чем дольше мы находились рядом, тем сильнее упрочнялось это ощущение.
– В общем, – начал Эрни, остановившись на пустынной аллее, – Дан на самом деле рассказал мне о том, как тебя похитили и держали в лаборатории. И о том, почему и как ты стала драконом.
– Без подробностей, – добавил Даниэль, поясняя для меня. – Только факты. И то, лишь потому, что Эрнал спросил прямо.
– Теперь я знаю, что тебе пришлось пережить, – продолжил Эрни, держа мою руку в своей руке. – Мне понятны твои страхи и переживания. А реакция на Эйсу и Даниэля только подтвердила, насколько глубока твоя душевная травма.
Он рвано вздохнул и, поймав обе мои ладони, посмотрел в глаза.
– Тори, родная, я могу отказаться от назначения в Арганис. Ради тебя я вообще что угодно могу, но твои же родственники меня не поймут. Для них этот мой поступок будет проявлением слабости. А такого никак нельзя допускать. Потому я нашёл иной выход. Ведь со страхами нужно бороться, иначе однажды они победят тебя.
– И как ты предлагаешь бороться с моими? – спросила, ощущая себя бабочкой, распятой под стеклом.
– Кардинально, – Эрни смотрел с ободрением. – Даниэль – будущий князь. Нам с ним придётся очень часто видеться. И он готов дать тебе клятву, Тори, что никогда не навредит.
Я повернулась к Дану, наблюдающему за нами с полным равнодушием. Но лишь стоило заглянуть ему в глаза, и я поняла, что ему уж точно не всё равно. Более того, Даниэлю отчаянно не нравится, что Эрнал касается моих рук. Вот только никак повлиять на это мой бывший тюремщик не мог.
Некоторое время мы с ним молча смотрели друг другу в глаза, а потом он протянул мне раскрытую ладонь. Я смотрела на неё с откровенным сомнением, при этом тщательно сдерживая нестерпимое желание коснуться.
«Давай же, Тори», – я вздрогнула, услышав его голос в своей голове.
«Зачем ты это делаешь?» – спросила в ответ.
«Потому что считаю правильным. Для всех нас».
«Почему я тебя слышу? Ведь это возможно либо в звезде, либо в драконьей ипостаси».
«Об этом я расскажу тебя в другой раз. А сейчас не стоит заставлять нервничать твоего жениха. Ему и так несладко».
Я опустила взгляд на ладонь Даниэля, которую он так и держал протянутой, и всё же вложила в неё свои пальцы.
«Умница моя», – донеслась его мысль.
А вслух он сказал совсем другое:
– Клянусь, Виктория Ринорская, что никогда не причиню тебе умышленного вреда. Клянусь, что буду защищать тебя и оберегать от опасностей.
Я же только усмехнулась.
– Как можно верить клятве того, кто знает, как сбросить её действие? – выдала с откровенным скепсисом.
– Тори, – в голосе Эрнала прозвучал упрёк. И он тут же обратился к Даниэлю: – Спасибо тебе за этот жест. Мы его ценим.
– Я буду очень рад, если Виктория сумеет освоиться и прижиться в Арганисе. Уверен, этот город сможет стать для вас домом. А сейчас, думаю, моё присутствие будет лишним. Вернусь в зал.
– Благодарю, Дан. Ты очень проницателен, – ответил ему мой жених.
Даниэль кивнул на прощание нам обоим и бодрым шагом направился ко дворцу. Я смотрела ему вслед, будто мой взгляд приклеился к его затылку. И чем дальше он отходил, тем сильнее ощущалась в моей душе нарастающая пустота.
«Я не рассказывал ему про нас с тобой, про наше прошлое, как и про поцелуй перед твоим первым оборотом, – услышала его голос в моём сознании. – И про кровь не говорил, это ему не нужно. В остальном, решай сама, что он должен знать».
«Уйди из моей головы, Дан!» – это прозвучало, как крик отчаяния.
«Как тебе будет угодно», – ответил он, и мысленная связь между нами оборвалась.
Он как раз скрылся за поворотом, окончательно оставив нас с Эрни наедине. А я, вопреки своим словам, ощутила себя брошенной.
– Знаешь, Даниэль Сеш приложил немало сил, чтобы договор между империей и княжеством был подписан, – сказал Эрнал, нежно перебирая мои пальчики. – Он на самом деле радеет за благополучие драконов, и я уверен, что из него получится хороший правитель. Поверь, его клятва, данная лично тебе, дорогого стоит. Это, считай, гарантия безопасности.
– Не особо я верю в его гарантии, – ответила, раздражённо дёрнув плечом.
И, повернувшись к Эрни, добавила:
– Именно он организовал моё похищение.
– Я знаю. Но он раскаивается. Говорил, что в тот момент такой шаг был необходимостью, – Эрнал произнёс это с сочувствием и крепче сжал мою руку. – Понимаю, Тори, у тебя нет причин ему доверять. Но от вас и не требуется дружить. Я же, в свою очередь, постараюсь свести ваши встречи к минимуму.
Приобняв за талию, Эрни неспешно повёл меня обратно к зданию дворца. Он сам дипломатично сменил тему, будто бы внезапно вспомнив, что в императорском театре на следующей неделе состоится премьера музыкального спектакля с поистине скандальным сюжетом. Я тоже об этом слышала, и некоторое время мы крайне эмоционально обсуждали постановку, которую ещё никто не видел.
Вот только смятение и растерянность из моей души никуда не делись. А чувство, что стою на распутье, стало ещё сильнее. Встреча с Даном попросту выбила меня из колеи, но она же и напомнила о том, как он со мной поступил. Увы, я в сотый раз поняла, что в отношении его любые мои эмоции становятся просто пугающе сильными. Я одновременно ненавидела его и любила. Уважала и презирала. Тянулась к нему и пыталась убежать. Моё внутреннее состояние было сравнимо со штормовым морем. А я сама болталась в нём, как маленькая лодочка.
Вечер шёл своим чередом. Снова были танцы, светские беседы, притворно-непринуждённые шутки, в которых каждое слово соответствовало правилам этикета. В общем, скукота. И я бы с радостью покинула дворец, но Эрналу следовало оставаться на празднике, пока там присутствует хотя бы один представитель имари.
Я то и дело натыкалась взглядом то на Эйсару, то на Флайрила, даже на князя. Но вот Дана больше не видела. И мне бы стоило радоваться, но душу почему-то всё сильнее заполняло терпкое разочарование. Очень хотелось просто сбежать обратно в академию, но сегодня я должна была остаться ночевать у родителей, да и бросить Эрни никак не могла.
Правда, он тоже не имел возможности постоянно быть со мной. То и дело отлучался к представителям делегации из княжества, оставляя меня с другими молодыми леди. Компания этих особ и раньше казалась мне не особенно приятной, а сегодня и вовсе начала раздражать. Когда же одна
