— Хочешь сказать, что бессмертная женщина может зачать только один раз за целый век? — с изумлением спросила Инес.
— Нет. — Он рассмеялся. — Таков наш закон, он не имеет никакого отношения к физиологии.
— Ох, — коротко выдохнула она и спросила: — А кто принял этот закон?
— У нас есть совет, который принимает законы, и это один из них.
Инес слушала с большим интересом, но подумала, что может расспросить обо всем позже. А сейчас ей хотелось узнать больше о его семье.
— Если Жанне-Луизе всего сто лет, значит, твои родители еще живы?
— Мой отец жив, а мать умерла, когда мне было четыре года. Вот почему меня вырастила тетя Маргарет. Отец понятия не имел, что делать с таким малышом.
Инес слегка расслабилась. До сих пор она не понимала, почему Томаса растила тетя, если его родители еще живы.
— Значит, Жанна-Луиза твоя сводная сестра? Твой отец нашел вторую суженую после смерти твоей матери?
— Вообще-то не совсем так, — с натянутой улыбкой признался Томас и сказал: — Все это довольно сложно. Похоже, на моем отце лежит проклятие, убивающее его жен. Они у него постоянно умирают. А это не так-то просто, ведь все они бессмертные, — заметил он и тихо продолжил: — После того как мать Жанны-Луизы умерла, он, если так можно выразиться, сдался. Сейчас он ведет жизнь затворника и ни с кем не встречается. Жанна-Луиза даже не знает, как он выглядит.
— Как все это печально, — прошептала Инес.
Томас пожал плечами:
— Он должен сам с этим разобраться. Мне даже трудно себе представить, насколько это тяжело — потерять суженую. Более того, я даже думать об этом не хочу, — добавил он, обняв Инес за плечи.
Инес не нашлась что ответить. Она не могла пообещать ему, что он никогда ее не потеряет, потому что не была уверена, что она у него есть. С каждым часом она обретала все большую уверенность в своих чувствах, но в то же время все больше понимала, что не сможет стать его супругой, если он не ответит на ее любовь.
Решив, что пора сменить тему, она попросила:
— Расскажи мне о своей музыке.
Томас резко обернулся к ней.
— Откуда тебе известно об этом?
— В то первое утро я принесла тебе телефон, а ты оставил свой блокнот раскрытым на столике, — напомнила ему Инес. — Ты пишешь музыку?
- Да.
Томас вздохнул и продолжил путь.
Она закусила губу, поняв, что коснулась чего-то очень личного и что Томас не намерен говорить об этом. Пока Инес торопливо подыскивала новую тему для разговора, он вдруг стал рассказывать ей о том, как Маргарет учила его музыке, как насмехался над ним Жан-Клод, как, придя в отчаяние от этих насмешек, он решил никому не рассказывать о своем увлечении. Он так и делал все эти годы. Как выяснилось, мужчине, которого она полюбила, свойственно определенное упрямство, точнее, умение придерживаться выбранного направления, по крайней мере в тех делах, которые имеют для него значение. Но ведь это здорово, решила Инес. Она и сама была способна при необходимости быть немного быком.
— Как тебе это местечко? — неожиданно спросил Томас, и Инес, оглядевшись вокруг, увидела, что они уже прошли тихий жилой квартал и вошли в район магазинов и развлечений. Вокруг было множество кафетериев и ресторанчиков, и Томас указывал на маленькое кафе, встроенное в угол старого дома. Двухэтажное кафе со стеклянными стенами, по всей видимости, пользовалось популярностью, даже в это время свободных столиков оставалось немного.
— Выглядит многообещающе, — ответила Инес, и они вошли.
— Я сделаю заказ, а ты пока поищи свободный столик, — предложил Томас, когда они подошли к стойке.
Инес кивнула, быстро пробежала глазами меню, мелом написанное на висевших на стене досках, и сказала:
— Закажи мне кофе-латте и лимонный кекс.
— Не чай? — удивился Томас.
— Чай я пью только дома. Даже в хороших ресторанах не всегда умеют заваривать чай, — объяснила Инес.
— Хорошо, непременно научишь меня, как правильно заваривать ваш национальный напиток — сказал он, рассмеявшись. Поцеловав Инес, он нежно погладил ее по щеке. — Иди и попытайся отыскать столик. Я подойду через пару минут.
Инес улыбнулась в ответ и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. На первом этаже было совсем мало столиков и почти все заняты. На втором этаже — то же самое. Как она заметила с улицы, здесь было очень оживленно, но Инес все-таки удалось найти свободный столик, как раз у великолепной тонированной стеклянной стены. В ожидании Томаса она с любопытством разглядывала снующих внизу людей.
Он появился довольно скоро. Бегло оглядев зал, он увидел Инес и направился к ней. От ее внимания не укрылся интерес, с которым на Томаса посматривали сидевшие в кафе женщины. Господи, как ей хотелось совершенно по-детски вскочить и показать всем им язык. Этот мужчина принадлежит ей, и какими бы красивыми, умными или совершенными ни были другие женщины, они оставались для него надувными куклами или хорошенькими марионетками. Сознавать это было приятно, но желание проткнуть этих кукол булавкой или перерезать марионеткам нитки не исчезало.
— Отчего это у нас такое странное выражение лица? — удивленно спросил Томас, ставя на столик поднос.
— Какое выражение? — с невинным видом поинтересовалась Инес.
— Я бы описал его как выражение, свидетельствующее о наличии некоего злобного умысла, — ответил он, ставя на стол кофе и кекс.
— Злобного умысла? — переспросила она с удивлением. — Ни в коем случае.
— Нет? — с улыбкой уточнил Томас и, поставив свою чашку, сел за стол.
— Нет, конечно, нет, — заверила его Инес. — Я просто заметила, что все эти женщины глазеют на тебя, словно на конфетку, и если кто-нибудь из них будет настолько глупой, что начнет приставать к тебе, она горько об этом пожалеет.
Томас, поднявший чашку с кофе, замер, когда она произнесла эти слова. Широко раскрыв глаза, он посмотрел на Инес.
— Но уверяю тебя, никакого злобного умысла в моих мыслях нет, — сказала она.
Рассмеявшись, Томас поставил свою чашку на стол и погрозил ей пальцем:
— А вы, девушка, оказывается, хулиганка. Черт побери, а мне показалось, что у тебя глаза карие, а не зеленые.
— Я не ревнива, — очень серьезно сказала Инес, бросая в кофе один за другим кусочки сахара.
— Да? — усомнился Томас. — А вот я ревнив.
Инес посмотрела на него с удивлением:
— А к кому тебе ревновать?
— К каждому мужчине, который окидывает тебя взглядом.
Инес рассмеялась, когда он изобразил этот взгляд: оценивающий прищур, глаза пытаются проникнуть под блузку и сладострастно ощупывают бедра. Покачав головой, Инес возразила:
