Бывшая горничная мечтательно улыбнулась:
— Сначала, чтобы скопить денег на торговый патент. А потом просто уже не могла бросить вас, ведь вы стали моей семьей.
* * *
Невзирая на протесты, Катарина уступила бывшей хозяйке свою постель. Сама же устроилась в гостиной, на оттоманке, и вскоре ворожея услышала тихое, ровное сопение, доносящееся оттуда.
А к ней сон не шел.
Дея долго ворочалась, стараясь не думать, чем именно на этой кровати занимаются господин Танарес и ее бывшая горничная. Или он приглашает ее к себе?
Мысли перекинулись на Йеванна, и сердце заныло в тоске. Он был где-то там, на улицах Альдарика. Искал тех, кто посмел встать у него на пути. Тех, кто осмелился угрожать его женщине.
Сжавшись под одеялом, Дея сложила руки в привычном молитвенном жесте, закрыла глаза и беззвучно прошептала:
— Прошу тебя, Праматерь Эола, пусть он вернется ко мне живой и здоровый!
Это все, что ей нужно сейчас. Знать, что он к ней вернется.
Дее показалось, будто перед закрытыми веками вспыхнул мягкий ласкающий свет, и откуда-то издалека донесся перезвон колокольчиков.
А потом провалилась в глубокий сон.
Очнулась от яркого света, бьющего прямо в лицо. В полудреме даже не поняла, что лежит в чужой постели. Прикрыла глаза ладонью и хотела уже повернуться на другой бок, как услышала голоса. И один из них принадлежал Йеванну.
— Я хочу забрать свою жену, женщина, — судя по тону, ее муж с трудом сдерживал раздражение. — Посторонись.
— Но милорд, она еще спит!
А это верная Катарина. Как всегда, стала грудью на защиту своей госпожи.
Дея слабо улыбнулась. Ну, какая она ей теперь госпожа?
И тут же сон как рукой сняло.
Йеванн! Он здесь! Он пришел за ней!
Путаясь в одеяле и широченной ночной рубашке, выданной Катариной, соскочила с кровати. Не успела добежать до двери, как та сама распахнулась. На пороге, в треугольнике света, возникла мужская фигура.
— Йен!
Он шагнул ей навстречу.
— Дея!
Сжал в объятиях, начал осыпать лицо сумасшедшими поцелуями. А потом, обхватив ее щеки ладонями, заглянул прямо в глаза и вибрирующим, проникновенным тоном сказал:
— Ты не представляешь, что я пережил этой ночью, когда вернулся в наши покои и не нашел там тебя! Наарх рассказал мне про шорка, но до того, как он все объяснил, я едва не утратил рассудок. Больше никогда — слышишь?! — никогда так не делай!
У нее не было слов. Она просто смотрела ему в глаза и мысленно благодарила Праматерь за то, что он снова с ней. Эмоции Йеванна обрушились на нее, будто лавина, захлестнули неудержимой волной, а она добровольно тонула в них, желая достичь самого дна и познать, какое оно.
Глава 39
— Ты готова?
— Кажется, я никогда не буду готова к такому…
— Поверь, все не так страшно, как кажется.
Обняв жену за плечи, Йеванн подмигнул ее отражению в зеркале.
Дея вздохнула.
Ей бы его уверенность.
За окном сгущались сумерки. Время неотвратимо приближалось к полуночи — тому самому часу, когда Йеванн должен будет вступить на трон. А она все еще не могла поверить, что они в безопасности, что всем бедам конец.
За последние сутки много чего случилось. Сначала та злополучная записка и признание Йеванна, потом появление шорка… У нее до сих пор душа сжималась при мысли о том, что кто-то хотел убить ее.
Впрочем, почему «кто-то»? Оказалось, у высших демонов есть страшные, но действенные способы узнавать правду даже у мертвых.
Прошлой ночью, пока Дея спала у Катарины, в вольере одного из шорков был найден мертвый даранх. Именно тот, что отправил Дею в старый сад. Кто-то убил его и кинул зверю, в надежде, что шорк до утра сожрет труп и не оставит следов. Если бы Наарх не вернулся туда, чтобы запереть Сейта, то план убийцы сработал бы.
Дея передернула плечами, вспомнив, как утром ее привели на опознание в местный морг. От даранха мало что осталось, только обгрызенная голова да кусок туловища. Все остальное шорк успел съесть.
Давясь тошнотой и цепляясь за Йеванна, чтобы не потерять сознание, она с трудом сумела кивнуть: да, это он.
Дальше включился маховик событий, повлекший за собой арест всей верхушки клана… Нет, не Раанлес, как выяснилось, они здесь ни при чем. К изумлению Деи предателем, желавшим ее убить, оказался Набур Шассар — третий анайх из тех, кто прибыл в Иллурию в составе посольской миссии.
Молчаливый и незаметный, всегда беспрекословно подчинявшийся приказам Наарха. Он не был главным кандидатом на трон, но мог бы им стать, если бы избавился от Йеванна и Дирха.
Дея не спрашивала, Йеванн не говорил, но и без слов было ясно, что Набур после этого прожил не долго. Возможно, пару минут. За попытку навредить женщине, пусть и неудавшуюся, он был казнен на месте.
Тогда же Наарх призвал Эшарха — четвертого претендента на трон — и перед Советом кланов заставил поклясться на клятвенном камне, что тот не замышляет предательства.
— Мой клан свято чтит законы Альдарика, — произнес Эшарх, возложив руку на древнюю реликвию. — Клянусь своей жизнью и жизнью всех, кто мне дорог, что никогда не замышлял и не настраивал других против дайэрэ, его дакши или пасынка. Моя совесть чиста, а душа открыта. Если я в чем-нибудь лгу, пусть моя кровь вскипит, и все предки восстанут, чтобы наказать меня по обычаю и законам нашего рода!
Клятвенный камень молчал. Эшарх смотрел открыто и твердо. Его голос ни разу не дрогнул.
— Твоя клятва принята, — Наарх благосклонно кивнул. — Впрочем, другого я и не ждал.
— Почему?
— Твой клан всегда был опорой трона и поддерживал истинного хаорна. К тому же дакши нашего дайэрэ умеет читать души. Будь ты запятнан предательством, она бы не доверила тебе своего сына.
Эшарх пожал плечами:
— Архватоны не тщеславны.
— В вашем случае это достоинство, а не порок.
Позже, узнав о казни Набура, заговорила Динэя. Она испугалась, что смерть может грозить ее брату, и призналась, что именно Набур надоумил написать ту злополучную записку. Откуда он знал о прошлом Йеванна? Это еще предстояло выяснить, но не сейчас.
Сейчас Дея не хотела даже думать об этом. Хватит с нее страхов, тревог и волнений. Хватит предательств, интриг и смертей.
Ее муж вот-вот спустится в Бездну и займет легендарный трон. Это все, что имеет значение.
Набрав полную грудь воздуха, она медленно выдохнула и осмотрела себя.
Платье, сшитое по местной моде, казалось непривычным. Слишком открытым, слишком ярким. Но… удивительно подходящим этому месту.
Привыкшая к скромным нарядам северных женщин, Дея не сразу решилась его надеть. Разум подсказывал: не стоит дразнить демонов, демонстрируя им свою «иномирность». Хватит того, что она человек. Хватит, что Йеванн полукровка. Ей придется принять местные обычаи и даже причуды, если она хочет, чтобы жители Альдарика приняли ее, как свою…
— Ты прекрасна, моя королева, — Йеванн запечатлел поцелуй на ее обнаженном плече и поднял голову.
Их взгляды встретились в зеркале и утонули друг в друге, поднимая со дна души бурю эмоций. Нежность, ласка, забота, страсть… Дея чувствовала, как ее окутывает тепло. Не яростный, выжигающий дочерна огонь необузданной страсти, а тепло настоящей любви.
Горло девушки перехватило от чувств. От захлестнувших эмоций стало трудно дышать, на глаза навернулись слезы.
— Ты плачешь? — Йеванн развернул ее к себе лицом. Вгляделся с тревогой. — Дея, что случилось, говори, не молчи!
Она шмыгнула носом, совсем по-детски, и улыбнулась сквозь слезы:
— Ничего, абсолютно ничего.
— Точно?
— Ага…
— Почему же ты плачешь?
Она не могла отказать себе в удовольствии немного его подразнить.
— Просто. От счастья. И вообще, я беременная, мне можно!
Судя по искрам, вспыхнувшим в глазах Йеванна, он принял ее игру. Обхватил за талию, осторожно прижал к себе и мурлыкнул ласкающим тоном:
