музыка разносится по всему залу, заставляя закрыть глаза от удовольствия.
Подходя ближе к сцене, замечаю их удивленные взгляды. Я вижу какой эффект на них производит моя внешность. Им определенно нравится то, что они сейчас видят.
Музыка стихает и один из парней подходит вплотную ко мне.
— Вам чем-то помочь? — его сердцебиение учащается. Я заинтересовала его.
— Да, я хочу спеть, — улыбаюсь искренне.
— Но тут не караоке и…
— Поверь, я умею петь, — обрываю его и мило хлопаю глазками. Я прекрасно понимаю что в таких заведениях не поют посетители, но мне так сильно этого хочется… Хочется окунуться в беззаботную атмосферу, прошлого времени. Вот бы сейчас оказаться в сочинском караоке!
— Ну, давай попробуем! — соглашается парень, подавая мне руку. — Одна тут? — интересуется помогая мне подняться на сцену.
— Сегодня да.
Пока я обсуждала композицию, которую хотела спеть, познакомилась со всеми музыкантами, которые были очень удивлены моему появлению в их группе. Сначала они были не в восторге от того, что я буду петь, но после того как я с ними заговорила — увидела интерес в их глазах. Милые ребята!
Когда заиграло вступление, я почувствовала присутствие Тимура. Кто бы сомневался! Не может этот мужчина сделать по другому… Контроль у него в крови. Обвожу глазами зал, но не вижу его. Ну что ты милый? Прячешься в тени? Беру в руки микрофон и начинаю петь.
Время сходит с ума, опять одна до дна Одинокая постель смята, виновата,
Что не рядом, так надо, это вряд ли,
Я твоя с тобой до последней капли. Вдыхаю дым несчастье,
Кричу от боли, рвет на части, в твоей власти. И только лишь тебе могу сдаться. Только твои губы вправе касаться моего пространства…
Вдыхай меня не спеша, нежно и осторожно. Я здесь с тобою, я твоя — тебе все можно. Вдыхай меня по чуть-чуть, доводи меня до дрожи. Ты знаешь то, что я хочу — тебе все можно.
Мой космос, моя планета, Я знаю тебя по миллиметру. И каждой клеткой с тобою рядом, Я радуюсь дневному свету.
Тону в глазах твоих, как в океане, Нет ничего нежней твоих касаний. И словно таю, с каждой минутной, Просыпаясь с тобой каждое утро…
Когда песня закончилась, я увидела десятки взглядов устремленных на сцену. Не спорю, мне очень приятно видеть в этих глазах радость, от полученных эмоций. Я и сама зарядилась, в особенности от этой бешенной и крутой музыки, которую музыканты отыграли.
Ребята бурно хлопают, заводя посетителей собственной энергетикой, и я расслабляюсь, отпускаю себя…
— Круто! — кричит парень. — Споешь ещё? — мне безумно приятно стоять на сцене, но я все же не привыкла находиться в центре внимания. Я получила свою порцию адреналина и теперь хочу просто посидеть и насладиться клевой музыкой.
— Спасибо, но я все же послушаю как поете вы!
Сажусь за столик, на котором уже стоит вторая порция Мартини, и залипаю от наслаждения следующей композицией.
Тимур однозначно знает, что я его вычислила, но мне приятно, что он продолжает находиться в тени, позволяя провести остаток вечера так, как я этого хочу.
Поле выпитого третьего бокала Мартини, я все же встретилась с пристальным взглядом Тимура. Наконец он соизволил показаться. Смотрю в его тревожные глаза, и сердце начинает колоть. Возможно, ему больно от того, что я была к нему холодна…
Возникает ощущение необходимости прикоснуться к нему, провести пальцами меж его бровей, разглаживая морщинку от того что он хмурится. Хочется вдохнуть его сумасшедший аромат, полной грудью, чтоб почувствовать себя целой. Поцеловать манящие губы, которые сейчас начинают улыбаться.
Вижу, как он завороженно наблюдает за тем, что я раздеваю его глазами. Он расслабляется, когда замечает изменение в мом настроении.
— Дома есть мороженое? — спрашиваю, поднимая заинтересованный взгляд.
Дома, когда у меня было плохое настроение, я спасалась только мороженным, поэтому мне безумно захотелось ощутить это прохладное блаженство на своем языке.
— Есть Алина, оно в холодильнике, — его глаза улыбаются. — Пойдем?
Тимур
Боже! За что на ее хрупкие плечи навалилась такая тяжесть? Почему я не могу переложить эту ношу на себя? Как мне вообще рассказать Алине, что ее ожидает новое препятствие, которое она просто обязана преодолеть ради нас, ради нашего будущего, как?
Мое сердце рвет на части. Лев ревет. Мой самоконтроль начинает трещать по швам. Я не могу найти выход из этой гребаной ситуации, я не знаю, как уберечь свою малышку от следующей волны боли, которая настигнет ее уже скоро.
Стараюсь взять эмоции под контроль и усмирить зверя, потому что передо мной открываются двери 62 этажа.
Мне не приходится долго искать Алину. Она на сцене. И все посетители этого ресторана, пристально наблюдают за моей девочкой, так же как и я.
Завороженно наблюдаю за ее пением. У нее очень красивый голос. Мурашки по коже… Она поет для меня… Слова песни задевают за живое… Она не поет — умоляет.
Алина чувствует мое присутствие, я знаю это. Как бы она не просила, я не мог оставить ее совершенно одну. Пусть я тень, пусть я сижу за другим столиком, но я рядом.
Целый час я наблюдал за ней, скрываясь тенью, но моему терпению пришёл конец. Я решил появиться. Какой смысл прятаться, если она точно знает что я рядом…
Не ожидал, что она сдастся первой. Я уже настроился сидеть тут всю ночь, и был приятно удивлен ее неожиданным вопросом.
Мне стало приятно, что она немного успокоилась и расслабилась, но все же проскальзывает досада от того, что я не сумел справиться сам. Я старался лишний раз не тревожить ее своими расспросами, поэтому в лифте мы ехали молча и практически не касались друг друга.
Открываю входную дверь, Алина входит первой. Она снова снимает обувь и не могу не восхититься тем, как легко она идет босиком прям к холодильнику.
Ей тут самое место! Теперь я постоянно буду наблюдать, как эти маленькие ножки шлепают по полу моей квартиры.
— Хочешь после мороженого выпить чашечку кофе? — предлагаю я, наливая себе порцию крепкого кофе. Алина в этот момент стонет, и я оборачиваюсь.
Она сидит на стуле, ее глаза закрыты, и она вынимает чайный прибор изо рта, ее язык нежится под серебристой ложечкой. Мой член тут же дергается в штанах.
Мне приходится сесть на стул рядом с ней, пока я не потерял дар речи и не сорвался к ней. Я хочу еще понаблюдать это зрелище.
— Алина! — ее
