переходит в клан Сильной руки. Сохраняет силу крови. Иногда в нашем клане появлялся котенок, рожденный только с двумя руками, и его отдавали паре Высокого Рога или Теневому Коту, чтобы они воспитывали его вместе с людьми, к которым он принадлежал.
— Рецессивные гены, — бормочет Мардок. — От общего предка.
Я не понимаю этих слов, но моя подруга издает звук согласия.
— Наверное, так и есть, — говорит она. — Ясно, что у вас, ребята, общий предок.
Я не могу прийти в себя от того, насколько сладок ее голос, когда она произносит мои слова. Мне нравится его звучание, и кхай начинает гудеть в согласии.
— Возможно, — говорю я, поскольку не уверен, о чем они.
— Но согласно нашим записям, — продолжает Мардок. — Вектал, ваш народ поселился здесь, когда их космический корабль потерпел крушение более тысячи лет назад. Он говорит на древнесакхском, как и мы, так что его соплеменники, должно быть, тоже пришли сюда после катастрофы, но это не объясняет кожу на лице или, — он кашляет в руку и выглядит немного неловко. — Дополнительные конечности.
Моя пара поднимает голову и смотрит на меня блестящими глазами.
— Как отцы твоего отца попали на эту землю?
— Есть старые истории, — говорю я, пожимая плечами. — Предки пришли сюда в поисках хороших охотничьих угодий и встретили Людей.
— Людей? — с любопытством спрашивает Лло.
Я киваю.
— Изначальные люди. Их было мало, когда мои предки встретились с ними, но вместе они образовали сильные кланы. Со временем их стало четыре, — мне становится грустно, когда я думаю о том, сколько нас было до гибели Великой Дымящейся горы. — Теперь… три.
— Возможно, из-за рецессивных черт у него нет острых зубов, но у О'Джека они есть, — взволнованно продолжает Лло. — Или почему у Р'Джаала и Т'чая такие же большие рога, как у вас, ребята, — она указывает на Вектала и Мардока. — Но все они могут менять цвет.
Мардок хмурится.
— Изменить цвет?
Лло бросает на меня гордый взгляд, как будто она довольна, что у меня есть такие навыки. — Покажи их, детка.
Теперь моя очередь чувствовать себя неловко. Маскировка так же естественна, как дыхание, но делать это по команде кажется странным. Я смотрю на огонь неподалеку и протягиваю к нему руку, позволяя языкам пламени мерцать у кожи. Мои цвета меняются, подстраиваясь под красноватое свечение огня и тени от него. Когда я отступаю, мой цвет возвращается к своему обычному синему.
— Впечатляет, — бормочет Вектал, скрестив руки на груди. — Это не та черта, которая присуща нашему народу, — Мардок издает звук удивления. Может быть, именно поэтому наше оборудование что-то фиксировало иногда, но больше никого в этом мире не замечало. Интересно, сам по себе камуфляж каким-то образом прерывает сигналы, которые может уловить корабль… или электромагнитные поля на острове были слишком сильны. Мне придется это изучить.
Он выглядит взволнованным.
— Не знаю, что ты только что сказал, — признаюсь я.
— Я объясню позже, детка, — говорит моя пара нежным голосом.
На этот раз, когда я это слышу, я должен спросить.
— Что это за дет ка?
Мардок хихикает. Вектал фыркает с таким же весельем.
— Я слышал это «детка» много раз. Это человеческий термин для набора. Они говорят это, когда довольны своими мужчинами. Моя пара называет меня этим словом, когда ей чего-то хочется, — его жесткое выражение лица смягчается. — И раз уж мы заговорили о парах, должен сказать, что я скучаю по своей, слишком сильно, чтобы хотеть держаться от нее подальше намного дольше, — он обменивается взглядом с Мардоком, а затем снова смотрит на меня. — Вот почему мне очень любопытен ваш народ.
— О?
Я насторожен. Собирается ли он потребовать, чтобы мы ушли? Я крепче сжимаю свою Лло. Я не оставлю ее, что бы ни случилось.
— Ваше прибытие — это либо новая проблема, либо ответ, который был мне нужен.
Его взгляд серьезен, когда он садится рядом с нами.
Женщина-сакх возвращается в палатку с двумя дымящимися мисками еды и протягивает их нам. Несмотря на то, что мы недавно поели, я понимаю, что могу съесть еще. Тем не менее, я не отпущу свою пару. Она вежливо берет миску, но не ест, вместо этого наблюдая за мной.
— Ты скучаешь по своей паре, — говорю я, и он кивает.
Я понимаю это. Когда мне пришлось оставить Лло, казалось, я в агонии. Я не могу представить, что мы с ней надолго разлучимся.
— Моя живет в каменной деревне далеко отсюда, с нашими котятами и парами охотников. Они были без нас дольше, чем полный оборот лун, и приближается жестокий сезон. Я скучаю по моей Джорджи, — его рука сжимается и прижимается к сердцу. — Больше всего на свете я хочу посмотреть на ее лицо. Я хочу держать своих дочерей в объятиях и слышать их голоса. Но… Я не могу покинуть это место, если это будет означать смерть для вашего народа и для людей здесь.
— Мы с Фарли останемся на некоторое время, а также Таушен и его пара. Новички все еще многому учатся, но здесь, на берегу, дичи предостаточно, а погода мягче, чем на суше. Жестокий сезон не будет беспокоить нас так сильно, как тех, кто вернулся в Кроатон, — говорит Мардок.
Моя подруга оживляется.
— Ты только что сказал «Кроатон»?
— Да. Это слово выбрали люди, — говорит Фарли, слегка пожимая плечами. — Это название нашей деревни. Люди, живущие в этом месте, решили назвать его «Ледяной дом».
«Прелестно», - говорит моя Лло. «Мне это нравится».
Название простое, но подходящее.
— Два клана хотят разделиться?
— На данный момент, — кивает Вектал. — Мы отправимся обратно в нашу деревню, но другие придут, чтобы научить, как выжить, и оказать помощь. Не все из нас могут остаться. У нас есть семьи и наборы, которые нуждаются в нас так же сильно, как мы нужны здесь, — он выглядит растерзанным. — Но мы не уйдем, если здешним людям будет угрожать опасность со стороны ваших кланов.
Опасность? Я крепче прижимаю к себе пару.
— Почему они должны быть в опасности?
— Никто тебя не знает, — голос Вектала резок. — Мы не знаем ваших обычаев, и наш народ подвергался нападениям в прошлом.
— И недавно, — соглашается Мардок. — Вилла.
Выражение лица Вектала мрачное.
— Да. Получилось не так, как я надеялся, но это было неплохо. Она успокоит его, если это возможно, — он слегка качает головой. — Есть о чем подумать.
— К’тар и его люди хорошие и добросердечные, — говорит моя женщина, садясь напротив, ее челюсть сжимается в упрямом выражении. — Он мог быть жесток, но К'тар всегда оберегал меня, даже ценой
