- Я женюсь на ней, - говорил Альберт, весело улыбаясь. У него это получалось привычно-криво, косо, но как-то зажигательно – так, что хотелось улыбаться в ответ.
- Так что я сделал Габи предложение, и она согласилась. Собственно, не вижу ни одной причины, почему она должна была отказать. Тем более, что за день до этого ей пришло письмо из дома, родители требуют, чтобы она вернулась и все-таки вышла замуж за того старикашку.
- Вы решили устроить побег? – я немного опьянела, и потому с моего языка бойко слетали вопросы, которые я бы раньше не задала.
- Ну да. Сбежим, а потом заключим брак в первом попавшемся храме Всех. Почему нет?
В глазах Альберта прыгали смешинки. Он усмехнулся, механически провел рукой по растрепав-шимся волосам.
- Ты не держи на нее зла, Ильса, - сказал он, - и, знаешь, Габриэль не придет с тобой прощаться. Ей очень стыдно за то, как она себя повела… Но она очень надеется, что когда-нибудь ты ее простишь и напишешь. Напишешь ведь?
Я кивнула. И Альберт кивнул, прекрасно понимая, что никто никому писать уже не будет. Я не держала зла на Габи, но с собой ничего поделать не могла. Наши дороги разошлись, едва сопри-коснувшись.
- Можно я спрошу у тебя? – вино горячило кровь, и именно поэтому я задавала вопросы, какие хотела.
Альберт прищурился.
- Ну, спрашивай.
- Ты ведь сразу заподозрил что-то… Когда увидел розу. И тогда, на ярмарке, что ты видел у меня за спиной? И почему никому ничего не сказал про меня и…
Мне показалось, Альберт ожидал куда более серьезных вопросов, потому что как-то даже обмяк расслабленно на стуле.
- А, ты про это… Ну так, Ильсара, насчет Князя Долины я заподозрил давненько. Опять же, хорша на территории Бреннена. Почему никому не сказал о том, как ты ходишь по тайным переходам? Ну так, кукла, далеко не все имеют привычку разбалтывать чужие секреты. Если бы я слишком много говорил, то меня бы сюда и не прислали, понимаешь?
- Что ты увидел за моей спиной, когда… проверял? – не унималась я.
Он развел руками.
- Милая моя. Всего лишь то, как прямо в воздухе открывается проход в Долину. Для меня не слишком сложно было догадаться, кто может оттуда появиться, учитывая, как смачно он двинул по башке того бугая. Но я не был уверен, поэтому решил лишний раз убедиться, что все происходит именно так, как мне кажется.
- Это было подленько, - скривилась я, - в тот миг я почти потеряла в тебе друга.
- Друга? – казалось, Альберт искренне удивлен, - кукла, но мы ведь никогда не были друзьями. Для меня ты была девушкой, которая просто лучше прочих, но которой повезло в жизни меньше прочих. Мне хотелось восстановить справедливость. Я ж говорил тебе когда-то, что я – не слишком хороший человек… Но человек, чувствительный к разного рода несправедливостям. А друзья – это совсем другое, это близость духа, общность интересов…
- Понятно, - пробормотала я, смутившись.
А я искренне верила, что мы – друзья.
Хотя, положа руку на сердце, пусть и не друзья, но по отношению ко мне Альберт вел себя куда лучше, чем мог бы просто друг. А может быть, он и ошибался, загоняя само понятие «дружба» в давно кем-то придуманные рамки, и на самом деле мы и были друзьями. Не знаю. Альберт и Габриэль уехали верхом ранним утром, и я долго провожала их взглядом, стоя у окна в башне. Небо было затянуто тучами, лужи покрылись тонким ледком, и вниз, к земле, уже спешили первые ред-кие снежинки. Где-то среди оврагов завывал ветер.
Чуть позже… Уехал и мастер Брист, его лошадь оставляла темные точки следов на только что вы-павшем снеге.
А потом приехала моя мать, та, что дала мне жизнь.
Мы встретились в трапезной. Новая нанятая прислуга накрыла обед. Герцогиня влетела подобно снежному вихрю, расточая ароматы духов вперемешку с морозно свежестью. Бросилась меня об-нять.
- А, моя девочка! Я как только услышала новости, сразу хотела приехать, но дела не пускали. Ну, что, поедешь домой?
- Нет.
Я ответила, даже не задумываясь. Домой – это куда? В замок, где я не была ни разу? Знакомиться с прочими детьми герцогини? Духи упаси.
- Но… - точеный подбородок матери дрогнул, губы скривились, словно она была готова расплакаться. – Впрочем, как знаешь.
И она принялась задумчиво теребить уголок теплой шали.
- Обед подан, - напомнила я.
- Да, да, конечно, - она рассеянно огляделась, села за стол, посмотрела на Винсента, который уже уселся, и принялась ковыряться вилкой в паштете.
- Ты точно решила? – вздохнула мать, - я уж и комнату приказала для тебя приготовить.
- Решила, - я утвердительно кивнула.
- Но женщина не может вот так, одна! – герцогиня сцепила пальцы рук шалашиком, еще раз обвела нас сердитым взглядом, - и вот так, как у вас, не-одна тоже не может. Не в твоем положении, Ильсара…
- Я скоро исправлю это положение, - прошелестел Винсент.
Он не кричал, не злился. Сказал тихо и спокойно, но после этого у моей матери отпало всякое желание спорить.
- Позвольте мне забрать сына, - только и сказала она.
А я вдруг подумала, что весь этот ее приезд только ради этого и затевался. Я-то что? Я для нее как была, так и осталась человеком, которого она не знала. А вот Тибриус… Он ведь был ее сыночком, причем любимым. Это его держала она на руках, когда он, розовенький и щекастый, смешно дры-гал ножками. Это его она целовала в шелковый лобик, вдыхая запах маленького человечка, мо-лочный и сладкий. А я – я бы никогда не смогла его заменить.
- Забирай.
- Забирайте.
Мы сказали это с Винсентом одновременно, и я увидела, как герцогиня выдохнула с облегчением.
Она поджала губы, как будто недовольно, а затем –
- Ты бы могла не обращаться с ним… вот так, Ильсара. Все же он твой брат.
Я пожала плечами. А он, собственно, помнит о том, что я ему сестра? За это время я несколько раз подходила к конюшням, но его недогерцогство, лишь завидев меня, неизменно отворачивался и уходил. Гоняться за ним… было глупо. Я тоже разворачивалась и уходила.
- Когда мы сможем уехать? – спросила мать, комкая салфетку и умоляюще глядя то на меня, то на Винсента.
- Когда тебе будет удобно, - ответила я.
Тибриус ар Мориш покинул замок Бреннен тем же днем. И я снова стояла у окна в башне, и снова смотрела на цепочку следов от четверки гнедых и на полосочки, оставленные на снегу полозьями саней.
Я вздрогнула от неожиданности, когда на плечи легли теплые ладони.
Теперь… мы с Винсентом остались совершенно одни в замке Бреннен, не считая кухарки, двух горничных и конюха.
Я закрыла глаза, чувствуя горячее дыхание на шее, как раз под ухом. Потом он меня поцеловал, прихватывая кожу зубами, отчего по коже побежали мурашки.
- Ты не захотела с ним повидаться, - произнес Винсент, в то время как его ладони опустились на талию, - почему?
Я вздохнула. В эти минуты… Не о том хотелось поговорить.
- Вряд ли он изменил свое отношение ко мне. Такие, как Тибриус, вряд ли меняются.
- Так и есть, - прошептал Винсент, осторожно прихватывая губами мочку уха, - не меняются. Как хорошо, что ты это понимаешь.
Снова молчание. И вкрадчивые, осторожные поцелуи, растравляющие под кожей огонь.
- Винс, - прошептала я, - скажи, ты… ты ведь не винишь себя в том, что умерла Флавия?
И это снова было не то, о чем хотелось говорить. Но говорить об этом было нужно.
- Виню, - спокойно ответил он, - но, во-первых, я уже ничего не могу изменить, а во-вторых, иногда нам всем приходится делать выбор. Я его сделал, и ты это знаешь.
- Винс, а что… что теперь будет со мной? С нами?
Я не хотела оборачиваться, почему-то было страшно – а вдруг я увижу на его лице то отстраненное равнодушие, как тогда, когда он шел к нам вместе с Флавией?
- Замок Бреннен принадлежит мне, - услышала я, - а ты…
Он медленно повернул меня к себе лицом, а потом опустился передо мной на одно колено. Потом нырнул рукой в карман и достал оттуда плоскую деревянную коробочку, покрытую сложной резьбой.
