Ознакомительная версия.
За сорок с лишним лет произошло более ста несчастных случаев, убийств и самоубийств.
Конечно, местные жители замечали, что в доме нечисто. Но вслух никогда об этом не говорили.
Самым "нечистым" местом был подвал. В доме не возможно было встретить человека, кому что-нибудь, да не померещилось. Кому-то виделись горящие желтые глаза; кто-то, поднимаясь по лестнице, слышал за собой тяжелые шаги или иные странные звуки: как если бы кто-то, пытаясь преследовать, когтями царапал по стенам и стеклам, отделяющих его от вожделенной жертвы. Почти все чувствовали тяжелый удушливый запах падали. Почти всех жителей по ночам преследовали кошмары, в которых мертвые преследовали живых.
Кое-кто из жителей пытался избавиться от напасти, советуясь с деревенскими знахарками, кто-то тайком, рискуя партийный билетом, приглашал батюшку. Всплески сверхъестественного затихали на время. Потом все начинало повторяться.
В 1963 году в доме была устроена облава на одну из самых опасных шаек того времени. "Воры в законе" больше недели прятались в подвальных переходах, пока их не накрыли следователи НКВД. Тогда носиться с преступными элементами было не в моде. Из пятнадцати "воров" тринадцать "закрыли". Перестреляли почти всех, кроме "языка".
Трупы убитых преступников погрузили в воронок. На том история в физическом мире и закончилась.
Между тем на тонком плане Черные получили жертву как раз нужным числом. В эзотерике число тринадцать всегда считалось числом перехода. Жертвоприношение полностью открыло портал между мирами. Темное Зло получило возможность напрямую влиять на ход вещей в срединном мире. Получило доступ к тому, что столь высоко ценится всеми Демонами, — к человеческой жизненной энергии.
Ну а теперь от предыстории переходим к части, непосредственно касающейся всех нас.
Адам стал Темным Ключом в тот момент, когда, отворил себе вены. Но все ещё можно было бы исправить! Если бы уже за границей жизни, осознанно и преднамеренно он не заключил договора с Демонами. По условиям договора он должен приносить в жертву демонам человеческие жизни. Демоны, в свою очередь, поддерживали его жилище, не давая тому растаять в небытие, поддерживая искусственное подобие жизни. Таким образом, каждая из сторон, получала возможность связи со срединным миром, всегда вожделенным для не-живых.
Двадцать лет все были довольны. Кроме тех, конечно, кому приходилось умирать.
— Откуда вы все это взяли?
— Большую часть информации нам предоставили с верхних инстанций. Всегда и всюду есть те, кто выше, — проинструктировал Лену следователь.
— Что ж, предыстория кажется ясной. Но к чему она нам?
— А к тому, что никто из жертв не сможет уйти из Междумирья, пока Адам не сгинет! — Яростно процедил сквозь зубы Костя.
— И с верхних инстанций нам сказали, что ты можешь этому поспособствовать, — заискивающе улыбнулся Алексей Владимирович.
— Ты, кстати сказать, в этом заинтересована не меньше других, — снова подал голос Костя.
Как же он раздражал Лену! Как бы она хотела никогда не видеть этого чертова дома, Адама, и прочую нежить! Как же она всех ненавидела!
Морена велела узнать правду. И теперь Лена её знала. Её использовали, как и других. Лена не была ни в чем избранной. Лена была обычная жертвенная овечка на заклании. Да ещё и не в единственном числе, а аж пятая по счету.
От этого было горько. Если бы она хотя бы была единственной, кого он убил, глупо, необъяснимо глупо! — но ей так было бы легче.
Такой прекрасный лик!
Такая черная суть.
Любила Лена Адама? Или только его лживую пленительную оболочку, ореол таинственности? Его холодность и непостижимость? Была ли её любовь к призраку столь призрачной, как все в белом мороке туманов?
Любила ли? Разве зло можно любить? Когда не сомневаешься, что оно по- настоящему, по правде — зло? Не маска? Не выпендреж? Нет. Не возможно.
Но Лена по-прежнему верила, что любит Адама. Любовь её неразрывно, тесно сплелась с ненавистью, пропитавшись горечью, разочарованием и злобой. Любовь её стала ядовитой, как тропические цветы, прекрасные, но смертоносные.
Как говорил Роберт? "Врагов себе мы чаще всего творим собственным руками".
Адам выковал себе убийцу, чья рука в решающий момент не дрогнет. Во имя всех тех, кого он обольстил и уничтожил. Во имя тех, кто ещё может попасть с ту же паутину. Во имя его самого. Потому что, любя его, Лена не позволит ему совершить еще большее зло, чем он уже сотворил.
— Что ж, — сказала она вслух мужчинам, ждущим от неё ответа. — Я сделаю все, что смогу. Больше обещать не стану.
— Отправь его душу в Ад! — яростно крикнул Костя, и глаза его при этом полыхнули. Чем? Яростью или страстью?
Лена отвернулась, стараясь скрыть охватившее её отвращение. Оказывается, страсть другой женщины к объекту твоей любви не самая худшая вещь на свете. По сравнению со страстью привлекательного мужчины к тому, кого ты хочешь сама.
— Жаль, что тебя я не могу прихватить с собой. Было бы приятно видеть вас в Аду вместе! — Зло прошипела Лена, отворяя дверь и делая шаг вперед, в неизвестность. В Междумирье невозможно было угадать, куда ведет очередная дверь.
Лена от всей души надеялась никогда не слышать и не видеть двух "чеширских котов", противных ей до глубины души. И почти с надежной устремлялась к Пиковой Даме.
Глава 15
Шестнадцатый Аркан
Лена поднималась по ступеням, чувствуя прилив окрыляющей силы. Той силы, что черпает себя ни в любви, ни в ненависти, а в холодной злобе. В той самой злобе, что по пятам следует за отчаянием. Она возникает только тогда, когда терять больше нечего. Вслед ей грядут революции и проклятия, обладающие неистовой, необратимой силой.
У Лены не осталось ничего: ни жизни, ни любви. Не за кого бояться. Не к кому торопиться и стремиться. Никто нигде тебя не ждет. Никто не переживает и не боится. Впервые на своей памяти Лена была до такой степени свободной и одинокой.
Отворив дверь, девушка вышла в туманную морось, пронизанную звуками водного плеса. Нос лодки, как преданный пес, ткнулся в ноги. Перебравшись через бортики, Лена села на весла. Что ей ещё оставалось? Ждать очередного безымянного проводника?
Первое время дело не ладилось. Девушка загребала правым веслом чаще, чем левым. Лодка при этом то и дело поворачивала, норовя крутануться на месте. Хотя, когда нет направления, это не имеет такого уж большого значения. Потом, приноровившись, Лена, наконец, взяла ситуацию по контроль. Суденышко заскользило по черному зеркалу воды, укрытому промозглым вечным туманом, пробиваясь через него, как через кашу.
Ознакомительная версия.
