Я посмотрела на Алана – он стоял перед партой Никси и что-то ей говорил, было не слышно из-за непрерывно звенящей сирены, только тихий низкий рокот вместо голоса.
Распахнулась дверь и заглянули полугномы из бригады охраны, стали пытаться кричать на Алана, он гаркнул в ответ так, что присели все присутствующие, и меня накрыло новой волной всеобщего ужаса, такой силы, что я сползла по спинке и легла на лавку, пытаясь уйти в себя и осознать, что во мне происходит.
В меня текла сила. Я знала это ощущение, мы проходили работу от стороннего источника, но тот источник был крохотным и содержал очищенную силу жизни, она подходила мне, вроде бы, но в работе напоминала густой мёд, который тёк предсказуемо, но очень туго. А сила страха обрушивалась в меня рекой, бушующей и пенной, омывала меня снаружи и изнутри, как будто я стояла под душем с огромным напором, но вода не стекала с меня, а впитывалась, накапливаясь внутри.
«Сколько же её в меня поместится?»
Казалось, что дна нет. Как будто я пила прохладную воду из самого красивого в мире бокала, и каждый глоток доставлял столько удовольствия, как будто он первый, и я готова была пить ещё и ещё, насыщение не наступало.
Резко оборвался звук, и это спровоцировало ещё одну волну страха, но она постепенно сходила на нет. Я лежала на лавке, слушая как где-то наверху ходят и тихо разговаривают студенты, ощущая каждого из них как источник своей силы. Они успокаивались и расходились, а я как будто допивала последние капли, и с досадой понимала, что пиршество заканчивается, всё.
Желание организовать новый грохот, чтобы получить ещё одну вспышку страха, выло во мне волком, я мечтала об этом, какая-то ненасытная тварь внутри меня визжала и билась в истерике, требуя продолжать немедленно, делать что угодно, только бы ещё глоток, ещё бокал...
«Зависимость? Во мне? Нет, спасибо.»
Я мысленно сжала эту тварь в кулаке, сдавливая всё сильнее, пока она не лопнула, внутри стало тихо, как всегда, и я обратила внимание наружу.
В аудитории тоже было тихо, судя по аурам в коридоре, звонок уже прозвенел, почти все ушли, вокруг Алана было шестеро студентов, одна из них Никси. Он рассказывал что-то ровным голосом, прощался с уходящими, потом совершенно другим тоном сказал Никси:
– Куда ты дела последние страницы?
Я не поняла, о чём он, поэтому стала прислушиваться внимательнее, Никси ответила очень тихо, Алан повторил громче и гораздо злее:
– Куда ты дела чёртовы отрезанные листы, коварная маленькая дрянь?
Я удивилась – это было очень грубо, что же она должна была сделать, чтобы так его разозлить?
«Она не могла, это не в её силах. Проблема в нём. У него нет сил на вежливость, потому что ему... больно?»
Я опять нырнула в ауры, настолько глубоко, насколько смогла, и с удивлением увидела на месте Алана какую-то тёмную воронку, которая с огромной силой втягивала его, сминая и скручивая, как будто его ауру зажёвывало в мясорубку.
«Это дефицит. Кошмарно выглядит. Надо срочно...»
Я открыла глаза и села, обернулась – Никси выходила из аудитории гордая и самодовольная, с настолько задранным носом, что вообще ничего вокруг себя не видела, а Алан стоял возле её парты, ровно и неподвижно, внешне вообще никак нельзя было догадаться, насколько ему плохо.
С усилием поднявшись, я пошла к нему, качаясь на непослушных ногах, колени подгибались, меня заносило, как будто я несла на плечах что-то огромное и тяжёлое, пришлось держаться за парты, чтобы не упасть. Добравшись до Алана, я схватилась за его руку, он не пошевелился и даже не посмотрел на меня, я сказала шёпотом:
– Возьми у меня силы, у меня море. Алан? – он меня как будто не слышал, и руки моей не чувствовал, и не понимал, что я говорю, как будто все его силы уходили на контроль того безумия, что в нём творится.
«Ночью в отеле он сказал поцеловать его, чтобы он мог поделиться силой. В обратную сторону тоже сработает? Надо проверить.»
Я опёрлась на его плечи двумя руками, встала коленом на парту, приподнялась и прижалась губами к его губам, закрыв глаза и внимательно следя за воронкой у него внутри – она дотянулась через него до меня, но мне это пошло на пользу – ощущение огромного груза ослабло, воронка уменьшилась, сжавшись до точки, а потом начала разворачиваться фонтаном в другую сторону, медленно набирая цвет, оранжевый. Три лепестка в его груди тоже постепенно налились силой, вся его аура возвращалась в прежнее состояние снизу вверх, последним засиял эдельвейс над головой, я открыла глаза и отстранилась, стала внимательно изучать его лицо – он выглядел плохо, бледный, напряжённый и с закрытыми глазами.
Мягко тронув его висок, я ещё раз просканировала ауру – лучше, не так великолепно, как в начале пары, но всё же неплохо. Погладила по щеке и позвала:
– Алан, ты в порядке?
Он открыл глаза, с удивлением улыбнулся и обнял меня, прижимая к себе и шепча:
– Слава богу, это ты. Я боялся, что Деймонова цыплёнка сожрал, – он тихо рассмеялся, потом отстранился и опять поцеловал меня, я с готовностью закрыла глаза и прижалась к нему, позволяя тянуть из меня силу – мне от этого становилось лучше, ему тоже. Это не было похоже на поцелуй в поезде, который доказывал, что «демоны тоже люди», это было похоже на рукопожатие, я не могла с уверенностью сказать, разочарована ли.
Он отстранился и шёпотом спросил:
– Откуда в тебе столько силы?
Я открыла глаза и ответила:
– Страх. Когда ты... Что это было, кстати? Я всё прослушала. Когда ты это сделал, все испугались. И я впитала их страх.
Он усмехнулся как прожжённый старый циник, шепнул:
– Классно было?
– Да. Но слишком много. Бери ещё.
– Нет, хватит, – он как-то грустно улыбнулся, погладил меня по щеке и прижался губами к виску, я ощутила его влияние внутри, похожее на слабое прохладное дуновение, которое остудило голову, прошлось свежим дыханием гор по шее и груди, что-то подправило внутри, расслабляя и согревая, как опытный массажист, возвращающий подвижность парой нажатий в нужных местах. Только когда во мне всё так ощутимо встало на место, я поняла, как тяжело и криво было до этого, шёпотом сказала:
– Спасибо. Что со мной было?
Он тоже ответил шёпотом, продолжая касаться губами моего виска:
– Это последствия твоего обращения в демона и сегодняшней нагрузки. Ауру тоже можно перетрудить, как мышцы, оно бы со временем само восстановилось, но я ускорил процесс.
– Спасибо.
– Тебе спасибо. Если бы не ты, мне пришлось бы вызывать брата и опять отъедать от него кусок, а он был бы этому не рад, учитывая, что я наорал на его цыплёночка. Такая бестолочь, господи, что он в ней нашёл?
– Не надо, она очень милая и добрая девушка.
– Эта сука порезала мою книгу.
Я отстранилась, чтобы посмотреть на него, он выглядел страшно раздосадованным.
– Какую книгу?
– Мою. Которую я подарил тебе, а ты подарила ей, а она отдала Деймону, а я у него забрал. Она хотела отомстить Деймону за то, что не дал ей дочитать, и отрезала эпилог, последние пять страниц, чтобы он не мог дочитать тоже. И кто она после этого? В каком, мать его, самом задрипанном из Миров считается, что резать книги – это не сучий поступок?
Я не знала, что ему возразить, отвела глаза и сказала шёпотом:
– Извини, мне не стоило дарить ей эту книгу. Я была уверена, что мы больше никогда не увидимся, и не хотела лишний раз тебя вспоминать, видя её на полке.
Он молчал, я смотрела в сторону, потом улыбнулась и подняла глаза:
– Ты её дочитаешь, я знаю, как. Найди меня после следующей пары, я тебе отдам последние пять страниц.
– Попросишь у неё?
– Нет, она меня не жалует с тех пор, как я ей «случайно» показала фотографию Деймона, ужинающего со мной в «Диаманте». Я сама напишу, там не много. – Он смотрел на меня недоверчиво, я улыбнулась и призналась: – У меня абсолютная память на печатный текст, я помню всё прочитанное дословно. За третью пару я напишу тебе эпилог по памяти.
