проводя кончиками пальцев по щечке, на которой начал появляться румянец, — я… прости меня, милая. Я сам не знаю, что…
— …на тебя нашло? — подсказала Амита.
— Да, — согласился я, — в приступе ревности я не могу контролировать себя и говорю, не думая.
— Ну, мы ведь так и поженились, — легкая улыбка скользнула по нежным губам, — в приступе твоей ревности.
— Прости меня, — повторил я вновь.
Эмми улыбнулась. Она все еще держала руку, словно закрываясь ладонью от восходящего солнца. Увидел, как на ее пальцах заплясали искорки огня.
— Я и не обиделась, — задумчиво проговорила Амита, — я же сказала, что реакцию твою предвидела. Поэтому и не сказала сразу, как только сделала тест.
— Поэтому и обряд решила провести так быстро? Даже не дав мне выбора? — шептал я.
— Все верно, Император, — улыбалась Эмми, — вопреки твоему упрямству и твердолобости, я люблю тебя. И отказываться от тебя, несмотря на все твои недостатки, не собираюсь. А теперь, хватит уже болтать, поцелуй меня, дракон!
Я рассмеялся, понимая, что счастлив как никогда. И выполнил просьбу: ласково, нежно, вложив в поцелуй все свои чувства, бурлившие в душе в этот миг.
— Помоги встать, — попросила жена, не убирая ладоней с моего лица. Ее пальчики блуждали по моей голове, то задерживаясь в волосах, то прижимаясь к щекам.
— Полежи так минутку, — прошептал я и честно ответил, — пока не могу. Моя старческая психика немного не смирилась еще с последними событиями.
— Скажешь, когда смириться? — хихикнула Амита. Ее ладошка легла на мою щеку. Провела по лбу, отбрасывая волосы с лица. Вновь прижался к ее губам в поцелуе.
— Уже потихоньку смиряется, — шептал я между поцелуями, — я люблю тебя, Амита. И никогда никому не отдам. Ни в этом мире, ни в человеческом.
Амита хотела ответить, но не успела. Неведомая сила приподняла ее, настойчиво вытягивая из моих рук. Я подскочил на ноги. Амита парила в воздухе. Я крепче держал ее за руки, не позволяя отдаляться. Но что-то все сильнее отбирало ее у меня.
— Амита! — выкрикнул я, не понимая, что происходит.
Эмма парила в воздухе, с непониманием и удивлением глядя на меня. Я тоже ровным счетом не понимал ничего. Ее пальчики крепко держались за мою ладонь. Я из последних сил пытался удержать ее. Внезапно все прекратилось. Вокруг Эмми появилось огненное свечение, создавая ореол. Тело выгнулось дугой, и с неба спустился одинокий луч. Замер на груди любимой. Я увидел тонкие золотистые нити, складывающиеся в письмена на древнем языке драконов.
— Непокоренная Хранительница рода драконов, — прошептал я, читая символы.
Древние слова сложились в затейливый рисунок, который расположился от груди и до шеи Амиты.
Амита всем телом обмякла. Я подхватил ее на руки и прижал к себе. Теперь я был уверен, она — навсегда со мной. Она — Хранительница рода, такая же бессмертная, как и я.
— Я люблю тебя, — шептал я, — как же я люблю тебя!
Амита улыбнулась и в ответ прижалась ко мне.
— А я тебя сильней, дракон, — услышал ее тихий шепот.
— Говорил же, она справится, — услышал голос Мика за спиной.
— С тобой я позже разберусь, — хмуро повернулся к мелкому братцу.
— Нет, Эмми меня защитит, — усмехнулся Микариан.
Эмма взмахнула ручкой и в подтверждение слов брата окутала Мика в кокон из света и золотистых нитей. Я физически ощущал магическую силу, которую излучала жена. За все мое существование я не встречал подобной силы или равной ей. Сомневался вообще, что такое возможно.
— Странно, — прошептала малышка, — мне даже напрягаться особо не нужно.
Ирикс попытался нарушить защитный кокон, протянув руку. Но сразу же ее отдернул.
— Черт! Больно! — выругался друг.
Эмма легонько выдохнула, кокон вокруг Мика исчез.
— Я все вижу иначе, — услышал шепот любимой, — словно бы насквозь.
Заглянул в ее глаза. Увидел в них испуг и страх.
— Мы справимся, — пообещал я.
Эмма прижалась ко мне, обняв руками за пояс. Я обнял ее в ответ. Под моими ладонями почувствовал жар. Отстранился. Эмма вновь горела. Но этот огонь не приносил боли, нам с женой, по крайней мере. Но вот все остальные отпрянули от нас. Земля вокруг нас с Амитой приобрела черный цвет, выгорев.
— Тише, девочка, — шепнул я. Прикрыв глаза, попытался окутать Эмми своим теплом, успокаивая.
— Тебе не больно? — услышал растерянный шепот любимой.
— Нет, ты не ранишь меня, — уверил я ее. Отстранился, заглянул в ее глаза, — в новой сущности ты очень сильна. Сильнее любого из Старейшин. Сильнее меня, пожалуй. Мое самолюбие страдает, милая. Признайся, ты специально это сделала? Да? Хочешь мой трон, Амита? — я лукаво подмигнул жене. А она смутилась.
— Не нужен мне твой трон, Амитин, — обиженно проговорила малышка, пряча лицо на моей груди, — мне ты сам нужен. И еще, если не сменишь эти тряпочки, которые висят на тебе, я все здесь спалю к чертям!
Амита была права, одет я был, скажем прямо, не очень. Вернее, скорее раздет. Прикрыты были только бедра и то каким-то куском ткани.
Увидел, как отец протянул руку с плащом. Благодарно принял его. И пока пытался более менее одеться, закрывая все стратегически важные места, не заметил, как на арену начали собираться все жители замка. Кто-то подлетал с воздуха, кто-то шел со стороны мира людей, кто-то выходил из замка. Нас окружал мой народ драконов. Амита прижалась ко мне, ища поддержки.
Первыми, склонив голову, опустились на колени Старейшины, следом — моя семья, признавая Хранительницу своего рода. И когда на арене все драконы преклонились перед Эммалин, я повернулся к жене.
— Непокоренная Хранительница рода драконов! — громогласно провозгласил я и так же, как и мой народ, опустился на колени перед Амитой.
— Тима, встань, — попросила тихо любимая, — ты ведь Император.
— Пусть Боги будут благосклонны к тебе, Хранительница, — проговорил я, поднимая голову, но не вставая с колен, — пусть наш род процветает и крепнет. Пусть твоя магия никогда не ослабнет, и твой огонь никогда не угаснет. Пока живешь ты — живу и я, моя Эммалин!
— Тима, перестань! — шепнула Амита. Видел в ее глазах слезы, — Встаньте, хватит!
Но никто из драконов не смел подняться, пока я стоял на коленях перед Императрицей.
— Будь мудрой и справедливой, — продолжал громко и четко говорить я, — если мы оступимся — покарай нас, и мы примем с радостью твое наказание! Если мы ослепнем — поведи нас за собой, и мы беспрекословно последуем за тобой!
— Тима, ты что несешь? — уже тише шептала Амита, — Мне двадцать четыре. Тебе — больше трех тысяч. Какая у меня мудрость, я тебя умоляю!
— Ибо ты наш
