— Меня?
— Нас.
Ещё шаг, и я упёрлась спиной в доски, а он оказался прямо передо мной.
— Я не причиню тебе вреда.
— Я не этого боюсь, — невесело рассмеялась я. — Но ведь это быстро, правда?
— Ты и я?
Он наклонил голову, и наши глаза оказались на одном уровне. Прядь его волос упала на лоб. Раннее утреннее солнце освещало его лицо и заставляло блестеть глаза. Его губы всё ещё были припухшими от наших поцелуев, а борода была чуть длиннее, чем вчера.
Боже мой, я пропала.
— Да, — выдохнула я или попыталась выдохнуть.
Наконец, озорная улыбка появилась на его прекрасных губах, и я облизнула свои внезапно пересохшие губы.
— Я не считал тебя трусихой, — бросил он мне в ответ.
— Я не трусиха.
— Ты бежишь, — строго указал он на меня пальцем. — Ты боишься.
Я закатила глаза и отвернулась.
— Я не боюсь. Я просто беспокоюсь. Если у нас ничего не получится, что тогда? Вряд ли сможем пойти разными путями и остаться друзьями в «Фейсбуке». Я просто думаю… Это происходит не очень медленно.
— Да, может быть, ничего и не получится, а после мы проведём остаток наших жизней, вполне возможно, очень коротких жизней, ненавидя друг друга, — он небрежно пожал плечами, а затем приподнял мой подбородок указательным пальцем, так что я была вынуждена снова поднять на него глаза. — А может быть, если у нас ничего не получится, мы просто решим быть взрослыми и продолжим жить своей обычной жизнью. Я не стану бывшим парнем, Риган. Тебе не придётся меня переезжать в виду того, что я не смог разглядеть то хорошее, когда на него смотрел.
Мои глаза округлились, и я едва могла поверить, что он был так откровенен. Господи, Хендрикс, почему бы тебе просто не выложить всё это и не заставить меня почувствовать себя полной идиоткой?
Его тон смягчился, и он мягко сказал:
— Ты знаешь, есть и другой вариант.
— Давай послушаем, — прохрипела я.
— Мы вообще не расстанемся. Мы сойдёмся. Мы влюбимся. Мы познаем, как глубоки наши чувства, насколько мы идеальны друг для друга. Ты узнаешь, как сильно я хочу попробовать каждый сантиметр тебя и выслушать каждый твой секрет. И я узнаю, как сильно ты любишь обниматься и как ты ненавидишь, когда я хочу порассуждать о философии и этике, но ты всё равно потакаешь мне.
— Философия и этика? — произнесла я одними губами.
— Философия и этика, — подтвердил он с ухмылкой.
— Это должно меня заводить?
— О да, — пробормотал он.
— Ты предлагаешь мне прыгнуть с обрыва, — подметила я.
Я прищурилась, глядя на него, не совсем понимая, то ли взволнована тем, что он так легко видит меня насквозь, то ли чересчур напугана.
— Каждый божий день, если придётся.
Он не отрывал взгляда от моих глаз, а руками прижимал меня к стене.
— Возможно, я не стою всего этого.
— Помнишь первую ночь, когда мы были вместе? Тогда я понял, чего ты стоишь, — тихо заверил он. Я кивнула, потому что знала, к чему это приведёт. — Ты останешься со мной.
— Я останусь с тобой, — я приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.
— Это не последний наш разговор.
— Я знаю, — он прижался лбом к моему лбу. — Ты постарайся не убегать, а я постараюсь не быть таким неуверенным.
— Я бы с этим согласилась, но у меня такое чувство, что это было всего один раз. Возможно, трещина в пространственно-временном континууме.
Он засмеялся, и я прочувствовала этот звук до самых кончиков пальцев ног.
— Больше похоже на проблему кражи девушки моей мечты моим собственным братом.
Девушка его мечты.
Ему действительно нужно перестать говорить такие вещи. У меня не было ни единого шанса, если он собирался продолжать в том же духе.
— Тебя это беспокоит?
Я не могла поверить, что его беспокоит небольшая конкуренция. Он всегда был таким самонадеянным, всегда таким уверенным в себе и во мне.
— Не заставляй меня страдать, — взмолился он, и в нём снова появилась эта проклятая мальчишеская ранимость.
— Нет, Хендрикс, тебе не о чем беспокоиться.
— Ты моя?
Я прикусила нижнюю губу, обдумывая, как на это ответить. Была ли я его?
— Мы не торопимся, — напомнила я ему.
Он отстранился и посмотрел на меня честными глазами.
— Мы не торопимся, — подтвердил он, но явно не выглядел довольным.
Дело в том, что я знала, что он не хотел медлить, и это не имело никакого отношения к физическому влечению, потому что в данный момент это было своего рода шуткой. Нет, Хендрикс не хотел медлить с принятием обязательств. Это было просто… У меня были проблемы со всем этим «пока смерть не разлучит нас», учитывая, что смерть может случиться буквально завтра или сегодня днём.
А как насчёт пункта «пока зомби не разлучат нас»? Не то чтобы у нас было живое завещание на случай, если кого-то из нас укусят. Выдерни вилку из розетки, Хендрикс. Если меня укусят, отключи меня от системы жизнеобеспечения и выдерни эту чёртову вилку.
Но это было, вероятно, для другого дня.
— Только ты, Хендрикс. Наверное, это всегда был только ты. По крайней мере, столько сколько я тебя знаю.
Он нахмурился. Очевидно, не это он хотел услышать. Но он выпрямился и взял меня за руку.
— Я готов работать с тобой над этим.
Я улыбнулась, потому что ничего не могла с собой поделать.
— Ты готов?
— Но только потому, что я умею быть убедительным.
— Ох, правда?
— Да, правда. Я могу быть очень убедительным.
Он был искренен, но глаза его сверкали, а губы подёргивались.
— Вообще-то я немного нервничаю.
— Так и должно быть, — ухмыльнулся он. — Я уже наполовину влюбил тебя в себя. Это только вопрос времени, когда ты окончательно падёшь.
— О, боже, — я покачала головой в ответ на его дерзость. — Ты такой самовлюблённый!
Вместо ответа он захватил мои губы своими, прижал меня к стене и медленно и полностью завладел моим ртом. Он целовал меня до тех пор, пока мои пальцы не начало покалывать, а грудь не распухла от чувства, которое я не понимала, но немного беспокоилась, что он узнает. Он доказывал свою точку зрения, и я была слишком готова ему это позволить.
— Мы всё выясним, Риган, — пообещал он.
Его горячее дыхание овевало мои губы, и я чувствовала его бороду, когда он говорил, касаясь моей кожи.
— Я понимаю, что ты боишься рискнуть, но ты уже должна была привыкнуть к этому. Наша жизнь — это риск, а вместе с ним и награда. Рискни со мной, и я обещаю, что ты получишь свою самую большую награду.
Я кивнула, потому что в этот момент была не в состоянии говорить. Он был прав. Я знала, что он прав. Но мне необходимо было это осмыслить.
— Ладно, достаточно о тяжёлом, — он слегка улыбнулся, и я глубоко вздохнула. — Сегодня нам нужно убить несколько зомби.
— Да, потому что так намного легче.
— Разве ты не в восторге от возможности использовать настоящее оружие?
Он потянул меня за руку и потащил в подсобное помещение.
— О, да, я в полном восторге, — призналась я.
Каждая работа требовала изменчивости, если не считать убийство Зомби. При уничтожении зомби было очень приятно поддерживать обыденность и рутину. Я бы с радостью брала один и тот же пистолет каждый божий день, а не искала бы «творческие» подходы к способам убийства. Я была бывшей болельщицей, а не серийным убийцей. Я не могла просто взять что-то на улице и вообразить себе двадцать способов покончить с жизнью с помощью этого.
— И во время этой вылазки?.. — Хендрикс стал наталкивать меня на мысль.
— С тобой, — вздохнула я. — Всегда буду рядом с тобой.
— Теперь она поняла!
— Ты невозможен!
И он был таким!
Он обернулся как раз перед тем, как мы вошли в подсобные помещения, где все должны были готовиться к новому дню и завтракать награбленным шоколадом и чёрствыми пшеничными крекерами.
Взгляд его голубых глаз встретился с моими глазами, а затем он заставил меня ещё сильнее влюбиться в него.
— Ты же знаешь, что я не прошу тебя чувствовать ко мне что-то, чего я уже не чувствую к тебе, да?
