дыхание, затем достала из кармана передника носовой платок и промокнула подступившие к глазам слезы.
– Господи! Это было прекрасно! – с чувством призналась она, когда мелодия, наконец, перестала звучать.
– Благодарю, – с учтивой улыбкой, произнес Тотский и, опустив крышку пианино, поднялся с табурета.
– Позвольте я вас обниму! – внезапно попросила растроганная женщина и, не дожидаясь ответа, заключила гостя в крепкие объятия. – Бедный мой мальчик, какой же вы худенький!
Стас явно опешил от такой фамильярности, и Сергей не смог сдержать улыбки, наблюдая за его растерянной физиономией.
А спустя десять минут они уже сидели в серебристом «VOLVO», стремительно мчащимся прочь из Москвы.
Дача семьи Донцовых находилась в двадцати километрах от МКАД по Горьковскому шоссе. Дорога обещала быть недолгой, особенно учитывая тот факт, что Тотский постоянно гнал машину с превышением скорости.
Когда они выехали на шоссе, Сергей хотел все же рассказать товарищу о происшествии в штабе. Хотя догадывался, что судьба денег Каспиана и причастность к делу работника архива, скорее всего, теперь не представляет для вампира ни малейшего интереса. Ведь послезавтра он уже будет в Европе.
Автомобиль пролетел мимо очередного городка, за которым виднелись трубы каких-то заводов, и Сергей вдруг вспомнил о чем хотел спросить своего бессмертного спутника.
– Григорий Петренко. Там – в штабе, когда ты узнал о его гибели. Я не увидел злорадства. – Серьезно начал он. – Разве летом ты не хотел убить его моими руками?
Тотский пожал плечами и скептически усмехнулся, казалось этот вопрос нисколько его не смутил:
– Наверное хотел, – подумав секунду, ответил он. – Но лишь до того момента, как нашел его и увидел.
– Ты простил его, когда увидел? – не понял Донцов.
– Нет, не простил. – Стас вновь усмехнулся, но скорее с сарказмом, – Я просто понял, что смерть стала бы для него избавлением. Никогда прежде я не встречал вампира, ведущего столь убогую жизнь.
– Ты о его службе на заводе? – нахмурившись, уточнил Сергей. – Петренко зарабатывал так, как умел, не у всех же есть образование или связи…
Он намеренно выделил интонацией последнее слово и многозначительно хмыкнул.
– Да нет, я говорю не о профессии. – оставив без внимания выпад в свой адрес, возразил Стас. – Петренко потерял рассудок, он решил отказаться от человеческой крови, а потому постоянно испытывал слабость и не мог использовать дар. Он намерено избавился от своих сил.
– А разве вы можете жить без человеческой крови? – искренне удивился Сергей, – Я думал, она вам необходима.
– Это и нельзя назвать жизнью, – с отвращением возразил Стас, – Так, жалкое существование. Кровь животных способна на время облегчить состояние, но лишь на одну сотую долю.
Услышав ответ, Донцов вспомнил, что Юлия Григорьевна уже рассказывала ему, как в тюрьмах заключенным-вампирам намеренно не позволяют принимать человеческую кровь, дабы они ослабели и не могли использовать сверхъестественные способности.
– Но тогда зачем Петренко добровольно пошел на такое? – непонимающе пробормотал он.
Тотский саркастически усмехнулся.
– Не поверишь, бывший красный командир хотел снова стать человеком. Обычным смертным. Я же сказал, что он лишился рассудка.
Сергей нахмурился. Ему вдруг стало искренне жаль Петренко, чья мечта была такой простой и в то же время несбыточной.
– По твоей логике желание быть человеком равно безумию? – мрачно спросил он.
– Естественно, если ты уже обрел бессмертие, – уверенно подтвердил Стас. – Только безумец добровольно откажется от дара и шанса на вечную жизнь.
Донцов ничего не ответил и уставился в затемненное окно.
Солнце еще ярко светило с чистого, пронзительно-голубого неба. По обе стороны дороги все чаще начинали встречаться поля и перелески. Ехать оставалось недолго.
– Ты знаешь, это Михаил Наркевич был осведомителем «Воинов Света». – наконец, не выдержав затянувшейся паузы, сказал Сергей. – Он с самого первого дня сообщал сектантам все наши планы и подкинул письмо в парке. А ведь, я ни за что бы его не заподозрил.
Стас слегка приподнял идеальные брови и усмехнулся.
– Вот как? Забавно. – он ловко достал сигарету одной рукой и добавил с ноткой презрения: – Хотя, в целом я не удивлен. Михаил Наркевич из тех, кто всегда готов попасть под влияние чужого авторитета. Жалкий слабый человечишка.
Сергей снова нахмурился.
– Вообще-то, Михаила тоже можно понять. – подумав, возразил он, – Ведь его родителей убили, и он имел все причины ненавидеть вампиров.
– Ну как же, разумеется! – с иронией подтвердил Тотский. – Человека можно понять всегда. А что бы ты сказал, если бы на его месте оказался один из нас? Впрочем, это и так ясно.
Донцов не нашел что ответить, а Стас раскурил сигарету и жадно затянулся.
– А ты можешь понять, что значит веками скрываться, оставаясь в тени цивилизации? – вновь заговорил он. – Человечество всегда вело с нами не объявленную войну, безжалостно истребляя любого неосторожного вампира. И д’ Бре постоянно живут под землей не потому что хотят чувствовать превосходство перед людьми, а из-за страха, что те их просто уничтожат. Ты никогда не задумывался почему у Каспиана нет отца, матери или братьев? Все они погибли еще несколько веков назад, пав жертвами французских мракоборцев. Та же участь постигла семью моей матери и клан Пототских, который полностью стерли с лица земли не пощадив ни детей, ни младенцев. И такой геноцид явление повсеместное.
Сергей почувствовал, как кровь прилила к лицу, но все же попробовал возразить:
– Но ведь теперь все иначе. – решительно заявил он, – Никто не имеет права, просто так, безнаказанно убить вампира. Это тоже считается преступлением.
Тотский скептически изогнул бровь и усмехнулся.
– Да, формально это так. Но в реальности ситуация такова, что для убийцы вампира всегда найдется оправдание, как же, ведь бедняга «боролся со Злом». – он раздраженно вдавил в пепельницу недокуренную сигарету. – Этот мир принадлежит вам, а мы вынуждены жить под постоянным контролем, практически не имея никаких прав. И я убежден, что если современному «цивилизованному» человечеству вдруг стало бы известно о нашем существовании, шанс выжить для любого вампира равнялся бы нулю. Людям вообще свойственно бояться и ненавидеть тех, кто на них не похож. Это практически инстинкт, и так будет всегда.
– Нет, неправда! – искренне возмутился Донцов. – Не все люди одинаковые. Я, например, никогда не сделал бы ничего подобного.
Тотский бросил на него испытующий взгляд и грустно улыбнулся.
– Что ж, возможно, убийство детей не в твоем духе. Но ты же был готов пустить мне в сердце серебреную пулю в тот момент, когда я был абсолютно беззащитен, руководствуясь лишь тем соображением, что твоей невесте не следует знать о существовании нашей расы. Разве не так?
Сергей вздрогнул и вновь почувствовал, как жар подступил к щекам.
– И как
