— Зови, — кивнул капитан и посмотрел в мою сторону. — А что вы хотите? Они же у меня, как дети.
— Сиротки, — невольно усмехнулась я.
— Отец у них есть, — хохотнул капитан. — Матери вот не хватает. Не желаете заняться воспитанием моих мальчишек?
В этот момент в капитанскую каюту заглянул один из «мальчишек». Даже капитан оказался ниже его ростом. Великан был огромен не только в росте, его брюхо вздрагивало при каждом шаге. Волосатые ручищи, сжимавшие не менее внушительный нож, вызывали невольную дрожь только при одном взгляде на него. Самель остановился перед Лоетом, почесал всклокоченную бороду и вопросил громовым голосом:
— Чего изволите?
— Писать умеешь? — поинтересовался капитан.
— Обучен, — кивнул мужчина.
— Отлично. Завтра займешься грамотой с остальными раздолбаями. А сейчас поставь свою подпись на той писульке и можешь вернуться на камбуз, — сказал ему Лоет.
«Мальчишка» вручил свой нож мэтру Орле, оттеснив того бедром от стола, поставил размашистую подпись, заняв ею едва ли не все свободное место, забрал нож и направился к двери. И уже вышел почти, когда слова капитана полностью дошли до него. Самель обернулся и возмущенно воскликнул:
— За что?!
От его рева подскочила на столе чернильница, и капитан Лоет сумел ловко перехватить ее и поставить на место, не дав чернилам разлиться.
— Спорим? — спокойно поинтересовался он, и верзила вдруг сник.
— И корми я их, и учи я их, все на мне, — громко пробубнил он и покинул капитанскую каюту. — Уроды, завтра учим азбуку, — донесся его рев с палубы. Видно кто-то что-то ему ответил, но я не расслышала, только очередные слова великана. — Вэйлр велел… Вот ты и спорь, а я не самоубийца. Смелые есть? Нет? Ну и закройте хлебала.
На этом все стихло, и я обернулась к капитану, на лице которого застыло безмятежное выражение.
— Мадам, — подал голос мой привратник, — вам не стоит…
— Не обсуждается, мэтр Орле, — ответила я тоном, не допускавшим возражений. — Подпишите, будьте так любезны.
— Лети меня убьет, — вздохнул мужчина и поставил свою подпись.
— Мэтр Орле, я оставила список распоряжений в своей комнате. Так же на ваш счет переведено жалование ваше и вашей жены на полгода вперед, — сказала я, наклоняясь, чтобы поставить свою подпись. — Прошу вас, господин Лоет.
Пират оставил на документе красивый росчерк и с усмешкой посмотрел на нас с мэтром Орле.
— Остающихся прошу покинуть палубу, — сказал он. — Мы отчаливаем.
После этого выжидающе посмотрел на моего сопровождающего. Мэтр Орле в свою очередь посмотрел на меня, и я кивнула.
— Идите, со мной все будет в порядке.
— Присмотри за ней, Вэй, — попросил мужчина у пирата. — Она хрупкая, чтоб не простыла.
— Делать мне нечего, как бабам сопли подтирать, — хмыкнул капитан Лоет. — Да иди спокойно, она под моей защитой.
Видно, именно этих слов и ждал бывший моряк, потому что тут же расправил плечи, улыбнулся и направился прочь из каюты, а после и на берег. Я помахал ему рукой и обернулась к человеку, в обществе которого мне теперь придется проводить каждый день. Когда мэтр Орле оказался на берегу, Лоет гаркнул:
— Готовимся к отплытию, — и добавил уже спокойней. — У нас появилась работенка.
Секундное замешательство, и команда пришла в движение.
— Можете пока посидеть в моей каюте, — сказал капитан, не глядя на меня.
— А посмотреть можно? — робко спросила я, разом теряя весь свой апломб.
Мужчина смерил меня насмешливым взглядом единственного глаза и указал место, где я могла остаться. Я послушно отошла и замерла, глядя на деловитую суету. Затем перевела взгляд на причал. Эрмин бросил вожжи мэтру Орле, после подбежал к «Счастливчику» и быстро взлетел на палубу.
— Это что за довесок? — строго спросил капитан.
— Я мадам не оставлю. Мне господин Литин велел смотреть за своей супругой, — упрямо произнес мужчина.
— Оставьте его, — попросила я, чувствуя огромное облегчение от того, что буду не одна.
— Никаких поблажек и особого положения, — сухо ответил капитан и перестал обращать на нас с Эрмином внимание.
Мэтр Орле стоял на берегу до тех пор, пока «Счастливчик» выходил из гавани. Потом бриг развернулся, и я судорожно вздохнула. Моя погоня за собственной сказкой началась.
Оказалось, что под плеск волн снятся сладкие сны. Наверное, впервые за месяц с небольшим я спала, ни разу не проснувшись от кошмаров. Возможно, разгадка была в том, что я, наконец, перестала ждать и начала действовать. А может, морской воздух оказался подобен лекарю, но я выспалась и даже встала с улыбкой, несмотря на ужасную брань, несшуюся с палубы. Поджав губы, напомнила себе, что мои нравоучения здесь ни к чему, и я дала слово ни во что не вмешиваться.
Поднявшись с койки, я огляделась и тяжело вздохнула. В Маринеле я лишилась водопровода, который был в отчем доме. На корабле я лишилась горячей воды и прислуги. Впрочем, вопрос с водой я вчера не затронула, а капитан Лоет не спешил озаботиться моими нуждами самостоятельно. Все, чего меня вчера удостоил пират, это ужина в его каюте. Не буду кривить душой, умением вести себя за столом капитан меня приятно поразил, как и умением поддерживать светскую беседу. И если бы он не сдабривал свою речь пренебрежительным «дамочка», я могла бы сказать, что господин Лоет воспитанный человек. Но стоило ему проводить меня до отведенной мне каюты, как с палубы понеслись такие отвратительные ругательства, когда он что-то пытался объяснить своим людям, что приятное впечатление от вечера испарилось вовсе.
Еще одним открытием стало то, что я не страдаю морской болезнью. Я переносила наше плавание легко, а вот Эрмин почти не отлипал от борта. Цвет его лица все более походил на цвет морских волн. Он жалобно смотрел на меня и, кажется, очень жалел о своей ответственности.
— Рычишь, щенок? — вроде даже ласково спросил Эрмина боцман, господин Даэль. — Ничего, все дерьмо выблюешь и станешь морским волком. — Я закрыла уши и удалилась в свою каюту.
Умывшись холодной водой, кувшин и медный таз стояли с вечера в моей каюте, я оделась, собрала волосы в пучок на затылке и вышла на палубу. Мне предстала невероятная картина. Кок Самель, сжав в руке, уже знакомый мне огромный нож, орал во всю мощь своих легких, указывая на коряво нарисованные на большом листе бумаги буквы.
— «А», ушлепки! Это буква «А»! Атдышка, уяснили? «Б», — для примера он привел столь неприличное слово, что его значения я даже не поняла. — «В» — ворье! Кто украл колбасу, поганцы? Говорите лучше сразу, пока я искать не начал!
