и о короле, и обо всех проблемах мира. Возьму тебя на руки, увезу к себе и не выпущу из своей спальни сутки как минимум.
Окончание фразы он выдохнул жарким шепотом, и его глаза потемнели от желания. А я почувствовала, как теплеют мои щеки от неожиданного смущения. Неуемное воображение мгновенно нарисовало такие откровенные постельные сцены, что я тут же покраснела сильнее.
Остынь, Лариса! Я мотнула головой, прогнав фривольные мысли. Вообще-то, фактически я девственница. А стало быть, особого удовольствия первая ночь с Джестером мне вряд ли принесет.
– Нам пора ехать, – проговорил тем временем Джестер.
– Куда? – тут же насторожилась я. Невольно попятилась, когда он протянул мне руку, и уставилась на нее с таким подозрением, как будто мне предложили погладить ядовитую змею.
– Не думал, что тебе тут так понравится, раз ты не хочешь уходить из камеры, – насмешливо сказал Джестер. Но сразу же посерьезнел и с едва уловимой обидой спросил: – Опять за старое? Вроде бы, мы договорились о взаимном доверии.
– Мне просто любопытно, – попыталась я оправдаться. – Этан наверняка удивится, когда вернется сюда и не застанет меня здесь.
– Я уже сказал, что с Этаном ты больше не встретишься. – Джестер покачал головой. – Точнее, увидеть ты его увидишь, но он тебя – вряд ли.
Я нахмурилась, окончательно перестав понимать, что задумал Джестер.
– Лариса, Этан сейчас выступает перед экстренно созванным Королевским Советом, – тяжело вздохнув, пояснил тот. – На этот совет приглашены главы всех крупнейших и богатейших родов Орленда. А еще вся верхушка инквизиции.
– А почему не пригласили тебя?
– Потому что подготовка к нему велась в великой тайне от меня. – Джестер язвительно фыркнул. – Позволь напомнить, Этан отправился во дворец якобы для того, чтобы обсудить с королем размер податей, которые каждый год уплачивает инквизиция со своих доходов. Конечно, он с превеликим удовольствием задержался бы в этой камере на часик-другой, чтобы поговорить с тобой без лишних свидетелей. Пришлось воспользоваться этой уловкой, дабы ты не угодила в его цепкие ручонки и не познала все так называемые прелести допроса с пристрастием. Хотя нет, неправильно выразился. Допросом это было бы назвать тяжело, поскольку Этан и без того знает все ответы на свои вопросы.
– Другими словами, он бы просто запытал меня до смерти, – мрачно буркнула я.
– До полусмерти, – с кривой ухмылкой исправил меня Джестер. – На суде ты должна предстать живой и относительно… м-м-м… целой.
Я не удержалась и поежилась, невольно покосившись в сторону пыточных приспособлений.
Ой, даже не хочу развивать эту мысль дальше! И без того понятно, что ночных кошмаров после этого дня у меня прибавится.
– Однако стоило нам с его величеством вывести его отсюда, как Этан вспомнил о назначенном совете, – продолжил тем временем Джестер. – И подумал, что это отличная возможность получить очередное доказательство моего предательства идеям инквизиции. Поэтому он высокомерно заявил, что финансовые вопросы предпочитает обсуждать с королем наедине. После этого мне ничего не оставалось, как удалиться.
Я нахмурилась, не понимая, куда клонит Джестер.
– Но он должен был понимать, что после этого ты кинешься ко мне, – осторожно проговорила я. – Раз уж был уверен, что мы заодно.
– Естественно, он это понимал. – Джестер одобрительно кивнул. – Видишь ли, Лариса, Этан, понятное дело, не поверил твоим россказням о том, что ты обманом попала в мой дом и под руководством Джонатана готовила покушение на его величество. Он знает, кто ты, знает, откуда ты, словом, знает все о тебе.
– А еще он знает, что ты знаешь о том, что он об этом знает, – выпалила я на одном дыхании и аж сама поразилась тому, насколько сложно это прозвучало.
Однако Джестер лишь хихикнул, как будто я сказала нечто забавное.
– Главное, что доказательств у него нет, – сказал он. – Джонатан мертв. Тебя пытать король запретил, более того, Герон ясно выразился, что верит твоей истории. Что же Этану остается?
– Ненавижу ваши средневековые интриги, – пробурчала я, ощутив, как мозги привычно пытаются закипеть от всего этого безобразия. – Похоже, вся эта история окончательно отбила у меня любовь к детективам.
– К детективам? – переспросил Джестер, удивленно вскинув бровь. – Что это?
– Ну, это такие книжки, где кого-нибудь убивают, а остальные выясняют, кто виновен в преступлении, – пояснила я. Заметила, что Джестер собирается задать новый вопрос, и резко взмахнула рукой, предлагая на этом закончить разговор о моих литературных предпочтениях. После чего принялась размышлять вслух: – Этан был уверен в том, что ты ринешься меня спасать. Получается…
Запнулась на полуслове и с ужасом уставилась на безмятежно улыбающегося блондина.
– Да, Лариса. Все верно, – правильно интерпретировать мою заминку Джестер, и его светлые глаза холодно и остро блеснули. – Этан хотел поймать меня на живца и приготовил западню. Рассчитывал, что, увидев тебя в оковах, слабую, перепуганную, я забуду про осторожность и ринусь тебя спасать при первом же удобном случае. Думаю, и пощечину он дал тебе с этой же целью. В конце концов, ты далеко не первая ведьма, которая на допросе позволила себе брякнуть лишнего. Но до сего момента Этан такой вспыльчивостью не отличался, хотя, поверь, оскорблений в свой адрес он наслышался предостаточно.
– Да плевать мне на этого мерзкого старикашку! – с отчетливыми истерическими нотками воскликнула я. – Джестер, какого демона ты так спокойно стоишь и все это мне рассказываешь?
– Прости? – Джестер состроил непонимающее выражение лица, хотя на дне его зрачков мерцала ирония. – Тебе разве это неинтересно?
– Еще как интересно! – Я попятилась, не сводя настороженного взгляда с двери, готовая, что в любой момент она с грохотом отлетит в сторону, и в камеру ворвутся дюжие инквизиторы, которые в лучшем случае вновь закуют меня, а в худшем…
Ой, не хочу об этом даже думать!
– Да не переживай ты. – Джестер приглушенно фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха. – Вообще-то, в окружении Этана почти не осталось верных ему людей. Может быть, пара-тройка древних старцев, почти выживших из разума. У моего так называемого тестя настолько отвратительный характер, что за время своего правления он умудрился переругаться со всеми своими сторонниками. А с кем не переругался – тех рано или поздно отправил подальше от Мефолда, потому что вдобавок
