я согласна, — быстро сказала я.
— Ты хотела расстаться? — спросил он, но вопрос больше походил на проверку, чем на любопытство.
— Нет?
Я встала и выглянула за деревяшку, которой предыдущий владелец магазина укреплял стеклянный фасад. Год назад я играла бы сама с собой в игру, где представляла, что могло случиться с владельцем магазина. Обычно эта игра заканчивалась тем, что я решала, что они спаслись от нашествия зомби и живут где-нибудь на пляже, пьют Маргариту и загорают, а потом неизбежно спотыкалась о мёртвое тело или была вынуждена стрелять в лицо Зомби, который носил поло с монограммой того места, где мы остановились, и мне становилось очень грустно. Это была удручающая игра, поэтому я постаралась перестать в неё играть.
Но я не могла не надеяться, что каждый владелец магазина будет вести счастливый багамский образ жизни, и не подбадривать их в моей голове.
— Риган, если хочешь расстаться, так и скажи, — настаивал Хендрикс.
Он всё ещё сидел на полу, но подтянул одно колено к груди и положил на него одну из своих длинных рук. Он смотрел на меня из-под густых ресниц, и этот взгляд пробирал до души.
— Я не принимала тебя за неуверенного в себе мужчину, Паркер, — поддразнила я его.
Я, и в самом деле, не считала его неуверенным в себе. Он фактически заявил на меня права ещё до того, как я начала влюбляться в него. К чему он это всё?
Хендрикс рассмеялся, и было трудно сказать, ошиблась ли я в своих предположениях или всё-таки попала в точку.
— Я не из тех, кто чувствует себя неуверенно.
Ладно, его ответ не дал мне ничего. Я повторила попытку.
— Так в чём же дело?
Я указала на расстояние между нами и подсознательно сделала шаг назад.
— Ты мне скажи, Риган, — он вскочил на ноги и последовал за мной. — Ты влюблена в меня, а я в тебя. Но ты отстраняешься. Почему?
Чёрт побери, он был слишком проницателен.
Вся эта семья была чертовски проницательна. Все до единого, от Вона до Пейдж. Мало того, что каждый присутствующий здесь знал меня насквозь, от недосыпа до начала месячных. Теперь я даже не могла иметь тайных сомнений и тревог, не будучи вынужденной обсуждать их?
Грр.
— Я не отстраняюсь. Это только что произошло, — я махнула рукой в сторону пола, где недавно сидела, оседлав его, и практически ела его лицо, отнюдь не как зомби. — Это не я отстранилась, Хендрикс. Что за беспокойство?
Он провёл двумя руками по своим длинным волосам и бросил на меня свирепый взгляд.
— Вон вошёл, и ты закрылась. Вот что случилось. И мне не почудилось. Я не был любителем подобных игр до того, как появились Зомби. А сейчас тем более у меня нет никакого терпения на них, Риган. Просто будь честна.
Я задумалась на секунду и была иррационально обескуражена. Я никогда не играла в игры. Квотербек Крис провёл все две недели, гоняясь за мной и забавляясь флиртом. А теперь я была с Хендриксом Ворчуном. Он не был весёлым, кокетливым типом.
Как я уже сказала, иррационально. Мне это в нём нравилось. Мне нравилось, что он знает, чего хочет. Мне нравилось, что он так целеустремлённо преследует меня. Он мне нравился.
И именно это пугало меня больше всего — сила моих чувств к нему. Я знала его всего полтора месяца, едва ли достаточно долго, чтобы влюбиться в кого-то.
— Это не имеет никакого отношения к Вону, — искренне сказала я.
И это была чистая правда. Все странности, которые я чувствовала с Тайлер прошлой ночью, должно быть, исчезли, потому что Вон никак не повлиял на мои чувства к Хендриксу. Разве что я чувствовала себя немного виноватой из-за того, что он застал нас, и я так легко покинула свой пост.
— Тогда что? — тихо спросил Хендрикс.
И, о господи, он был уязвим.
Это было нехорошо. Я думала, что Хендрикс неотразим, когда он был крутым Зомби-убийцей с голубыми глазами, в которых я хотела затеряться, и мускулами, которые я хотела облизать сверху донизу.
Уязвимость была гораздо, гораздо хуже.
Те чувства, которые я отчаянно сдерживала, нырнули на вражескую территорию и полностью предали меня.
— Я боюсь, — услышала я свой шёпот, хотя отказывалась быть настолько честной.
Он сделал ещё один шаг ко мне.
