— Как скоро оно подействует? — холодно осведомилась королева.
— Дайте мне еще пару минут.
Меня замутило, картинка перед глазами поблекла. Мысли стали путаться, и я затихла, внимательно глядя на склонившегося надо мной мужчину. Служанки приподняли меня, а он принялся быстро и туго перевязывать мой торс.
— Храни вас господь, леди… — тихо шепнул мне, отстраняясь. Это было последнее, что я еще могла осознать, затем поток нелепых образов застил мой взор.
— Приведите ее в подобающее состояние! — хладнокровно распорядилась Генриетта.
Служанки потянули меня с кровати, и я попробовала встать. И у меня получилось. Тотчас моему телу вернулись прежние силы. Однако полотно ткани, которым меня замотали, сразу промокло от крови.
— Наденьте на нее платье, — бросила королева, — выберите что-то темное, чтобы никто не заметил кровь.
Я плохо понимала, что происходит, но послушно переждала всю процедуру одевания. Прическу лишь поправили, потому что все куда-то торопились.
Через мгновение кто-то из гвардейцев подхватил меня на руки, и мы довольно весело бежали до тронного зала, где должно было случиться нечто важное. Меня не посвящали в подробности, я просто должна была молчать, за что королева обещала побыстрее вернуть меня в кровать. Хотя никуда возвращаться я не собиралась, чувствовала себя раскованно и бодро, а все происходящее лишь веселило.
Мысли постоянно забывались. Даже некоторые имена. Я не узнала телохранителя Розетты, пока он не заговорил. Кажется, спросил о моем самочувствии.
— Леди Джина немного не в себе этим утром, — ответила за меня королева. — Она молода и неопытна. Слишком много вина бывает вредно для юных девиц.
Слова, слова… сколько слов они произнесли друг другу, пока я переминалась с ноги на ногу в нетерпении. Хотелось пробежаться по тронному залу, такому большому и мрачному, коснуться пальцами тяжелых драпировок на стенах и гладких мраморных колонн.
— Леди эль-Берссо, у вас есть, что передать лорду-протектору.
Этот вопрос повторили дважды, прежде чем я переспросила длинноволосого мужчину.
— Кому?
— Его величеству Райту Берингеру.
— Кто это? — искренне удивилась, все еще глядя на безумно большое пространство зала.
Я уже и забыла о посторонних, как вдруг раздался голос королевы:
— Джина весьма непосредственна, а вина было выпито очень много.
— Столько, что это заставило ее позабыть регента? — изумился, а, быть может, разозлился Аарон.
И так как я вдруг проявила интерес к последней реплике, в голове всплыл образ Райта.
— Аааа, — протянула с неприкрытой инфантильностью, — Райт Берингер, лорд-начальник? Его трудно забыть.
— Ну что? — подытожила Генриетта. — Вы убедились, что она цела? Теперь мы можем обсудить все условия?
Ответом стали хмурые мрачные лица мужчин.
Аарон вошел в шатер, отодвинул стул и рухнул, мрачно возвестив:
— Я сделал все, что ты сказал. Прости, не удержался и добавил отсебятинки немного.
Следом вошел Кайетан, поклонился. Первым делом зачерпнул воды, плеснул в чашу и жадно приник. Напившись, тоже сел, стирая со лба испарину.
Юная травница старательно обмывала кожу вокруг раны регента, стоя на коленях перед ним. Аарон оглядел маленькую фигурку, ухмыльнулся, а Дэш шмыгнул носом, стараясь не глядеть на движения маленькой руки девушки по обнаженному крепкому торсу мужчины.
— Не помешали, ваше величество? — на губах Аарона замелькала улыбка. — Можем и снаружи подождать.
Райт приподнял голову, изогнул темную бровь, а наемник добавил ехидно:
— Пока ты тут развлекался, мы, между прочим, рисковали жизнями.
Дэш поежился, опасаясь, что Берингер и этому наглецу вырвет язык вместе с желанием чесать им попусту. Но Райт глядел на наемника снисходительно и спокойно.
— Говори, — лишь коротко приказал он, и этот приказ наемник не посмел игнорировать.
— Я ее видел, даже разговаривал… эм…она в порядке, да…
Травница зачерпнула густую темную мазь, равномерно накладывая на рану. Райт поморщился, переместил недовольный проницательный взгляд на Кайетана.
— Ваша милость, леди Джина была несколько не в себе. Не понимала происходящего, не помнила имен… едва держалась на ногах….
— Не хочу ранить твою душу, — вмешался Аарон, оторвав взгляд от травницы, — но твоя леди была пьяна.
Некоторое время Райт молчал, затем приказал наемнику подойти, и по лицу последнего скользнуло беспокойство. Он поднялся, подошел к регенту, взгляд темных глаз которого хладнокровно выворачивал душу.
— Уверен в том, что говоришь? — предельно мягкий голос был ловушкой.
Травница поднялась, отошла в сторону, пережидая бурю.
— Райт…
— Ты уверен? — настойчиво, тихо, но очень грозно.
— Я видел…
— Уверен, твою мать? Я спросил. Я жду, Аарон.
Наемник молчал, желваки на его щеках ходили ходуном, но он понимал, как никто, что любое его слово может стать последним.
— Нет, я не уверен.
— Ваша милость, — Кайетан двигался на удивление бесшумно и обладал способностью возвращать регенту хладнокровие. Он ловко протиснулся между мужчинами. — Леди эль-Берссо была бледна, взгляд стеклянный, она будто отсутствовала, ее мысли были далеко…
— Настойка валмора, — этот тонкий, напуганный, но решительный голос принадлежал травнице, которая откинула с лица волнистые каштановые волосы и смотрела исключительно на Кайетана, — его дают в редких случаях, он способен поднять на ноги умирающего, но лишь на некоторое время.
Мужчины внимательно и удивленно смотрели на нее.
— Как твое имя? — спросил регент.
— Филис, ваша милость.
— Ты хорошая травница, Филис, — вымолвил он и подошел к столу, беря в руки мешочек с монетами. Ловко перебросив его в распахнутые ладошки девушки, регент сказал: — Будешь служить мне, получишь вдвое больше.
— Мой господин, — невероятно покраснела она.
— Ответь мне еще на пару вопросов, — произнес Райт. — Зачем давать эту настойку?
— Если девушка больна или ранена.
— Ранена? Насколько серьезной может быть рана? — в голосе регента почувствовался металл.
— Очень серьезной, смертельной, мой господин.
— Ты сможешь справиться с такой раной?
Девушка вскинула глаза, встречая прямой настойчивый взгляд, в котором сошлись ярость, напряжение, надежда.
— Я постараюсь, но…
— Кайетан, — игнорируя ее дальнейшие рассуждения, бросил Райт, — выкупи ее, если она принадлежит местному графу.
Кайетан остолбенел на несколько секунд, вызывая тихий смех Аарона.
