я почувствовала себя лишней.
– Ладно, я, наверное, пойду, – озвучила здравую мысль и уже собралась встать, но ректор и Фабиан меня остановили, причем хором.
– Нет.
Я села обратно на кровать и не понимающе захлопала глазами, переводя взгляд с одного Таркенсона на другого.
– Покажи, что у тебя за мазь? – первым нашелся ректор и забрал у меня тюбик.
– Из приюта привезла. Брата вашего травить не собиралась, честно!
Ректор посмотрел на меня смеющемся взглядом и вернул тюбик.
– Ганондорф, а я думал, ты ей ответишь – «а жаль», – снова съязвил Фабиан. И откуда силы?
– Молчал бы уж. Я вообще тоже пришел с мазью, но, судя по составу, ее получше будет, – с этими словами ректор кивнул в мою сторону.
Несмотря на то, что крем был ручной работы, на прозрачном тюбике все равно была приклеена наклейка с ингредиентами, в которых ректор, видимо, неплохо разбирался.
– Не знаю, у нас других не было.
– А я один не понимаю, что тут происходит? – Фабиан сел на кровать, но раны, к счастью, больше не кровоточили. – Что вообще тут делает моя напарница, которая меня ненавидит? И мой брат, который, к слову, также меня ненавидит.
– Не говорю глупости! – разозлился Ганондорф.
– Это ты меня ненавидишь, а не я тебя! – с укором посмотрела на Фабиана, и он вспылил еще сильнее.
– Да я смотрю вы отлично спелись! Зачем ты ей рассказал?!
– В смысле? Я думал ты ее позвал! – ректор вел себя как мальчишка, от чего выглядел смешно.
– Я?
А теперь оба брата смотрели на меня.
– Никто меня не звал, я сама пришла.
– Зачем?
– Узнать, как ты.
– С чего такая забота именно сегодня? – подозрительно спросил Фабиан, и по нему было видно, что он не отстанет, пока не узнает правду.
– Я сегодня днем ходила к господину Ганондорфу, чтобы уточнить, будут ли завтра дополнительные, – начала объяснять, смотря только на напарника, но краем глаза все равно заметила, как ректор скрестил руки на груди и тоже внимательно слушал. – Но его в кабинете не оказалось, зато дверь кабинета сказала, где его найти. Вот я и пошла по ее указанию А там были вы…
– Ты все видела… – не спросил, а констатировал Фабиан, отведя взгляд и смотря куда-то в сторону.
– Нет, я почти сразу ушла… Как только поняла, что там происходит.
– И что же там происходило? – голос Ганондорфа был холодным, отчего мне стало не по себе.
– Точно не знаю. Либо те самые наказания, которые разрешены в академии, либо внутрисемейное общение.
Теперь я тоже отвела взгляд и с особым интересом рассматривала небольшую потёртость в углу бордового ковра.
– Значит так, – Ганондорф устало потер переносицу и сел на кресло. – Фабиан, я пришел не только принести мазь, но и извиниться. Я не должен так перегибать палку. Но и ты меня пойми, я уже не знаю, что с тобой делать… Энрика, ты же понимаешь, что это должно остаться между нами.
– Да, конечно.
– Дверь значит…
И снова повисла пауза.
– Я, наверное, пойду.
На этот раз я вскочила достаточно резво, чтобы меня точно не могли остановить. Да и братьям явно нужно было поговорить. Но голос ректора все же заставил меня остановиться.
– Энрика.
– А?
– Дополнительные завтра будут.
– Спасибо.
В следующий раз я увидела Фабиана только за завтраком, когда он пришел туда со своей компанией.
Удивительно, но его внешний вид ничем не выдавал его вечерошнего состояния. Разве что легкая жилетка, непривычно накинутая на рубашку, намекала, что раны еще могут кровоточить.
Дополнительные у ректора значились сразу после пар, поэтому я не переодеваясь и не занося вещи направилась к его кабинету, где меня уже ждали.
– Добрый вечер.
– Добрый. Заходи, Энрика, – обратился ко мне ректор, а когда я заняла свое место на кресле, добавил: – Спасибо.
– За что?
– Что пришла вчера к Фабиану. Ведь ты могла всем рассказать об увиденном безобразии. И не мне тебе рассказывать, что многие были бы рады позлорадствовать…
– Вы за кого меня принимаете? – я даже рассердилась.
– Да я уже не знаю, кого и за кого принимать. Ладно, давай заниматься…
Но мы не успели, так как дверь распахнулась и в кабинет зашел Фабиан. Как и Ганондорф вчера – без стука и приглашения. Наверное, это у них семейное.
– Не помешал? – ехидно спросил он и уставился на нас.
– У нас занятия.
– Я знаю. Вот и подумал, что напарник имеет право присутствовать, чтобы следить за успехами того, от кого зависит судьба моей ведомости.
– Тогда можно я с тобой на матеоведение ходить буду? – не выдержала я.
– Нельзя, у тебя в это время свои пары. А я сейчас абсолютно свободен.
Удивительно, но с Фабианом занятие прошло гораздо продуктивнее. Он тоже учил какие-то пассы, которые должны были дополнять мои, а также помогал правильно складывать руки и выводить формы плетений. Правда, когда он брал мои ладошки в свои руки, сердце начинало бешено колотиться. Наверное, от страха.
– Жаль, магии нет, интересно попробовать на практике, – задумался парень.
– «Жаль, магии нет» – это девиз последних недель, – буркнул его брат. – Все, кыш, мне работать надо!
Мы вышли из кабинета и замерли. Ситуация была какой-то неловкой. У меня вообще сложилось впечатление, что Фабиан чего-то от меня ждет, но я не понимала, чего.
– Ладно, я пойду. Спасибо за помощь, – наконец произнесла я.
– И куда ты собралась?
– Уроки делать, а потом в кафе помогать тетушке Мо.
И я буквально сорвалась с места, чувствуя, как снова горят щеки. Да что ж такое-то? Почему у меня на Фабиана такая реакция?
Даже уроки и задачи по матеоведению не могли меня успокоить. Внутри что-то предательски колотилось. Поэтому я сунула учебник по истории с собой и побежала в кафе, надеясь, что хотя бы там приду в себя.
В кафе еще никого не было, но это и не удивительно, тетушка Мо еще помогает в столовой.
Я самостоятельно все убрала, расставила стулья, принесла воду, даже первую партию пирогов поставила в духовку, а потом уже засела за историю.
Работа
