всей силы пощечину. А после еще одну. Я бы и третью залепила, но Тео даже не отшатнулся, продолжая смотреть на меня все с той же высокомерной улыбкой.
«Любишь», — шепнул он одними губами.
Дорогие читатели, большое спасибо за ваши звезды и комментарии! Это очень меня поддерживает :)
Все кончилось тем, что Тео, заперев дверь, выставив стражу, фрейлин и Инес даже не из покоев, а за пределы выделенного мне дворца, взялся выворачивать мои вещи.
Это было совершенно дико, безумно! Но мои слабые попытки ему помешать закончились быстро и глупо.
Едва я наскочила на него пару раз и забарабанила кулаками по груди, он просто прижал меня одной рукой к горячему боку, а другой опрокинул сундук.
— Что ты творишь?! — зашипела, пытаясь выбраться из стальных рук.
— Не дергайся, покалечишься.
Теофас лениво глянул на меня и снова сосредоточился на вещах. Я еще сопротивлялась, но невольно увлеклась тем, как он быстро и по-военному четко раскладывает вещи. В сундук он сложил пять теплых платьев, пять летних, три костюма для тренировок, темный плащ, удлиненную военную куртку, доставшуюся от матери, отороченную коротким волчьим мехом. Платья он брал только мамины. Белье выкинул. Следом выкинул книги, тетради, канцелярский набор, несессер и ту самую шкатулку с отломанным вензелем. Зачем только Инес ее засунула!
— Это личные вещи, — мне наконец удалось выбраться из кольца рук, и я из кресла наблюдала, как он потрошит одежду. — Вряд ли твоя Вашвиль будет пользоваться моим несессером или бельем.
Если бы Инес не засунула все это в сундук, мне бы и говорить не пришлось. Стыд обжег кожу щек, я почти чувствовала, как загорелось лицо. Это было унизительно. Можно подумать, я жадно тащила из покоев все, что не приколочено.
— Купишь другой. Из дворца ничего не бери, ясно?
Он развернулся ко мне, давя взглядом, драконьей аурой. Теперь, когда связи больше не было, я чувствовала его биополе, как плотный воздух или пляжные песчинки, осевшие на коже. Жить с этим можно, но хочется стряхнуть. И как баронесса справляется?
— Не переживай, лишнего не унесу, — сказала я холодно, на что Теофас только дернул уголком губ.
Он уже добрался до портмоне с документами от брата и внимательно рассматривал бумаги на дом.
— Дом в Верцене, значит… — он задумчиво хлопнул бумагами по руке. — Прекрасно, пусть будет в Верцене. Трепи о нем поменьше, езжай туда и сиди тихо, поняла? Живи, как живут мертвецы в могиле, — чтобы ни звука, ни мышиного писка о тебе до столицы не доносилось.
Вздрогнув, подняла на него взгляд. Мне говорит это человек, которого я любила до потери сознания, ради которого была готова умереть, который меньше десяти минут назад жадно целовал меня.
— Ясно?
Теофас легонько встряхнул меня и, не дожидаясь ответа, вытянул из кармана тонкий, простой браслет, похожий на те, что продают детям на день Снега. Не успела я и глазом моргнуть, как он быстро защелкнул его на моем запястье.
— Что?! Что ты делаешь?
Вырвала руку, но было поздно. Металлический браслет посверкивал на запястье графитовым боком.
— Это чтобы приглядывать за тобой, любимая.
Браслет-слежка. Я читала о них, знала, что их надевают на руки преступникам или подозреваемым, чтобы отслеживать их местонахождение, а теперь и вовсе сделалась его счастливой обладательницей.
Несколько секунд я тупо смотрела на браслет. Все не просто закончилось, все закончилось грязно и унизительно: перебор вещей, слежка, указания.
— Если ты закончил, то мне пора идти, стража трижды торопила меня, — сказала устало.
Что-то в моем тоне насторожило Теофаса, он шагнул ко мне, почти коснулся щеки.
— Ты…
Двери распахнулись, гулко ударившись о стены, Тео резко опустил руку и едва не отпрыгнул от меня. Вошел начальник королевской стражи, должный сопроводить меня к месту.
— Ваше Высочество, — он по-военному коротко склонил голову. — Ее Высочеству… вейре Эльене нужно идти.
— Что же, тогда прощай, Эль, видеть тебя все эти десять лет было мукой, так что надеюсь мы больше не встретимся. Но ты была хорошей женой, я разрешаю тебе воспользоваться нашей милостью один раз. Попроси у меня, и я тебе дам.
Я уже открыла рот, чтобы сказать, что мне ничего не нужно, как Теофас поднял руку.
— Не торопись. Верцен тихий и славный город, поживи, подумай, не торопись. Быть может, однажды ты снова захочешь замуж или купить титул, приобрести поместье.
На что я куплю поместье? Даже если мне дозволят что-то приобрести, у меня нет денег даже на еду, прямо сейчас я сама стою меньше, чем крепкий телок. Вяло пожала плечами, если Теофас хочет побыть благородным перед начальником стражи, то пусть.
— Прошу вас, Ваше… вейра, — начальник, помявшись, подхватил мой сундук и прошел вперед.
Я двинулась следом, чувствуя лопатками взгляд Теофаса, на пороге не выдержала, обернулась, вбирая глазами его побледневшее лицо, золото волос, упрямо сжатый рот. Прощай, прощай, моя первая любовь.
За дверью меня почти сразу взяли под конвой, словно опасались всплеска магии или побега. Да куда я побегу? В платье до пят, да еще и без сменного белья. Нашли дуру.
Вдоль стен выстроились придворные, с любопытством провожая взглядами нашу процессию. Шепотки в спину, пока еще несмелые насмешки, почти детская радость на лицах тех, ради кого я не спала ночами, разбирая мелкие жалобы, вникая в дела чужих поместий и родословных. Лучше бы подумали, кто теперь будет этим заниматься. Я-то делала это добровольно, никому не было дело до мелких баронов, виконтов, антов, притесняемых собственной семьей. А теперь идите в императорский суд, через три круга правды, ждите годами решения тяжб…
У двери в магическую конвой чуть замедлился, спускаясь в неприметный коридор, ведущему к тюремной башне. Страха не было, если Теофас сказал отправить меня в Верцен, так и будет, он за непослушание бестрепетно снимет голову, а то и титул, и землю.
Казематы я узнала по вечно влажному каменному полу, кислому запаху страха и пота, я спускалась сюда несколько раз, разбирая несправедливые аресты. Только спускалась я сюда через центральный вход, но оказывается, тюрьма была пугающе близка — буквально за стеной одного из боковых коридоров.
— Сюда, Ваше Высочество, — начальник стражи толкнул массивную дверь в каморку.
Прошла внутрь без единого возражения. Не было ни страха, ни стыда.
Комнатушка напоминала карцер: темно, сыро, запах плесени и подгнивающей
