Это – ужасающая перспектива.
А их часы тикали. Через несколько коротких дней она должна принять решение, которое может сделать их в высшей степени счастливыми, крайне несчастными или…
Оно могло убить их обоих.
Часом позже Брайд в одиночестве спускалась вниз. Для обеда Вэйн «создал» для нее очень милое бархатное платье изумрудного цвета. Он оставил ее в доме Валериуса с Фьюри, а сам отправился в Санктуарий узнать, расскажет ли ему кто-то из находящихся там Охотников-Оборотней о Фанге или может быть отменит его изгнание на время достаточное, чтобы проверить брата.
Достигнув основания лестницы, Брайд нервно пригладила волосы. Она не была уверена в том, чего ждать от вампира, который охотился на даймонов. В отличие от Табиты она никогда прежде не встречала ни одного. А Отто, который мог оказать ей поддержку, покинул дом следом за Вэйном.
Сошедши со ступенек, она обратила внимание, что декоративные накладки со статуй исчезли, и не смогла скрыть улыбку.
Войдя в гостиную, Брайд увидела высокого черноволосого мужчину, стоящего спиной к ней и вглядывающегося во внутренний дворик сквозь окна эркера. Его поза была совершенно неподвижной. Волосы он носил собранными в безукоризненный «конский» хвост и был одет в явно дорогой, сшитый на заказ черный шелковый костюм.
Словно почувствовав ее присутствие, он поднял голову.
Он повернулся, и она застыла.
Этот мужчина был невероятно красив. Черные глаза смотрели с лица, тщательно вылепленного хорошими генами. У него был длинный орлиный нос и губы, крепко сжатые в твердую линию. Без сомнения, он являлся самой впечатляющей личностью из всех, встречавшихся Брайд.
Не удивительно, что Отто устроил ему веселую жизнь. Было слишком очевидно, что у этого человека не имелось никакого чувства юмора, и он относился ко всему очень серьезно.
– Вы, должно быть, Брайд, – произнес он с тем странным итальянским акцентом, который так прекрасно уловил Отто. – Я – Валериус Магнус. Добро пожаловать в мой дом.
Его королевская манера держаться вызвала у Брайд мгновенный импульс присесть перед ним в реверансе.
– Спасибо, что позволили нам остановиться здесь.
Он склонил голову с чопорной формальностью царственной особы.
– Пожалуйста, – ответил он, указывая на черное, обитое бархатом, кресло. – Присаживайтесь. Обед будет подан через пять минут. Пока мы ждем, я попрошу прислугу принести вам вина.
Брайд никогда в жизни не чувствовала такого стеснения, чем когда шла через комнату, чтобы занять свое кресло. Этот вампир действительно казался древним и могущественным.
Более того, он обладал хорошими манерами и являлся воплощением патрицианского рода.
Валериус подошел к интеркому, нажал кнопку и в самом деле распорядился насчет вина для нее.
Закончив, он вернулся к ней.
– Приношу извинения, что мой дом не был в порядке, когда вы прибыли.
Она оглядела прекрасно убранную комнату.
– Как так?
– Скульптуры, – пояснил он, лишь презрительно скривив губы. – Вы можете быть уверены, что за свои действия Тони Манеро наказан должен образом[44].
Она услышала, как он пробормотал под нос:
– Жаль, что в этот день и век противозаконно бить свою прислугу.
– Тони Манеро? – спросила она, удивляясь, что такой человек, как Валериус знает персонажа поп-культуры из «Лихорадки субботнего вечера».
– Отто, – презрительно ответил он. – До сих пор не могу поверить, что Совет прислал мне его. Я просил у них оруженосца-итальянца, а не э-тальянца[45].
Брайд расхохоталась. Она никак не могла справиться с собой. Ох, у Валериуса было прекрасное чувство юмора. Просто юмор у него очень сухой.
Его лицо чуть смягчилось при звуке ее смеха, и в тот же момент Брайд заподозрила, что Валериус совсем не такой холодный и строгий, каким выглядит. Что на самом деле ему нравится посмеяться вместе с кем-то, но он тщательно скрывает эту часть своей натуры, а его ледяные манеры просто держат чужаков на расстоянии.
В комнате прямо перед ними возник Фьюри. Подобно ей, он все еще беспокоился о своей одежде, которая была слегка помята.
– Черт, – сказал Фьюри себе под нос. – Однажды я справлюсь с этим дерьмом, даже если это прикончит меня. – Он поднял глаза и покраснел, будто не знал, что уже оказался на месте. – Извиняюсь за опоздание. – Он прочистил горло и выпрямился.
Валериус царственно выгнул бровь, глядя на Охотника-Оборотня.
– Ты, наверное, Вал, – Фьюри протянул ему руку.
– Валериус, – поправил тот с арктическим холодом в глазах. Он насмешливо поглядел на руку Фьюри, не делая ни одного движения, чтобы принять ее.
Фьюри поднял руку вверх и понюхал подмышку.
– Что? Я мылся. – Тряхнув головой, Фьюри засунул обе руки в карманы. – Отто прав. Кто-то должен вытащить кол из твоей задницы и отколошматить тебя им.
Брайд прикрыла рот ладонью, чтобы помешать себе рассмеяться над тем, что Валериус явно не находил забавным. Он, может, и любил смеяться, но не над собой.
– Прошу прощения? – зарычал Валериус, делая шаг вперед.
– Вино для леди?
Брайд повернулась и увидела пожилого мужчину, одетого в черный пиджак и галстук-бабочку, вошедшего с хрустальным бокалом вина для нее.
Валериус, казалось, справился с собой.
– Спасибо, Джилберт, – заговорил он, возвращаясь к своему напыщенной манере превосходства.
Слуга наклонил голову.
– Желает ли Ваша Светлость еще один бокал вина для вашего нового гостя?
Брайд могла сказать, что Валериус предпочел бы дать Фьюри пинка под зад, но хорошие манеры диктовали иное.
– Да, но принесите его в миске.
Слуга ушел выполнить новое поручение.
– В самом деле, – заявил Фьюри. – Брайд, я не могу торчать здесь, когда он смотрит на меня так, будто боится, что я помочусь на его ковры или что-то вроде этого. Хочешь, угощу тебя бургером?
Да, она хотела, но кое-что в Валериусе сказало ей, что его ранили слова Фьюри.
Это невозможно. Однако в полуночно-черных глазах точно скрывалась частичка боли.
– Думаю, я останусь.
– Ладно, это тебе скучать, – и Фьюри исчез.
– Вы не обязаны оставаться, Брайд, – спокойно произнес Валериус. – Я вызову машину и охрану, если вы желаете уехать.
– Нет, все в порядке, правда.
Она могла бы поклясться, что воздух в комнате потеплел на тридцать градусов. Более того, в течение следующих двух часов Валериус, казалось, слегка расслабился. Фактически, он стал немного человечнее.
