— Никак. Ничего не произошло, по лицам я читаю намного лучше, а душ совсем не чувствую, — вежливо и предельно честно.
— Вы позволите мне здесь остаться на какое-то время? — спросила я.
— Разумеется, — кивнула леди Рацис и… не сдвинулась с места.
— Одной, — не слишком тонко намекнула я.
— Ах, да, — опомнилась жрица. — Мы так долго мечтали о том, что наш сын женится, а теперь в это и поверить страшно. Мне кажется, если я отвернусь и хоть на секунду упущу тебя из виду, ты растаешь, как дымка в утреннем лесу.
— Не растаю, — пообещала я. Слова матери Лесара тронули едва ли не до слез.
— Ты береги его, Инни, — вдруг попросила эта гордая женщина. — Он сильный, одаренный, умный, но перед тобой и некоторыми жизненными обстоятельствами беспомощен.
Не ожидала он нее. Мне Хорилайн изначально показалась не такой глубокой, какой она, несомненно, была на самом деле. И она единственная во всех мирах любила Лесара так же, как я, а может и больше. Хотя, больше не бывает.
— Я за него жизнь отдам, — ответила я, а она…
— Не нужно отдавать, просто сбереги то, что уже есть.
Леди Рацис покинула странную комнату. Если ни она, ни ее предшественница здесь ничего странного не чувствовали, то зачем Фрей хотел, чтобы я суда пришла? Возможно, для видения нужен более сильный дар?
Попробовать стоило.
Я вышла в центр помещения, встала под дыру в потолке, закрыла глаза и представила над собой звездное небо. Точное такое же, каким его изобразили первородные арсы над величественной статуей Адана.
Ничего не произошло.
Потом опять ничего не произошло.
И опять ничего не произошло.
Через пять минут я почувствовала себя глупо. Чудес не бывает, всему есть логическое объяснение. С чего я решила, что увижу что-то важное, если до этого меня преследовали лишь неясные картинки прошлого? Кроме, конечно, последнего раза, но про него я предпочитала не вспоминать, потому что такого просто не могло случиться. Если жрицы Леандора провели время в этой комнате напрасно, то почему я должна извлечь какую-то пользу? Ну и самомнение у меня!
Не желая больше заниматься самокопанием, я уже собиралась уйти и даже открыла глаза… И сразу их закрыла, а потом снова открыла и потрясла головой, чтобы отмести вариант галлюцинаций.
День кончился. Вокруг царила ночь, а надо мной сияли те самые звезды. Причем, так ярко, словно были совсем рядом.
И не только звезды были рядом…
Я видела странные тени и слышала шелестящие, неживые голоса.
Разобрать что-то конкретное было практически нереально. Все равно, что подпевать ветру или разговаривать по душам с морем. Что бы не шептало рядом, оно находилось вне реальности уже, или никогда не существовало вовсе. Об этом я знала. Не знаю, откуда. Просто знала и все.
Дверь за моей спиной, через которую мы вошли, и в которую вышла леди Рацис, пропала. Фактически, я оказалась запертой в каменном мешке. Где-то на дне души шевельнулся страх, но я сразу прогнала все негативные мысли и попыталась построить логические цепочки.
Выходило скверно, но вполне позитивно.
Во-первых, если я сюда как-то добралась, значит и выбраться есть возможность, хоть и не очевидная. Во-вторых, если тени шелестят, значит, пытаются со мной разговаривать. Очевидно, им есть, что мне сказать. В-третьих, если с другими жрицами говорить не стали, то ждали именно меня.
Из этих трех выводов следовали другие, более конкретные. Мне нужно выйти, им необходимо поговорить. Вывод: придется договариваться.
Глава 28
Глава 28
К сожалению, способность к языкам у меня всегда была так себе… Средняя, скажем, способность. Я могла говорить на леандорском, ставшим родным в этом мире, и на паре языков из прошлого. Один из которых и со словарем знала посредственно. Кроме «май нейм из Женя, ай эм файф еа стьюдент…» больше ничего и на ум не приходило. Впрочем, приходило — ай лав Лесар…
Представляю, как он сейчас волнуется! Снова я пропала, а его предупредить не успела. Но у меня уважительная причина есть — долг перед новой родиной. Это страж еще про мое положение не знает, иначе… О том, как я ему скажу, и что будет, когда тайное станет явным, даже думать было страшно.
И, наверное, осознание именно этого факта заставило меня действовать.
— Хотите магии? Забирайте, но взамен мне хотелось бы получить некоторые ответы, потому что так честно! — крикнула я шелестящим теням, а потом отпустила магию, как учил отец — не всю сразу, а легкими толчками.
Шум усилился, но теперь в общей какофонии я могла различить отдельные слова и даже фразы. «Она», «это она», «пришла узнать», «артефакт», «белые крылья», «тройной полет»…
— Я все еще не понимаю вас, — предупредила тени. — А мне выйти хочется… уже сильно надо! Слышите?
«Она не понимает», «магия вкусная», «надо предупредить», «очень-очень вкусная магия», «у нее вкусная магия»…
Вот так вот, алчность и меркантильность свойственна не только живущим, но и витающим за гранью.
— Хотите предупредить — вперед! Я готова выслушать и услышать.
«Смотри-и-и-и-и-и»… — прошелестело где-то рядом и одновременно далеко.
Звезды, заглядывающие в зияющую в потолке дыру, вмиг стали ярче. Их сияние осветило каменную стену, напротив которой я стояла. В самом центре темнело нечто, очертанием напоминающее нераскрытый бутон.
— Это цветок? — спросила я.
«Ц-с-свето-о-о-ок… только принц-с-си-и-ип…» — ответили мне, чем запутали еще больше.
Принцип цветка? Хмм… Что имеется в виду? Растет, распускается, плодоносит, умирает?
Словно в ответ на мои мысли бутон на стене стал медленно распускаться. Лепесток за лепестком, лепесток за лепестком… Медленно, красиво. Вскоре изображение уже стало напоминать распустившуюся хризантему. Через мгновения лепестки скрутились и превратились в жгуты. Темными змейками, друг за другом они стали покидать цветок, пока не осталась пустая стена.
И что бы это значило?
«Пустоты не бывает», «все где-нибудь начинается и заканчивается», «кто ищет — находит» — любезно подсказали мне. А последний голос вообще наглым оказался. «Лесар чемпион» — скандировал беспардонный шелест.
— Без тебя знаю, — буркнула в ответ. — Если это все, что вы хотели сказать, то отправляйте меня домой. Я замерзла.
«Закрой глаза и мир изменится», «у мира должна быть та, что видит», «любовь дарит крылья», «береги Лесара»… Разумеется, про Лесара шелестел все тот же дух. Береги! Легко ему тут шептать, а я стража, между прочим, сама не так часто вижу. Теперь еще о плохом думать буду, а мне нервничать нельзя, как оказалось.
Глаза я закрыла послушно, а вот когда открыла, зажмурилась, потому что из дыры в потолке светило яркое солнце, дверь в тайную комнату была настежь распахнута, а надо мной склонились страж и моя будущая свекровь. И если Лесар был бледен, то Хорилайн раскраснелась от переживаний.
— Я же просил, мама, без самодеятельности.
— Прости, сын, — всхлипывала леди Рацис.
— А что случилось? — вклинилась, приподнимаясь на локти. Все-таки каменный пол холодный, что ни говори.
— Инни! — воскликнула Хорилайн. Улыбка преобразила ее лицо, сделав его еще более прекрасным.
— Инни! — рыкнул Лесар. — Я же просил тебя…
— Я только на минуточку. Одним глазком, — попыталась оправдаться, но вышло неубедительно.
— С этой минуты будешь под моим личным присмотром, и только я буду нести за тебя ответственность! — заявил страж.
— В смысле? — ничего не поняла. Может, страж о каких-то редких местных обычаях говорил? В любом случае стоило уточнить.
— В смысле — выйдешь из храма только после обряда бракосочетания, моей законной женой, — еще больше рассердился Лесар.
Я его, конечно, понимала. Вот если бы он сгинул в странной комнате, то я не только его мужем бы сделала, но и цепью к себе приковала. Навечно.
