Прислуга поднялась на ноги, с трудом осознавая и данную поневоле клятву, и внезапное появление на кухне, там, где господам делать нечего, избранницы короля.
Едва за ней закрылась дверь, зубоскал встал с колен, недоуменно потирая затылок, и спросил:
— Это мы сейчас что сделали? Дали родовую клятву королевской шлюшке? И для чего? Нет, вы как хотите, а я обо всем прямо сейчас пойду и донесу главе королевского тайного сыска. Уверен, после жалкой амаре не жить.
Пока он это говорил, над его головой собирался необычный голубоватый туман. Из-за чада и дыма, всегда вьющегося на кухне, увидели его не сразу. Одна из посудомоек, охнув, указала верх пальцем, остальные, заметив его, тоже удивленными глазами уставились на облачко.
Зубоскал хотел добавить что-то еще столь же «почтительное», когда на него плавно опустилось зловещее облако, скрывая его под собой. Раздался дикий, полный нечеловеческой боли вой, и все стихло. Голубоватый туман рассеялся, являя лежащий на полу скелет в истлевшей одежде.
Все охнули. Некоторые женщины, не выдержав увиденного, попадали в обмороки, но их никто не поддержал, и они бесформенными кулями грохнулись на каменный пол. Остальные потрясенно смотрели на желтоватый скелет, не веря своим глазам.
— Мы же просто судачили, ничего плохого не хотели, за что нас так? — жалобно спросила одна из кухарок, но ответа так и не дождалась. Все понимали, что впрямь переступили невидимую, но, тем не менее, крайне опасную черту.
Из коридора раздался громкий окрик мажордома:
— Чего застряли, прохиндеи! Где еда? Плетей захотели? На столах у гостей пусто! Если король заметит ваше праздношатание, не миновать вам наказания! Он с вами церемониться не будет!
Опомнившиеся подавальщики, схватив нагруженные блюдами подносы, понеслись наверх, а главный повар, велев поварятам завернуть скелет в рогожу и отнести его в подвал, чтоб позже выдать родным, принялся за приготовление еды.
На кухне царило потрясенное молчание. Каждый видел, что с ним случится, вздумай он еще раз плохо отозваться о королевской избраннице. Людям было страшно.
Придя к себе, Амирель упала в кресло и бессильно приложила руку ко лбу. Что это с ней? Она никогда не была такой кровожадной. Это на нее так действует ужасный камень королевы! Да еще и снять его невозможно! Она жалостно всхлипнула. Что же это такое? Почему она должна носить этот чертов амулет? И почему он ей управляет, хотя должно быть наоборот?
Если б она знала, ни за что не поддалась бы его зову! Впредь нужно быть осмотрительной и осторожной, чтоб не навредить людям. Видимо, королева Лусия была куда сильнее ее. Где ей сравняться с той, что рождена и воспитана в королевской семье?
Да и не хочет она с ней ровняться. Власть, почести, богатство — это не ее. Встретить бы того, кто приснился в том чудном сне, а больше ей ничего и не надо…
Поздней ночью, почти под утро, пришел Торрен. Амирель уже спала, когда он зашел к ней, сел на кровать, крепко поцеловал, разбудив. От него пахло вином и возбуждением. Он больше был пьян от успеха, нежели от спиртного.
— Спасибо тебе, моя драгоценная девочка! Извини, что тебя не было сегодня со мной рядом. Но зато ты будешь со мной всю мою жизнь! Ты моя избранница, моя единственная!
Амирель поморщилась. Вот уж награда так награда! А то, что она-то вовсе не желает быть с ним всю его жизнь, никого не беспокоит?
Король провел тыльной стороной ладони по ее щеке и признался:
— Ты лучше всех! Как мне хочется остаться сегодня здесь, с тобой! И плевать, что тебе еще нет шестнадцати, зато скоро будет. К чему ждать каких-то пару месяцев? Я так хочу тебя, аж в глазах темнеет! Я остаюсь! И ты наконец-то станешь моей!
Она напряглась и мысленно взмолилась заискрившему в груди амулету: «пусть он уйдет, прошу тебя!»
Торрен, уже скинувший дублет и принявшийся срывать с себя рубаху, внезапно остановился, широко зевнул и пробормотал:
— Нет, не могу. Ужасно устал и спать хочу, просто с ног валюсь. К тому же завтра, нет, уже сегодня, мне спозаранку надо ехать в Готтбург, там собираются представители всех северных родов и устраивают в честь моей коронации торжества на несколько дней. Потом такая же дьявольщина мне предстоит по всему Северстану. И все это в угоду традициям, чтоб лично познакомиться со всеми членами знатных родов, никого не обижая. Моя невеста в сопровождении своей матери, герцогини Лаввет, едет со мной. Меня ждет тоска зеленая. Одно то, что тебя не будет рядом, уже плохо. Но терпеть каждый день эту высокородную стерву сил моих нет… — Он ткнулся носом в волосы Амирель и сокрушенно прошептал: — Прости, но мне придется уйти. Но когда я приеду…
Не договорив свою то ли угрозу, то ли обещание, он поднялся и, пошатываясь, вышел из спальни. Амирель застонала от облегчения. Что ей помогло? Случай или волшебный камень? Это было все равно. Главное, что Торрен ушел и теперь долго не покажется ей на глаза. А за это время она что-нибудь сообразит.
И в первую очередь узнает, как научиться управлять камнем королевы. Чтоб не он командовал ею, а она им. Может быть, нужно просто знать тайные слова? Но где их найти? И как?
После коронации короля не было почти месяц: он объезжал крупные города и земли страны. Без него Амирель отнюдь не скучала. С утра до позднего вечера она проводила время в дворцовой библиотеке, стараясь выискать все, что там было об амулете королевы Лусии. Перерыв уйму старинных книг и манускриптов, нашла немного — почти то же, что ей уже и без того было известно от дроттина.
Но надежда была. В дворцовой библиотеке она обнаружила целую комнату старинных рукописей и свитков на терминском языке. В одной из потемневших от времени рукописи, написанной на этом позабытом почти всеми языке, Амирель, проверяя почти каждой слово по столь же старому словарю, прочла, что камень Лусии найдет свою часть. В свитке было написано также то, что она и так знала: Секундо подчиняется лишь сильнейшему, а слабому от него лучше избавиться, иначе он поработит и душу, и тело.
Амирель была бы рада это сделать, вот только как, если амулет невозможно не то что ощутить, но даже и увидеть?
Она надеялась разыскать что-нибудь еще, что могло бы помочь ей справиться с магическим камнем, и упорно занималась поисками нужного свитка. Наверняка где-то есть то, что она ищет.
За этим кропотливым делом Амирель совершенно забыла о своем Дне рождения, дне, когда девочки в Северстане официально считались пригодными к деторождению и выдавались замуж.
Но Торрен об этом не забыл, он мечтал об этом дне с того самого момента, как понял, что хочет только ее.
Едва вернувшись с невестой из опротивевшего ему странствования по Северстану, он первым делом пришел к Амирель. В дорожном запыленном костюме, пропахший лошадиным потом после долгой скачки верхом, грязный и обветренный, он распахнул двери библиотеки и подскочил к ней.
— Как я соскучился по тебе, моя милая девочка! — он обнял ее и закружил. — Клянусь, уже сегодня ты станешь женщиной! Моей женщиной! Да, и с Днем рождения тебя! Сегодня вечером тебя ждет королевский подарок!
И он поцеловал ее с удовлетворением дождавшегося своего часа мужчины.
Амирель опешила и даже не подумала противиться страстному поцелую. В голове билось разочарование: как она могла забыть о собственном Дне рождения?! Ведь знала же, знала, что за ним последует! Вдохнув терпкий неприятный запах, чихнула, опомнилась и попыталась освободиться из его объятий, но он не выпустил.
— Нам нужно поговорить, — серьезно сказал он. — Время пришло. Я обсудил с невестой наше положение, она согласна на мои условия. Вернее, не согласна, но выбора у нее все равно нет. Она разумная женщина и понимает, что лучше быть нелюбимой королевой, чем отвергнутой невестой короля.
Он поднял Амирель на руки и понес к креслу. Сел на него, устроил ее на коленях и покрепче прижал к себе, наслаждаясь ее близостью. Как же ему хорошо и спокойно рядом с ней! Радостно начал:
