— Хочу предупредить Тамани, что больше не смогу приходить к нему. Никогда.
Дэвид взглянул на нее. Его рот был упрямо сжат, но по глазам юноши Лорел поняла, что не все еще потеряно.
— Следующим летом я снова отправлюсь в Академию. Это очень важно, особенно теперь, после смерти Барнса… Мне не понравился его намек, что существуют более серьезные силы, чем он и его шайка. Я даже боюсь представить, какую кашу мы сегодня заварили. Я… — Лорел заставила себя замолчать и сделала глубокий вдох. — Короче, устала я разрываться между двумя мирами. Здесь вся моя жизнь: родители, ты. Вот я и решила остаться… и выбрать тебя. Теперь я уверена. — К глазам подступили слезы, но она не позволила себе расплакаться. — Тамани не понимает меня так, как ты. Я не разделяю его планов на мое будущее. И наверное, никогда не смогу разделить… А ты хочешь, чтобы я была самой собой. Чтобы сама выбирала, как жить. Тебя волнует мое мнение… Я люблю тебя… и очень надеюсь, что ты простишь меня. Но даже если нет, завтра я все равно сделаю то, что задумала. Ты говорил, что я должна определиться, и я определилась. Я выбрала тебя, даже если это не взаимно.
Дэвид смотрел на нее не отрываясь, но по-прежнему молчал.
Лорел уныло кивнула. Она и не ожидала, что он тут же бросится ее обнимать: обида была слишком сильной. Девушка развернулась и пошла к своей машине, которую оставила здесь несколько часов назад.
И тут Дэвид схватил ее за руку и, притянув к себе, накрыл ее рот своими губами, такими теплыми и мягкими. Лорел ответила на поцелуй, и все страхи прошедшего вечера мигом куда-то исчезли; радость волной прокатилась по ее телу. Барнс погиб. И что бы ни случилось завтра, сегодня все закончилось хорошо: Челси жива, Дэвид жив и, кажется, больше не обижается. И это грело душу больше всего.
Он наконец-то оторвался от ее губ и нежно провел пальцем по ее виску и скуле. Лорел приникла головой к груди Дэвида и слушала ровный стук его сердца, которое билось, словно для нее одной.
Он приподнял ее подбородок и снова поцеловал.
«Поеду домой через пару минут», — пронеслось у нее в голове…
К дому Лорел подъехала только в одиннадцать.
«Неужели утром я ходила с Тамани на фестиваль?» — взявшись за дверную ручку, подумала она.
Неужели это было каких-то пятнадцать часов назад? Казалось, с тех пор прошли месяцы… годы…
Лорел глубоко вздохнула и зашла в дом. Родители ждали ее, сидя на диване.
— Наконец-то! — Мама, утирая слезы, бросилась к ней и крепко прижала к себе. — Я чуть с ума не сошла!
Давно она не обнимала Лорел так, как сейчас. В кольце маминых рук все опасности показались далекими и несущественными, а мысли о троллях и феях начисто испарились из головы. Лорел почувствовала, что любима, что ее дом здесь, а не в Авалоне. Да, страна фей прекрасна, волшебна и удивительна, но, живя там, она бы никогда не нашла той дружбы и любви, которую обрела среди людей.
Лорел наконец-то поняла, что здесь ее настоящий дом. Ее единственный дом.
Папа заключил их с мамой в объятия, и Лорел стало окончательно ясно: решение остаться здесь было верным. Счастливо улыбаясь, все трое сели на диван, тесно прильнув друг к дружке.
— Что же все-таки произошло? — спросил папа.
— Это долгая история… Дело в том, что я многое от вас скрывала.
И она рассказала родителям о троллях, начав с самого начала — с того момента, как папа угодил в больницу прошлой осенью. Прежде всего Лорел объяснила, почему Иеремия Барнс страстно желал приобрести у них землю, но в итоге так ее и не купил. Затем поведала родителям о стражах, которые их охраняли, и о шумной возне в деревьях за домом, которая к собакам не имела никакого отношения. Решив ничего не утаивать, она рассказала даже о Клеа.
Когда Лорел замолчала, папа лишь покачал головой:
— Ты справилась со всеми напастями в одиночку?
— И Дэвид помогал, и Челси, и Клеа. Иначе у меня ничего бы не вышло.
Мама подошла к окну.
— Прости, что не призналась раньше, — сказала Лорел и сморгнула слезы. — Мне казалось, тебе и так хватило новости, что я фея. А тут еще тролли… Понимаю, что придется нелегко, особенно первое время, но отныне я решила рассказывать все без утайки… если вы готовы слушать… и по-прежнему любите меня.
В маминых глазах появилось какое-то особое выражение:
— Прости меня, пожалуйста…
Лорел ожидала любой реакции, но только не такой.
— Но ведь врала-то я…
— Может, ты и не все говорила, но даже если бы попыталась что-то рассказать, я бы и слушать не стала. И за это я прошу прощения. — Мама обняла ее, и Лорел почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она давно не ощущала такой легкости: как выяснилось, скрывать правду от родителей очень нелегко. — Когда я узнала, что ты фея, то сначала просто не поверила своим ушам. Более того, я ощутила себя совершенно ненужной. Оказывается, моя дочь — волшебное существо, и у нее есть другие феи, стражи, кто угодно… А зачем тогда я?
— Ты мне очень нужна. Ты лучшая мама на свете.
— В общем, я ужасно разозлилась. Признаюсь, что вела себя не лучшим образом, но я ничего не могла с собой поделать. Хоть и ненарочно, но я срывала свою обиду на тебе. А тем временем твоя жизнь висела на волоске, и ты нам ничего не рассказывала. Прости меня, если можешь! Я постараюсь измениться, я уже…
— Я заметила, — улыбнулась Лорел.
— Обещаю, что буду стараться изо всех сил. — Мама поцеловала ее в лоб. — После того как ты уехала из магазина, я боялась, что вижу тебя в последний раз. Я тогда ничего не соображала, а в голове билась единственная мысль: «Я не успела сказать Лорел, как сильноее люблю!» И всегда любила.
— Я тоже тебя люблю. — Девушка крепко обняла маму.
— Ая вас обеих люблю! — с широкой улыбкой произнес папа и сгреб их в охапку.
Все засмеялись, и Лорел почувствовала, как напряжение, в котором она жила последний год, потихоньку исчезает. Чтобы окончательно прийти в себя, потребуется время, но начало было уже положено, а это чего-то стоило.
— А теперь признавайся, как прошел день в Авалоне. — Мамин голос прозвучал робко, даже немного смущенно, но зато искренне.
— Просто отлично! Такого я еще никогда не видела!
Лорел опустила голову маме на колени, а та гладила дочь по волосам, совсем как в детстве. Родители затаили дыхание, и она начала свой рассказ.
Лорел стояла у кромки леса, но ей казалось, что она подошла к краю пропасти. После нескольких глубоких вдохов и пары нерешительных попыток двинуться дальше она заставила себя пойти по тропинке, которая вела от старого дома в лес.
