кто напал на этот корабль и хороших людей на его борту, ВМС США уже оповещены, и они в пути. За вами не придут никакие лодки. Повторяю, ваше руководство бросило вас, сбежав на вертолете. Если вы отпустите заложников и немедленно направитесь к спасательным шлюпкам по левому борту, никто на этом корабле не будет пытаться вас остановить.
— Вы с Сайласом направляйтесь к спасательным шлюпкам, — велел Джерико. — Мы позаботимся о местах сбора и освободим оставшихся заложников.
— Вам лучше поторопиться. — Шнайдер провел пальцем по экрану на консоли, хмурясь все сильнее. — Противопожарные зоны один, два и пять повреждены. От взрывов уже затоплены два отсека. Больше трех, и мы пойдем ко дну. Я перекрыл водонепроницаемые и огнестойкие двери под палубой, но огонь все сильнее разгорается и охватывает все больше пространства. У нас мало времени.
— Так или иначе, мы избавимся от этих ублюдков, — пробурчал Джерико.
Мика открыл рот, собираясь спросить о судьбе Габриэля, но засомневался. Если они узнают, что его брат террорист, будут ли продолжать ему доверять? Или будут подозревать и его? Или того хуже, просто пристрелят для надежности? Нет. Он должен выяснить это сам.
Резкая металлическая вонь заполнила его ноздри, смешавшись с запахом пороха. Он перевел взгляд на пол. Несколько тел лежали в крови. Мика насчитал девять трупов. Еще двое смертельно ранены и наверняка истекут кровью в ближайшие несколько минут.
Его желудок скрутило, когда он переступал через тела, ища в каждом из них Габриэля. Но его не было. Мика проверил и перепроверил каждое тело. Еще двое лежали, обмякнув, за главной консолью. Ни один из них не был Габриэлем. Его брата не оказалось среди мертвых.
Невозможно. Он точно слышал голос Габриэля.
— Ищешь кого-то?
Мика напрягся.
Сайлас прислонился к стене, пристально глядя на него темными, пронизывающими глазами. Он наблюдал за ним все это время.
У Мики свело живот.
— Почему ты так говоришь?
Сайлас только ухмыльнулся.
— Он в коридоре.
Мика не стал спрашивать, кто. Сайлас знал. По тому, как он смотрел на него всю ночь, внимательно изучая. Но теперь не осталось никакого замешательства. Только самодовольное, презрительное признание.
— Он…?
— Задержан и находится под охраной. Чтобы он мог предстать перед судом за свои преступления. Но он жив. Сайлас изогнул бровь. — Это хорошо? Или плохо?
Гнев пронзил Мику насквозь. Сайлас попал слишком близко в цель. Мика и сам не знал, чего хочет. Жив. Он хотел, чтобы его брат остался жив. Больше он ничего не знал. Он протиснулся мимо Сайласа в коридор.
Трое спасенных заложников сидели в коридоре. Один мужчина стонал, зажимая пулевое ранение в животе. Двое других, похоже, находились без сознания.
А вот и он. Его брат, террорист. Габриэль прислонился к стене в дюжине ярдов дальше по коридору. Руки в наручниках перед ним, чистая офицерская форма испачкана кровью, некоторые пятна уже окрасились в бурый цвет, некоторые все еще ярко-красные. Один из людей Шнайдера стоял на страже в нескольких футах от Габриэля.
Можно к нему подойти? Сможет ли он вообще выдержать встречу с Габриэлем, взглянуть в это лицо, которое Мика знал так же хорошо, как свое собственное, любил больше, чем самого себя? Он моргнул, борясь с волной горя и отчаяния.
Кто-то схватил его за штанину. Одна из заложниц, ее темные волосы разметались по лицу. Мика узнал ее, несмотря на кровь и тушь, размазанную по щекам.
— Миссис Блэк.
— Ты был в столовой «Оазис». Когда это случилось.
— Да, мэм, — задушенным голосом ответил Мика.
Сайлас присел перед матерью.
— Ты в порядке?
Мать и сын посмотрели друг на друга. На лице миссис Блэк застыло сложное выражение, которое Мика не мог прочитать: смесь облегчения, надежды, страха и сожаления. Она подняла руку, словно протягивая ее Сайласу. На миг ее рука затрепетала в пространстве между ними, а затем опустилась на колени. Вместо прикосновения миссис Блэк потерла красные следы на запястьях и слабо улыбнулась.
— Сайлас. Я молилась каждую секунду за вас с Амелией. Я… я так благодарна, что с тобой все в порядке.
— С тобой тоже.
— Это было ужасно. Каждую секунду я жутко боялась. А потом он забрал ее… — Она судорожно переводила взгляд с Сайласа на Мику, как будто просыпалась от ужасного кошмара, только чтобы понять, что он все еще продолжается. — Он ее забрал!
Сайлас напрягся.
— Кого забрал?
— Амелию! Она была здесь, на мостике. Они ее избили… — Ее рот искривился. — Тот монстр ее забрал.
Грудь Мики сжалась. Стало трудно дышать. Страх, терзавший его в воздуховодах, застыл в груди, как ледяная глыба. Мика оставил Амелию в океанариуме. Он верил, что Габриэль не причинит ей вреда. Невинная девушка. Он не мог так поступить.
Но Габриэль все-таки это сделал. Он привел ее на мостик и отдал жестоким бандитам, убийцам. Мика так наивно, глупо доверял брату, которого, как ему казалось, знал. Но, похоже, он никогда не знал его до конца. Возможно, нельзя по-настоящему узнать другого человека, кроме того, что он хочет показать. Или за тем, что ты хочешь увидеть в нем.
— Где она? — спросил Сайлас, тоном, настолько резким, что им можно резать стекло.
— Я не знаю! — ответила его мать.
— Подумай! Ты была там!
— Я не знаю!
— Как он выглядел?
— Он был большим и сильным. С глазами, как… как будто он что-то делал с тобой, мысленно. О, Сайлас. Он убьет ее! — Она закрыла рот руками, подавляя рыдания.
Сайлас вскочил на ноги и повернулся к Мике.
— Куда бы ты пошел, если бы собирался… — Он оскалился, не в силах закончить предложение.
Мика так сильно прикусил внутреннюю сторону щеки, что почувствовал вкус крови.
— Я не знаю, куда бы он ее повел, но кое-кто может быть в курсе.
Он зашагал по коридору. Пол покачнулся, и он уперся в стену. Ярость поднялась в нем, заглушая боль, предательство. Он оплачет все позже.
Габриэль сидел с закрытыми глазами. Мика пнул его ногой.
— Подъем!
Глаза Габриэля дрогнули и открылись.
— Мика. Ты в безопасности.
Нежность в его взгляде показалась диким ударом в живот.
— Не благодаря тебе.
Габриэль поднял связанные руки и наклонил подбородок к охраннику, который стоял в дюжине футов от него и разговаривал по рации.
— Скажи, что сменишь его. Он не знает, кто ты. Мы сможем выбраться отсюда, взять одну из спасательных шлюпок, прежде чем кто-нибудь поймет, что нас нет.
Сердце Мики гулко бухало. Он с трудом мог смотреть Габриэлю в лицо. Брезгливость и отвращение боролись с преданностью, нежностью, любовью. И горе,
