конечно, не существовало, но у меня и в мыслях не было говорить об этом Авроре.
– Вы почему все еще здесь, мистер Варгас? – драконица посмотрела на меня и, развернувшись, отчалила. – Шевелите задницей. Тренировка вот-вот начнется.
Не прощаясь со своей почти невестой, я направился вслед за тренером к раздевалкам.
– Я пойду в группу поддержки, – прокричала мне в спину Аврора. – Если надо, поступлю в академию. Подвину вашего менеджера, если придется!
Что?!
Я хотел вернуться и выяснить, что именно она вздумала сделать с нашей маленькой Шелли, но мисс Робинсон как будто угадала мои намерения.
– Мисс Миллерс здесь на таких прочных основаниях, что у вашей… кхм… невесты не хватит связей, чтобы что-то провернуть. Но заявление интересное, и я постараюсь инициировать проверку, каким образом мисс Усовик оказалась среди “вольных слушателей”. Очень странная история.
Я и не знал, что это сложно. Но верил своему тренеру.
– Вы что-то слышали об этом? – спросил я, желая как можно скорее сменить тему. Положение, в которое я попал по вине Авроры Усовик, было неловким и унизительным.
– Слышала, – кивнула мисс Робинсон. – Но вам сейчас важно сосредоточиться на предстоящей игре.
Когда взгляд Авроры перестал прожигать мне в спину, мы с тренером разошлись в разные стороны. Она направилась в свой кабинет, а я пошел к раздевалке, и уже у самой двери получил сообщение на свой вещатель.
“В общежитии” – уведомила меня Миранда.
И это была здравая мысль, потому что такая изворотливая пиявка, как Аврора, вполне могла проникнуть в раздевалку и застигнуть нас врасплох. Хотя с тем же успехом она попасть и в защищенное общежитие, дав взятку кому нужно. Оставалось лишь надеяться, что наш командант останется неподкупным
Сменив траекторию, я уже через несколько минут поднимался на этаж, где жила моя истинная пара. Миранда ждала меня в своей комнате, и когда я вошел, она как раз вышла из душа. В одном, бездна ее побери, полотенце. Это было явным испытанием моей стойкости, и я проиграл, даже не начав сражаться.
– Мира! – она выглядела восхитительно. Такая естественная, красивая, сильная и грациозная. Стальная Леди не пользовалась косметикой. Ей это было ни к чему. Стоило ли говорить, что я мгновенно стал твердым? Мой член, как стрелка компаса, безошибочно указал верное направление, и я незамедлительно последовал ему.
Она явно собралась что-то сказать, но я сбил ее с ног и опрокинул на кровать, не дав опомниться.
А чего она от меня ждала, разгуливания с этой восхитительной влагой на своей коже? Все мысли и планы, с которыми я шел на эту встречу, вылетели из головы, как только я развернул полотенце. Мои губы накрыли губы моей драконицы, и она ответила мне с протяжным стоном. Бездна, как же я по ней скучал. Как же сильно нуждался, не передать словами. Мне хотелось обнять ее руками, почувствовать пальцами каждый участок ее тела, впитать ее в себя, поглотить, слиться воедино. И это желание было таким сильным, что я едва заставил себя немного сдержаться и аккуратно избавиться от своей одежды, а не разорвать ее на мелкие кусочки.
– Может, мы и развелись, – произнес я, накрывая Миранду своим телом, – но ты все равно останешься моей. Навсегда.
Вместо ответа она требовательно приподняла бедра, и я ворвался в ее тело. Первый раз всегда был таким, бурным и стремительным. Мы просто падали в бездну страсти, не отдавая себе отчета в своих действиях. А потом я мог часами ласкать ее тело, срывая с этих восхитительных губ протяжные стоны. В этом была вся Миранда. Она брала меня всего и принимала полностью, со всеми достоинствами и недостатками. Потому что, наверное, в этом и был смысл истинности. Нам просто было настолько хорошо вместе, что я не мог представить рядом кого-то другого. И даже все равно было, что придется разделить ее с Бьорном, потому что здоровяк практически стал мне братом. А вот с псом-ублюдком я смириться не мог, и собирался при первой же возможности почесать об него свои кулаки.
Когда моя девочка закричала подо мной, получая свою первую на сегодня разрядку, а ее ногти прочертили глубокие борозды на моей спине, я коснулся губами тонкой кожи на ее ключице, пытаясь вернуть себе хоть толику самоконтроля. Ее плоть сжимала меня так идеально, что каждое движение внутри нее возносило меня на вершину. Чтобы не кончить раньше времени, я обычно зажмуривался и пытался думать о чем-то отвлеченном, но теперь об этом можно было позабыть. Я смотрел на ее припухшие от поцелуя губы и размышлял, с чего начать. Какой кусочек восхитительного тела попробовать первым, чтобы снова услышать эти сладкие стоны.
Пальцы Миры глубоко зарылись в мои волосы, путая их. Притянув к себе мою голову, она требовательно коснулась языком моих губ, заставляя раскрыться, и я позволил ей исследовать мой рот в то время, как с силой вколачивался в ее влажную глубину, с каждым движением приближаясь к пику, пока, наконец, не достиг разрядки. Мой рык сотряс стены комнаты, и Миранда тихо хихикнула, отпуская меня и отталкивая прочь. Я скатился с нее в сторону, чтобы продолжить, но она внезапно остановила меня.
– Ты хотел встретиться, – напомнила она. – Неужели ради секса?
– Ради лучшего секса в твоей жизни, – ответил я, тыльной стороной ладони огладив ее вздымающуюся грудь. Полотенце давно слетело, и она лежала рядом во всей своей великолепной наготе. Устоять было практически невозможно. Но она была права, нам стоило поговорить. А потом, конечно, снова вернуться к сексу.
Бьорн Лоран
– Вот и всё, – выдохнул я, прекращая поток силы в область маминой печени. – Теперь отдыхай.
– Какое ты у меня золото, – улыбнулась она. Я изобразил улыбку в ответ, хотя уголки губ упорно не хотели подниматься, и тихо покинул её комнату.
Процедуры необходимо было проводить четыре, а иногда и пять раз в день. Требовалась сила, много силы, потому что большая её часть вхолостую проходила сквозь тела, не отыскав свою цель. И хотя клан помогал мне с расходами на лечение, мама не относилась к клану, а я всё ещё не был его полноценным членом, чтобы содержание её в больнице было бесплатным. За три дня врачи смогли стабилизировать мамино состояние и научить меня поддерживать её состояние в дальнейшем. Но мне приходилось за день как минимум трижды возвращаться домой.
Мама была единственной, кто у меня был. Отца я не знал. Она умалчивала его имя, говоря, что нет смысла искать того, кому
