Я закрываю глаза и прижимаюсь к его ладони, ища утешения.
— Я не голодна, — говорю ему. — И такое ощущение, что мне не следует есть перед ритуалом.
Сегодня полнолуние, мы втроем сидим в библиотеке, пытаясь сделать кое-какие последние приготовления. Мы здесь одни. Даже библиотекарша ушла, хотя мы не знаем, исчезла она или просто сдалась. Все ведут себя так, словно ходят по натянутому канату. Я поражена, что занятия продолжаются, тем более что на них почти никто не ходит.
Но, конечно, урок Крейну многие посещают. На прошлой неделе он превратил каждое свое занятие в семинар по самообороне. Все мы, студенты, научились отбирать у других силу и использовать ее, научились блокировать использование нашей магии и энергии и проработали навыки, которыми уже обладаем.
Что касается меня, то я смогла глубже погрузиться в магию теней, становясь невидимой в темноте, превращать свою способность вызывать пламя в оружие, которым могу метать. Было довольно забавно, и я случайно подожгла домашнее задание одного ученика. Даже Бром, несмотря на отсутствие магических способностей, смог позаимствовать голос Крейна, всего на мгновение.
Но, несмотря на всю работу, затраченную на овладение магией во имя самообороны, я все еще чувствую себя совершенно неподготовленной к сегодняшнему вечеру.
Бром отрывает взгляд от книги и смотрит в большие окна.
— Солнце зайдет через час. Когда нам лучше отправиться на озеро?
От этой мысли у меня в груди все сжимается, а пульс учащается. Я должна держать себя в руках, иначе к тому времени, как взойдет луна, распадусь на куски.
— Как только стемнеет, — говорит Крейн. — Настолько, чтобы мы ничего не смогли разглядеть, а другие не смогут увидеть нас. Отправимся на берег озера и все устроим. Как только луна поднимется высоко, отражаясь на поверхности озера, мы начнем.
Затем Крейн бросает на меня долгий испытующий взгляд, поджимая губы, и я понимаю, о чем он хочет меня спросить. Хочу ли я пройти через это снова, и что еще не поздно отступить. Но он не может заставить себя сказать это, потому что отступать слишком поздно.
Если я этого не сделаю, мы потеряем Брома.
Мы все расстанемся с жизнью.
Поэтому я просто киваю ему, давая понять, что буду рядом до конца.
Мы сидим в библиотеке еще на час, пока солнце не скрывается за туманом. Затем собираем книги и направляемся в комнату Крейна, где он берет стерильные ножи, флаконы с маслом, целебные припарки и эликсиры, дюжину камней и флакон настойки. Меня не должно шокировать, что бутылка уже наполовину пуста.
— Тебе нужно принять ванну, — говорит мне Крейн.
Я хмурюсь и прижимаюсь носом к плечу, вдыхая. Я уже принимала ванну сегодня утром.
— А что, от меня пахнет?
Он одаривает меня очаровательной улыбкой.
— Нет. Но очищающая ванна поможет подготовить твое тело к ритуалу. Позволь мне.
Он идет в ванную и включает кран. Достает пару баночек, наполненных солью, сушеными травами и цветочными лепестками, и бросает их в воду, затем собирает несколько пальмовых камешков из кварца и турмалина и тоже бросает их в воду, где они с плеском приземляются.
Я хочу сберечь свою энергию, чтобы не нагревать воду с помощью магии, поэтому раздеваюсь и залезаю. Соль бодрит, лепестки роз, гортензий и различных трав кружатся вокруг меня, как на картине акварелью.
Бром и Крейн смотрят на меня, и в их глазах горит желание. Они уже одеты в мантии, под которыми ничего нет, и я вижу, насколько они возбуждены, хотя оба знают, что не смогут прикоснуться ко мне до церемонии. Но я не позволю им выйти из ванной, потому что не хочу оставаться здесь одна, особенно после того, что сделала Мари.
— Тебе правда нравится мучить нас, — бормочет Крейн, когда я соблазнительно провожу мылом по своей груди, и мои соски твердеют от прикосновений и их пристальных взглядов.
Я улыбаюсь, поддразнивая, и на мгновение мне кажется, что в мире только я и два самых важных для меня человека, что за пределами этих стен нет ничего, никаких ритуалов, никаких ведьм, которые хотят использовать и уничтожить нас. Никакой смерти.
Но я не могу долго притворяться. Помывшись, я выхожу из ванны, и оба мужчины вытирают меня полотенцами, как будто я какая-то богиня или королева древних времен, затем я надеваю мантию.
Мы все смотрим друг на друга и киваем.
Пришло время.
Крейн хватает вещи, и мы выходим в коридор, а потом в ночь, ощущая прохладу травы на босых ногах.
Луна еще не поднялась над деревьями, но света хватает, чтобы наши глаза привыкли к темноте, когда мы спускаемся к берегу озера. На днях Крейн уже подыскал идеальное место, там, где стена ведет от берега к главным воротам. Мы все еще находимся по периметру школы, но в самом дальнем месте от любопытных глаз и как можно дальше от собора. Помогает то, что берег здесь более мягкий, вместо гальки — грязь.
— Очевидно, что мы не сможем сделать круг из соли, если будем находиться в воде, — говорит Крейн, опуская сумку на берег и осматривая местность. — Но я создам пятиугольник из кристаллов, вдавлю их в ил. Это обеспечит хоть какую-то защиту.
— Может быть, в прошлый раз это не сработало из-за круга, — говорю я Крейну. — Может быть, нам нужно, чтобы призраки из завесы вошли в круг и подошли поближе.
Он бросает на меня хмурый взгляд.
— Будь осторожна с такими словами, сладкая ведьмочка.
Затем он сбрасывает мантию, оставаясь совершенно голым, слегка поеживаясь от холода, и достает из сумки свои кварцевые камни, заходя по щиколотку в воду и вонзая острые концы в дно.
— Сестра Софи сказала, нужно быть в воде, но не думаю, что следует заходить еще глубже, — говорит он, поворачиваясь к нам лицом, когда заканчивает. Его эрекция впечатляет, несмотря на то, что ночь холодная.
— Всегда готов, — вполголоса комментирует Бром.
— Хватит болтать, красавчик, — говорит Крейн. — Раздевайся.
Бром послушно сбрасывает мантию, и я делаю то же самое, зная, что Крейн скажет мне то же самое. Воздух действительно холодный, мурашки покрывают мою кожу, такой холод приходит поздней осенью, когда небо частично проясняется, — первый намек на приближение зимы.
Я задаюсь вопросом, будет ли в этом году такая же холодная зима, как в прошлом. Затем останавливаю себя, потому что не знаю, буду ли я здесь следующей зимой. Любой зимой. Что произойдет, если ритуал не сработает и меня схватят в Самайн? Что, если они заставят Брома оплодотворить меня? Где они будут держать меня, пока я беременна? В подвале? Хватит ли у меня сил бороться, или придется покончить с собой?
— Кэт, — тихо произносит Крейн, и, обернувшись, я вижу рядом с ним обнаженного Брома, стоящего по щиколотку в воде. — Можешь прихватить эликсиры и ножи?
Я киваю, пытаясь сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем подхожу к его вещам и беру их. Захожу в озеро, холодная вода обжигает лодыжки, а затем останавливаюсь рядом с ними в центре хрустального пятиугольника.
— Лучше сделать это прямо сейчас, — говорит Крейн, забирая у меня флакон. Мы все выпиваем зелье. Как и прежде, привкус ужасный, меня бросает в дрожь.
— Как хочешь, чтобы мы это сделали? — спрашивает Бром Крейна после того, как мы выбрасываем флаконы на берег, и они забирают у меня ножи. Он смотрит на меня. — Хочешь, мы сначала разогреем Кэт?
— Почему бы нам не поменяться местами на этот раз, — говорю я им, опускаясь на колени в воду. Я хватаюсь за их члены обеими руками, глядя на них снизу вверх, как раз в тот момент, когда большая оранжевая луна начинает подниматься над верхушками деревьев. С таким освещением и в такой позе я ощущаю себя ужасно могущественной.
— Осторожнее, моя повелительница, — говорит Крейн, стискивая зубы и глядя на меня сверху вниз. — Нам хватило твоих поддразниваний.
— Кто сказал, что на этот раз я дразню? — спрашиваю я, приоткрываю губы и провожу членом Крейна по своим губам, крепко сжимая его, а другой рукой провожу пальцами по жемчужинам возбуждения на кончике Брома, распределяя их по всей длине.
