class="p1">А ещё мне вдруг пришло в голову, что Сициан задаёт этот вопрос вовсе не просто так. А потому что точно знает: я МОГУ вернуться.
Кровь зашумела в ушах и на этот раз не от присутствия рядом аватара огня.
Я могу вернуться! Есть гарантированный способ это сделать, и Красный дож об этом знает! А, учитывая, что именно он обладает древним и единственным в мире артефактом Первых драконов, скорее всего речь идёт именно о том самом способе, о котором мне рассказала Рыжая Синица.
Даже дышать стало тяжело.
— Что вы имеете в виду? — отрывисто спросила я, нервно оглядываясь по сторонам и замечая, что Тейноран в это время с поклоном приблизился сбоку и уже наливает мне в бокал вина, а рядом с моей тарелкой ставит ещё несколько — со свежими ягодами, шкворчащим мясом и десертом с желтыми кремом, изображающим пламя.
Жаль только, есть совершенно не хотелось.
Сициан погладил меня большим пальцем, и я будто в замедленной съёмке увидела, как его взгляд скользит с моих глаз к губам, останавливается там, темнея, а затем опускается ниже, к груди.
Но стоило моргнуть, как он снова смотрел мне в глаза.
— Ты же хочешь найти дорогу домой, не так ли? — спросил он обманчиво спокойно. Но я чувствовала себя так, будто бы разговаривала со стеклянной стеной, за которой бушевало смертоносное пламя. — Я не готов тебя отпустить.
Под ребрами сжалось.
— Зачем вы спрашиваете? Ведь я лаурия. Вы можете меня заставить, — выдохнула я через силу. — Можете сделать так, что я сама не захочу никуда уходить, не так ли?
— А я хочу, чтобы ты пообещала остаться со мной… по собственной воле, — ответил дож, чем удивил меня до крайности.
— Без этого вашего огненного вина, или как там его? — ахнула я. — Вы не хотите больше мне его давать?
Это многое меняло в моем представлении о великом и ужасном Красном доже. Так сильно меняло, что в сердце появилась какая-то болезненная надежда.
Зелье страсти… Он не хотел, чтобы мои чувства были наведенными, ложными. Он хотел настоящего.
Как и я.
— Хочу, — вдруг горячо улыбнулся дож будто вопреки моим размышлениям. — Ведь такая, как сейчас, ты мне очень нравишься, Александра…
И мне тоже стало горячо.
— Поэтому я очень хочу дать тебе вино Огненной крови. Но я хочу чтобы ты сама решала. И чтобы твоим решением было остаться со мной.
Рука Сициана медленно поднялась от моего запястья по плечу, скользнула по шее. Пальцы обвели ободок уха, вызвав сноп мурашек по всему телу.
Я задумалась. Мне было жарко, сладко от того что он касался меня, сидел так близко и улыбался, как будто… что-то чувствовал.
И мне казалось, что я счастлива. По-настоящему. Как никогда прежде.
В голову закралась мысль, что, может быть, так даже лучше? Если я буду чувствовать вот это щемящее и прекрасное всю жизнь, то что с того, что это все ложь?..
Во рту появился привкус горечи.
Месяц скоро кончится. И я пойму, что внутри меня ничего нет, а внутри дожа — только огонь и одному ему ведомые цели, которые он преследует, пытаясь оставить меня рядом.
— Я уже дала обещание подчиняться. Вы желаете еще одного? — отведя взгляд, спросила я.
— Мне хорошо с тобой, — раздался бархатный голос, от которого хотелось зажмуриться и млеть. — И я хотел бы, чтобы тебе тоже было хорошо со мной, — продолжал он, словно высаживая мне нож в сердце. Ведь я тоже этого хотела бы. — И я не привык отчитываться в чем-то подобном, Александра, — добавил он, заставив меня вздрогнуть. — Не привык давать своим ауриям, даже лауриям, ту свободу, что дал тебе.
— О какая честь, — фыркнула я невольно, не успев себя остановить.
Перевела взгляд на повелителя.
Сициан мрачно приподнял бровь.
— Останься со мной по своей воле, и у тебя будет все.
В ребра резко кольнуло.
У меня будет ВСЕ. Но что мне нужно на самом деле?..
— Я согласна с одним условием. Хочу виал Первых драконов, — пошла ва-банк я.
Сердце бешено забилось, в голове затуманилось.
Вот сейчас я услышу, что он думает об этом всем на самом деле…
Я думала он разозлится. А он улыбнулся.
— И тогда ты останешься? По доброй воле?
Ежки-дракошки…
Я не смогу выбраться из этого мира без виала. А с виалом должна буду остаться. Ну что за несправедливость?..
Судорожный выдох вырвался из горла.
— Останусь, — сказала, не глядя в глаза дожу.
У меня нет другого выхода. Воровать артефакт я точно не буду. А мой ответ вполне можно расценивать, как согласие временное. Кто знает, что будет дальше? Сейчас я готова быть его лаурией, готова пить или не пить вино Огненной крови. Готова слушаться и подчиняться. Это правда и ни капли лжи!
Но сроки-то не оговорены, верно?
— Только!.. — подняла я палец в воздух. — Если, конечно, ко всему прочему, вы меня ни в чем не обманываете. Чтобы потом не оказалось, что это не виал, а подделка, или что я подписалась на что-то, не оговоренное заранее! — быстро добавила я, чувствуя, что это важно.
— Я никогда не лгал и не буду лгать тебе, — чуть прищурился Сициан, и алое пламя брызнуло из глаз. Но он снова распахнул веки, и страшный эффект пропал.
Кончики пальцев похолодели, а мне вдруг захотелось, как зачарованной, приблизиться к нему… Коснуться пальцами излома черной брови, уголка его глаз…
Магия какая-то.
В ушах колотило.
Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. Сознание резанула недоверчивая мысль: «Неужели он вот-вот отдаст мне древний и единственный в мире артефакт?.. Который по легенде способен сделать человека богом???»
Верилось с трудом.
А дож завел руки назад, отстегнул цепочку и неторопливо вынул из фибулы плаща крупный камень, окованный металлом.
Я не верила своим глазам.
— Держи. И помни, что ты обещала, — улыбнулся он, протягивая мне артефакт. А затем вдруг резко обхватил мой подбородок, притянул к себе и поцеловал.
Я задрожала. Прикосновение его губ было похоже на удар плети и инъекцию наркотика прямо в мозг. Тело стало восковым, а пламя животного голода объяло меня с головы до ног.
Пальцы судорожно стиснули полы его камзола, в попытке притянуть его еще ближе. Виал повис на цепочке, едва не забытый напрочь.
Что-то во мне ломалось.
Прямо сейчас я не верила, что это происходит на самом деле. Что дож может действовать не силой, не пытаться сломать меня своей повелительской волей, а поступать вот так просто. Взять и отдать мне бесценный артефакт только потому, что я
