за малейшее непослушание.
Я бы простила ему грубость, отсутствие книг, свою бесконечную усталость и даже боль, к которой почти привыкла.
Но то, что он наплел Грегу про меня всякие гадости — этого не прощу никогда. «Гулящая мне невестой не станет», - так мне сказал мой избранник. «Спасибо, что Мариус вовремя предупредил. Между нами все кончено.»
Вот так, не начавшись, закончилась история нашей любви.
Я плакала, умоляла Грега мне поверить. У меня ведь ни одного мужчины не было, ни одного поцелуя. Я к себе никого не подпускала, все ждала, когда Грег накопит денег и выкупит опекунскую печать, чтобы стать мне мужем. Даже проверить ему предложила, убедиться, что я нетронута.
Зря предложила.
Такого отвращения в его глазах я никогда не видела.
Будто я опарыш, личинка паршивая и дотронуться до меня теперь противно.
Мне, наследнице крови древних друидов, внучке сильнейшего колдуна племени, пришлось пройти через подобное унижение!
Дядя Мариус сказал в тот день, что я ему принадлежу, и чтобы о других мужчинах больше не мечтала. Сказал, что всем в округе рассказал, какая я гадкая и испорченная, и кроме него, никто на меня теперь не посмотрит.
В тот день моя душа умерла.
Но я решила, что умру не одна.
Я ненавижу дядю Мариуса.
Все лежу ночами и думаю, как его убить...
Как перехитрить проклятую печать.
Хотела накормить отравой — донести тарелку не смогла. Разбила по дороге. Пальцы разжались не по моей воле. Просто... разжались.
Подошла с ножом к нему спящему. Всего один удар в шею — и он покойник. Но рука не поднялась. Будто парализовало.
От разочарования я разболелась и слегла.
Так и лежала пластом. Еле дышала.
Встать никак. И умереть никак.
Я бы, может, и окочурилась, но одна, без дяди, уходить не хотела. За него цеплялась своей ненавистью.
А он… Он вдруг стал скисать понемногу.
Я сразу смекнула, что к чему. Когда мои силы на исходе, еще шаг - и смертушка встретит, вот тогда дядя гаснуть начинает вместе со мной. Будто мы одной веревкой повязаны. Будто он меня своей энергией вытягивает обратно в жизнь. Не потому, что хочет спасти, нет, а потому что таково действие печати.
С тех пор мы играем с ним в «кто кого». Я делаю все, чтобы ослабеть и с собой прихватить этого гада.
Почти не ем. Истощаю себя трудом. Падаю в обморок, а потом встаю и, пошатываясь, иду смотреть, как он слабеет вместе со мной.
Только об одном молюсь древним, могущественным предкам, к которым готовлюсь уйти. О справедливости.
Если я умру раньше дяди, пусть придет та, что закончит начатый путь. Пусть отомстит. Пусть она будет сильнее, чем я. Пусть станет счастливой вместо меня. И... Да услышат меня предки!»
Долго сижу на полу, бестолково пялясь на страницы. Пытаюсь переварить прочитанное. Всхлипываю. Кусаю губы. И чувство едкой неприязни к «дяде», что до сих пор отчаянно старалась в себе стереть или хотя бы заглушить, с новой силой пробуждаются в груди.
Наконец, вскакиваю и иду на выход.
Не знаю, как насчет предков, но я тебя точно услышала, Ариана Микоф!
Нахожу Харальда в саду среди работающих мужчин и стучащих молотков. Он возится с досками, засучив рукава до внушительных бицепсов. При виде меня оставляет инструменты и, полуобняв, ведет в сторонку по витиеватым дорожкам — туда, где густые кусты скрадывают шум.
Стоит нам остановиться, сразу его огорашиваю:
- Есть ли способ разузнать о человеке, если он далеко?
- Ты сейчас о своем живодере думаешь? - морщится муж.
- О Мариусе, но он не мой.
- Раз цепляет до сих пор, значит, твой.
- Ладно. Он меня цепляет, но я очень хочу с ним расцепиться.
- Информация о нем как-то в этом поможет? - Харальд вскидывает бровь.
- Поможет, - говорю уверенно. - Не знаю как, но поможет!
- Ладно, - он задумчиво трет подбородок. - Если не против с ним встретиться, можно поехать к нему в деревню верхом. День туда, день обратно. Можно сходить к ведьме в лес — она выложит все, что узнает от духов. Час туда, час обратно. Что выбираешь?
Судя по выражению его лица, ни тот, ни другой вариант ему не по душе. Да и мне, признаться тоже. Мысль о долгой поездке верхом до сих пор вызывает содрогание, а ведьма...
- Я боюсь ведьм, - ежусь. - Если ведьма никудышная, то наврет что-нибудь про Мариуса, и мы об этом даже не узнаем. А если она профессионал, то увидит твою вторую ипостась, и получить рычаг воздействия на местного лорда, - на этих словах в меня упирается его фирменный взгляд со вздернутой бровью - мол, не путай здесь хищника и жертву!
- Нет, - упрямо мотаю головой. - Обойдемся без ведьмы! Лучше уж убить два дня на дорогу и поехать в деревню. Долго, зато безопасно. Жаль, что придется ехать после свадьбы...
- А хочешь, - Харальд заговорщицки щурится, - полетим?
- Ты имеешь в виду я… На тебе?
Вейзер кивает, а я мотаю головой в ужасе. Воображение убедительно рисует, как моя фигурка камнем летит вниз, колошматя воздух и с воплями пронзая облака.
Всплескиваю руками:
- Ты же не в метре от земли лететь будешь. Вдруг я упаду? Отбитым задом тут не отделаешься!
- Поймаю, - улыбается муж и вертит передо мной своими немаленькими ручищами. - От этих лап еще никто не уходил.
- У тебя чешуя твердокаменная. Я с тебя слечу, а ты даже не заметишь, - продолжаю пасовать, а он тут же бьет козырным тузом:
- Сомневаешься во мне?
Невозможно спорить с ним долго, когда он, сильный и чертовски уверенный, стоит вблизи, окутывая своей бешеной энергетикой. Ну как в таком будешь сомневаться?
- Не в тебе, - устало выдыхаю. - В себе, наверно.
- Подумай, - дракон прижимает меня к себе. - Полтора часа туда — полтора обратно. К ночи вернемся домой. Успеешь отцепиться от него перед свадьбой. Чем плохо?
- Хорошо! - жалким стоном вырывается изо рта.
Когда мы с Харальдом идем в подвал к порталу, наша затея все больше выглядит безумием. Я на самолетах-то летать боялась
