так и не приняла.
– Мы примем его вместе, – выдохнул оборотень, прикусив кожу на подбородке. – Но позже. Ты знаешь, как долго я мечтал увидеть тебя голой у себя на ковре?
Открыв глаза, я взглянула на пушистый предмет у камина и поинтересовалась:
– На этом?
– На этом, – кивнул Маркус, в то время как его рука поползла мне под юбку, подбираясь к кружеву трусиков.
– А кровать?
– Потом, – простонал он, рывком сажая меня к себе на колени и сжимая ягодицы. – Я хочу тебя.
– Сейчас? – хихикнула я, чувствуя, как огонь желания течёт по венам, вызывая мурашки по коже и сладкую истому во всем теле.
– Сейчас, – выдохнул мне в губы оборотень, срывая платье с плеч.
Затрещала ткань, освобождая грудь, соски которой болезненно налились от желания почувствовать на себе его прикосновения.
Склонив тёмную голову, Маркус лизнул один сосок, затем взял в рот другой. Руки времени не теряли – задрав подол платья до самой талии, разорвали трусики. Бесстыдно открывая меня для него.
– Опять, – шепнула я, опираясь ладонями о его колени и откидываясь назад, – ты опять рвёшь на мне одежду.
– Её слишком много, – отозвался оборотень и вновь принялся ласкать грудь.
Облизывать, слегка кусать и теребить, заставляя меня вздрагивать на каждую ласку, сжимать бёдра и тереться о его выпирающую ширинку. Никогда не думала, что могу вытворять такое.
– Огненная ведьма, – простонал мужчина, до боли сжимая ягодицы и задавая такт движениям. Между нами была лишь тонкая ткань брюк, но даже этого казалось слишком много.
Привстав, я расстегнула молнию и провела по напряженной плоти пальчиками, заставив оборотня сцепить зубы и глухо застонать.
– Еще какая ведьма, – согласилась я, невесомо касаясь губами его рта, целуя и кусая, пока мы судорожно приспускали брюки. – Готов ли ты к такой жизни?
– Ты еще спрашиваешь, – рыкнул Маркус, схватив меня за бёдра и насаживая на себя.
Вскрикнув, я зажмурилась и часто задышала, задавая свой собственный ритм. Мужчина не стал возражать, позволив мне стать во главе нашей игры, и вновь занялся моей грудью, сжимая и целуя её в такт моим движениям.
Быстрее… быстрее, чувствуя его так ярко, так остро, что сбивалось дыхание. Ускоряя ритм до предела, до самого конца.
Сорваться в пропасть и упасть с громким криком, сотрясаясь от сладкой дрожи, с легкими, пылающими от нехватки кислорода. И знать, что он рядом.
Утром, после совместно завтрака и не менее страстного продолжения ночных забав, передо мной встал очень важный и актуальный вопрос, который проигнорировать было просто невозможно.
– У меня нет одежды! – заявила я, стоя посреди спальни в его рубашке, которую застегнула на нижние пуговички, а рукава подвернула.
– По-моему, – заявил Маркус, который продолжал лежать в кровати, закинув руки за голову, – на тебе сейчас слишком много одежды. Лив, иди ко мне, давай… полежим?
– Знаю я твоё полежим, – хмыкнула в ответ, взбивая непослушные локоны. – Маркус, я серьёзно. Ты изуродовал моё единственное платье. В чём мне ехать?
– Куда?
– В больницу к маме. У тебя нет чего-нибудь на время?
– Сомневаюсь, что тебе подойдет. Согласен, в моей рубашке ты выглядишь… очень аппетитно, но это зрелище только для меня. Никому другому я на тебя смотреть не позволю.
Прорезавшиеся в голосе ревнивые нотки заставили меня улыбнуться.
– Я и не собираюсь. Может, плащ какой? Надену, а ты отвезешь меня в квартиру, где я смогу переодеться.
– У тебя нет ключа, – напомнил оборотень. – Сама же сказала.
– М-да, забыла совсем. Поехали назад в отель? – предложила я следующий вариант.
– У меня есть идея получше. Позвони в магазин, закажи себе платье, ты же знаешь свой размер, и они привезут его прямо сюда.
– Сюда?
– Надеюсь, ты не собираешься рассказывать, что не станешь жить за мой счет, что сама в состоянии все оплатить и так далее? – выпрямившись, поинтересовался Маркус.
Хорош, зараза! Широкие плечи, литые мускулы, загорелая кожа, чёрные омуты глаз и непослушная прядь, упавшая на лоб.
В голове даже на мгновение пронеслась мысль о том, что стоит забросить все, забраться к нему в постель и вновь забыться в сильных руках. Но нет, сначала надо было узнать, что с мамой.
Тревога за её состояние не отпускала. Пусть нам никто не позвонил из больницы (Маркус оставил свой номер, когда оформлял документы), я всё равно волновалась.
– Не собираюсь. Хотя мне это и не нравится. Я возьму твой телефон?
– Конечно.
Одежду доставили очень оперативно. Я выбрала пару платьев примерно одного фасона, чтобы примерить и выбрать одно из них. Также пришлось заказать три комплекта нижнего белья. Помня о привычке оборотня рвать его на части, решила на всякий случай взять побольше.
Остановив выбор на легком белом, с крупными цветами, платье с широкой юбкой, я оплатила счет чужой карточкой и отправилась переодеваться.
Покрутившись у зеркала, я распустила волосы, скрывая метку за рыжей копной.
– Прячешь? – спросил Маркус, вставая у меня за спиной, пристальным взглядом изучая моё отражение в высоком зеркале.
– Ты дал родителям привыкнуть к нам, почему не хочешь дать мне?
– Я буду стараться, – ответил он и нахмурился.
– Что-то не так? – спросила я, поворачиваясь к нему.
Не удержавшись, скользнула ладошкой по его груди, обтянутой тонкой рубашкой.
– Звонили из больницы.
Сердце от тревоги ухнуло вниз.
– Мама? Что с ней? Стало хуже?
– Нет, с ней всё в порядке. Утром её перевели в отдельную палату и приставили личную медсестру, которая не отходит от неё ни на шаг. Приезжал твой отчим.
– Неужели?
– Устроил скандал, требовал вернуть ему жену, угрожал судом, полицией и так далее, – произнёс Маркус. – Тебе не кажется, что он как-то слишком старается забрать свою жену из больницы?
– Кажется. Ему позволили?
– Нет. Вмешалась охрана. А еще лечащий врач твоей матери сказал, что у него для нас есть важная информация. Просил приехать как можно скорее.
– Какая информация? – удивилась я.
– Понятия не имею. Поехали и узнаем?
На втором этаже подземной парковки у Маркуса стоял еще один автомобиль.
– Сколько их у тебя? – спросила я, подходя к чёрной сверкающей машине.
– Это так важно? – открывая передо мной дверь, спросил оборотень.
– Нет, просто
