уже другими глазами смотрит на брата.
– Я спросил, и твой ответ мне показался неубедительным… – сквозь зубы выдавливает он, а я понимаю, что господин Ганондорф может в любую минуту уйти, и мне точно не хочется, чтобы меня увидели…
Несусь обратно со всех ног, но перед глазами так и стоит увиденная картина. Это те самые телесные наказания, которые разрешены в академии? Или ректор так свирепствовал на правах наставника и старшего брата?
Но ведь сейчас даже лечебной магии нет, что будет с Фабианом? Он же сам никогда не пойдет ни к кому за помощью…
Эти вопросы не покидали меня весь вечер, поэтому в кафе я была очень растерянной. Даже заказы пару раз перепутала, чего со мной раньше никогда не случалось.
Благо, тетушка Мо списала это на мою усталость и отпустила пораньше. И сегодня был тот редкий случай, когда я не возражала.
Сегодня меня не пугали даже темнота и тишина. Я брела в комнату в своих мыслях и машинально остановилась напротив двери Фабиана. Как он там? Он вообще там или у лекарей? Или у брата? А что, может ведь такое быть?
А если он там один, ему нужна помощь? Нет, не так. Ему нужна именно моя помощь? А может позвать Тейлу? Но как я ей объясню все? Девушка же может не знать о взаимоотношениях Фабиана с братом.
Прислушалась, в комнате, как и в коридоре, была идеальная тишина. А чего, собственно, я жду? Стоны? Крики о помощи?
Я встряхнула головой и направилась дальше в свою коморку. Но неприятное чувство все равно пожирало изнутри.
– Фабиан у себя? – с порога спросила я у двери, очень надеясь услышать отрицательный ответ.
– Да, – лишь спустя какое-то время ответила дверь.
Вот и зачем я спросила? Что мне делать с этой информацией?
– Ему помощь нужна? – а что? Кто сказал, что нельзя советоваться с дверью ради разбора собственных тараканов в голове.
– Не знаю, – как-то грустно ответила дверь. Потом немного подумала и добавила. – Но если ты сейчас к нему придешь, его дверь тебя пустит.
Для меня это был слишком исчерпывающий ответ, поэтому я сразу понеслась к нужной дверь и робко постучалась.
– Открыто, – пробурчал тихий голос двери из-под массивной дверной ручки, которая прикрывала аналог рта.
Я зашла и оказалась в темноте: свет не горел, окна были зашторены, а темное покрывало и темная мебель только добавляли мрачности атмосфере. И только белый кот, устроившийся около головы хозяина, давал этому местечку хоть каплю доброты и уюта.
Фабиан лежал на животе, являя взору свою исчерченную ранами спину. Он лежал с закрытыми глазами, и я была уверена, что он спит, отчего почувствовала себя крайне глупо – ну и что мне делать? Не будить же его?
Но именно в этот момент глаза парня открылись, и он лениво посмотрели на меня.
– О как, – задумчиво проговорил он. – Не знаю как, скорее всего с помощью дверей, но ты смогла найти идеальный момент, чтобы отомстить мне во всем и поиздеваться в ответ. Если решишь звать других желающих повеселиться, можешь сделать это через мою дверь, разрешаю.
– У тебя аптечка есть? – проигнорировала я его речь.
– Что?
– Аптечка? Бинт?
– Нет.
– Чистое полотенце?
– Зачем? Свои закончились? – Фабиан пытался ехидничать, но получалось у него плохо.
В итоге я просто махнула на него рукой и наглым образом отправилась к шкафу. Фабиан же положил голову на руки и с любопытством принялся за мной наблюдать. Его кот поступил также.
Картина в шкафу не то что расстраивала. Она ужасала!
– У тебя что, вообще чистых вещей нет?
– Еще парочку осталось.
– А полотенца?
– В ванной.
Полотенца в ванной внешне были чистыми, но я все же решила сходить за своими, заодно захватив какие-то мази, привезенные из приюта. Нас всегда учили при оказании медицинской помощи следить за частотой и стерильностью.
Уходила из комнаты Фабиана молча, и он проводил меня странным взглядом. А когда вернулась, обнаружила, что он пытается встать, а у его ног обеспокоенно мурлыкает его животное.
– Ты чего делаешь? – удивилась я. – Ты куда собрался?
– В ванну. А ты зачем вернулась?
– Так я за полотенцем ходила… Ложись обратно.
– Это приказ? – улыбнулся он.
– Это маразм! Ничем не обработать спину и расхаживать по комнате. Ложись!
На этот раз парень ничего не ответил и послушно лег на живот, а я намочила полотенце и бережно принялась протирать кровавые следы.
Мы молчали, пока я протирала кровь, молчали, пока я смачивала другое полотенце и обрабатывала раны. Молчали, когда я достала прохладный крем и очень бережно начала мазать спину, слушая, как Фабиан стискивает зубы от боли, но по-прежнему ничего не говорит.
– Может, тебя к лекарю проводить? – спросила я, закрывая тюбик.
– А смысл? Буду лежать в такой позе у него на кушетке и чувствовать, как грубые мужские руки втирают в меня какую-то аналогичную мазь? Нет уж, спасибо, как-то от твоих рук приятнее…
– Моя мазь из приюта, у вас наверняка есть что-то более действенное. Хочешь, я одна схожу узнаю? Скажу, что для себя? – протараторила, чувствуя, как вспыхивают щеки.
Фабиан попытался развернуться и посмотреть мне в глаза. Это движение далось ему с трудом, и из нескольких ран снова пошла кровь. Я ойкнула и снова взялась за полотенце.
– Не надо никуда ходить, – неожиданно сказал он. – Мне кажется, что мази из приюта даже лучше. Вы умеете делать подобные вещи, так как часто обходитесь без магии. У нас же подобные проблемы всегда решались по щелчку пальцев, в прямом смысле этого слова.
– Ну, как знаешь…
Я повторно втирала мазь, когда дверь отворилась и на пороге появился ректор с какой-то банкой в руках. Он открыл дверь без стука и без предупреждения, поэтому застал меня на кровати Фабиана с открытым от удивления ртом и с мазью в руках.
– О как, – сказал он, внимательно нас разглядывая. – Неожиданно.
– Ну мы же напарники, от меня ее оценки зависят.
– От тебя уже ничего не зависит в этом вопросе. Благодаря тебе Энрика сможет выжить, только работая в кафе, стипендию ей не видать.
Оба брата замолчали, недовольно смотря друг на друга, а
