На мгновение меня охватило такое раздражение, что слова сами вырвались из саднившего горла.
– Простите! Простите меня! – девушка едва не рухнула на пол. – Я не думала, что вы так равно встанете. Прошу, не наказывайте меня!
– Да никто тебя наказывать не собирается, – поставив поднос с черепками на комод, стоявший возле стены, подошла к девушке и легонько погладила по плечу. Мама всегда так делала, когда я расстраивалась. Меня это успокаивало, а вот девушка отшатнулась, словно незримая рука ударила её по щеке. Лицо покрылось мертвенной белизной, и она стала ещё бледнее, чем до этого.
– Я… я не верю вам, – с этими словами она подхватила поднос и выбежала из комнаты, оставив меня в полнейшем недоумении.
“Что, вообще, сейчас произошло?” – тело начала колотить нервная дрожь. Мысли хаотично носились в голове, даже не пытаясь оформить более или менее вменяемое объяснение произошедшего.
Служанка до дрожи в коленях меня боялась, более того, она мне не верила!
М-да, влиться в жизнь Ванессы будет не так просто, как я думала.
Держу пари, она не была пай-девочкой. Потеря памяти мне здесь точно не поможет. Если я буду вести себя как обычно, то меня довольно скоро разоблачат. Ведь не может человек измениться за один день. Привычки, характер и слабости остаются с ним навсегда.
– Мне нужно узнать Ванессу поближе, – подытожила я и, сев на кровать, принялась осматривать комнату, на этот раз более внимательно. Кроме выдающегося гардероба, ничего примечательного я не заметила. Если только огромный портрет девушки в полный рост.
Встав с кровати, подошла поближе. Первое, что бросилось в глаза – это взгляд Ванессы. Надменный, холодный и какой-то колючий. На какую-то долю секунды мне показалось, что портрет ожил… Ненавистный взгляд девушки, направленный на меня, заставил поёжиться и обхватить себя за плечи.
Чтобы побороть неприятные чувства, отвернулась. Больше никаких портретов в комнате не было. Ни отца, ни матери, ни сестры или брата. Похоже, в семье Ванесса была одна.
“Может, она вела дневник?” – подумала я и принялась исследовать всевозможные ящики. Мне удалось найти книги, тетради, блокноты с непонятными символами, перья с золотыми хвостиками. Личного дневника среди них не было. Единственное, за что я смогла зацепиться – это засушенная красная роза и миниатюрная картина в простой деревянной рамке, на которой была изображена молодая рыжеволосая женщина, отдалённо напоминавшая саму Ванессу. Возможно, это была её мать. Но тогда почему портрет лежит не на виду, а в груде мусора? У неё с ней плохие отношения? У меня с родителями тоже было не всё гладко, но их фотографии и фотографии сестры всегда стояли перед глазами.
Очень странно.
Мне хотелось вытащить розу и портрет, чтобы положить их на прикроватный столик, но хорошенько подумав, решила этого не делать. Ни к чему привлекать дополнительное внимание. Непонятно, как на это отреагируют слуги и отец Ванессы…
– Пришла в себя, наконец? – внезапно тишину прорезал звонкий властный голос.
Я тут же обернулась. На меня смотрела красивая женщина, золотистые волосы которой были собраны в высокую причёску. Голубые глаза с прищуром, острый подбородок, нос с небольшой горбинкой. Она была похожа на хищницу.
– Доброе утро, – промямлила я, укладывая розу и портрет обратно в ящик.
– Доброе утро? – правая бровь женщины приподнялась. – Да, Эдоен говорил, что ты лишилась памяти, но, Небо, не настолько же!
Сглотнув вязкую слюну, приподнялась. Я совершенно не знала, что говорить и как реагировать. Однако внутреннее чутьё подсказывало, что в присутствии этой женщины нужно быть настороже и не болтать лишнего.
– Я действительно вас не помню, – гордо дёрнув подбородком, отчеканила я.
Так, это более похоже на настоящую Ванессу.
Женщина смерила меня придирчивым взглядом. Она смотрела на меня так снисходительно-оценивающе, словно разглядывала товар в магазине.
– Ну, хорошо, – женщина усмехнулась, будто ей сейчас глупый анекдот рассказали. – Сыграем по твоим правилам.
Боже, по каким правилам? Она полагает, что я вру?
– Меня зовут Вивьен… Вивьен Грей. Я твоя… – женщина на минуту задумалась, затем продолжила, цедя слова: – Я твоя мать.
– Вы мне не мать, – фыркнула я.
– О! – глаза её округлились. – Значит, это ты помнишь? Как же так?
– Не в этом дело. Портрет. Там… – я рукой указала на комод, – в ящике.
Не знаю почему, но я была уверена в том, что на портрете была изображена родная мать Ванессы. Слишком они были похожи.
– Малютка Ванесса хранит у себя портрет матери? Как мило и… грустно, – женщина нарочито громко вздохнула, почти по-театральному.
– Почему… грустно? – я сглотнула подступивший к горлу комок.
В воздухе витало напряжение, которое можно было почти порезать ножом.
“Наверное, моя мама умерла” – мысль кольнула сознание.
Тогда это действительно печально.
– Ты не помнишь? Твоя мать тебя бросила. Бедняжка так и не смогла смириться с ролью второй жены.
– У вас тут практикуют двоежёнство? – дыхание перехватило от неожиданности, и слишком поздно я поняла, какую на самом деле ошибку сейчас совершила.
Нельзя… Нельзя мне так говорить!
– Практикуют, да-а-а, – протянула Вивьен Грей. – Быть может, когда-нибудь ты тоже станешь второй женой. Нелюбимой второй женой, – добавила она, смакуя и наслаждаясь моментом.
Как же мерзко! В женщине было столько спеси и надменности, что находиться рядом с ней в одной комнате было до жути противно. У меня среди одногруппниц тоже были богатенькие стервы, но ни одна из них бы не сравнилась с мачехой Ванессы. Неужели девушка брала пример с неё? Возможно. Однако, если судить по ощущениям, они обе недолюбливали друг друга.
“Как-то слишком много ненависти на квадратный метр” – подумала я, поправляя складки платья.
– Видимо, я тебе уже надоела? – скучающе зевнула Вивьен Грей.
– Зачем вы явились?
– Раз ты пришла в сознание и неплохо себя чувствуешь, можешь спуститься к завтраку. Все будут рады тебя увидеть, – женщина расплылась в лживой льстивой улыбке.
К горлу снова подкатил тугой удушливый ком.
Мне нужно выйти, нужно воздуха…
Вивьен Грей продолжала улыбаться, наслаждаясь моментом, в котором именно она вышла
