Но ведь Кирюше этого знать не обязательно, а там как получится.
Дворецкий уже узнавал леди Бейкер и после того, как слуга забрал пальто и шляпку, проводил даму наверх в столовую.
Жозефина, «смущённо» проводя руками по пышным юбкам, «призналась» сестре Виленского, что долго «мучилась», но решила сегодня не надевать чёрный вдовий наряд. К её удивлению, баронесса её похвалила.
Женщины решили дождаться барона и пока сидели и обсуждали новости про приютских детей, для которых усилиями баронессы Виленской удалось нанять учителей, чтобы те освоили основу грамоты и священного писания.
Может старшая Виленская плохо разбиралась в людях, возможно, была черства по отношению к ним, но при этом она действительно многим помогла как у себя в имении, так и здесь в столице. Она делала это потому, что считала правильным. У баронессы было только две оценки — правильно и неправильно, она никак не могла принять, что в жизни не бывает правильного или неправильного, что жизнь гораздо более многогранна.
Вот и сейчас, она считала правильным свести брата с малознакомой ему женщиной. По этой же причине она сожгла письма Ирэн, по её мнение, это было правильно.
Вскоре дворецкий доложил о приходе барона, Елена Михайловна распорядилась привести Сашу, которому барон обещал совместный ужин.
Барон зашёл в столовую и увидел, что подругой баронессы оказалась приставучая леди, с которой Ставровский познакомил его на балу у императора… Только сегодня она была одета в довольно скромное платье, которое скорее скрывало фигуру, нежели подчёркивало. Это ему понравилось.
— Серёжа, познакомься, это моя подруга, леди Бейкер, — произнесла Елена Михайловна
— Рад видеть вас в нашем доме, — произнёс положенное этикетом приветствие барон, и представился сам, про себя недоумевая:
— Леди Бейкер, что, не запомнила меня, когда подходила со Ставровским? Или забыла, что мы танцевали и она изо всех сил приживалась ко мне своим б… «богатством»?
Барон был воспитанный человек и не стал настаивать на том, что они с баронессой знакомы. Кто её знает, может и правда провалы в памяти у женщины, а он будет её смущать своими вопросами.
Пришёл Саша и барону стало не до леди Бейкер, хотя, конечно, ему приходилось периодически отвечать на вопросы под укоризненным взглядом сестры.
После ужина барон пошёл проводить сына в его комнаты, и пообещал Елене Михайловне вернуться в гостиную, еще посидеть с женщинами.
Пока шли по коридорам дома Саша молчал, но зайдя к себе в комнату, вдруг повернулся к отцу и с каким-то отчаяньем сказал:
— Не верь ей, не верь ей… папа, она лживая
— Кто?
Саша кивнул в сторону двери:
— Эта леди Бейкер, она притворяется, и она противная
Барон пообещал сохранять бдительность и поцеловав сына в лобик, оставил его с гувернёром.
В гостиной горел камин, на небольшом столике стояло вино. Барон удивился, потому что на его памяти Елена никогда не пила вино. Только если на Пасху, церковного кагора.
Барон налил себе вина, чуть плеснул сестре и леди Бейкер. Пошёл разговор ни о чём. Виленский чувствовал себя уставшим, через день ему предстояла длительная поездка и ему хотелось отдохнуть. Он сидел и думал о том, чтобы эта «противная» леди Бейкер уже допила вино и ушла. Но встала Елена Михайловна с фразой:
— Что-то мне нехорошо, голова закружилась
Барон подхватил сестру под локоть и попросив леди Бейкер подождать, вышел из гостиной и повёл баронессу в её покои.
Елена Михайловна была раздосадована, она-то хотела оставить барона наедине с Жозефиной, но не учла его хорошее воспитание, он никогда не переложит на слуг заботу о своих.
Проводив Елену, барон вернулся в гостиную с твёрдым желанием выпроводить леди.
— Сергей Михайлович, я понимаю, что уже поздно и это неловко, что мы с вами остались вдвоём, но прошу, давайте ещё немного поговорим. Вы такой интересный собеседник, а я… я сейчас вернусь обратно в дом князя Ставровского, и буду сидеть одна в своей комнате.
Леди Бейкер снова взяла свой бокал, и Виленский тоже был вынужден взять свой. Он успел сделать глоток, когда дверь распахнулась и в гостиную вошёл офицер в младшем чине и пакетом.
— Прошу простить, леди, — Виленский отвернулся и вскрыл пакет, там было только одно слово — «Срочно». Но написано оно было рукой императора.
Что могло произойти?
Виленский, не раздумывая бросился к двери. Вспомнив про гостью, ошарашенно глядящую на происходящее, и сказал:
— Не волнуйтесь вас отвезут.
И резко развернувшись ушёл.
Виленский взял и уехал… Как так? Что теперь будет? Он выпил, но выпил всего глоток. Ах, какое невезение!
Леди Бейкер на всякий случай выплеснула вино из бокала Виленского в камин. И только успела поставить пустой бокал на столик, дверь открылась и вошёл дворецкий. Поклонился:
— Леди, барон распорядился вас проводить.
Жозефина с «каменным» лицом встала, спросила про баронессу, на что получила ответ, что барыня уже отдыхает и беспокоить не велено.
Леди Бейкер приехала на карете, которую ей выделили Ставровский, поэтому от экипажа барона отказалась.
Села в карету и начала размышлять, по всему выходило, что барону «ворожит» удача, а вот интереса к своей персоне у барона она не наблюдала вообще. Дело выходило скверное. Лорд Уитворт не оставил ей выхода, умирать Жозефина не хотела, боялась боли и унижений. Мозг лихорадочно искал выхода из сложившейся ситуации. И нашёл!
Виленский должен умереть!
Леди Бейкер стало даже легче дышать. А что? Нет человека, нет проблемы! Она же не виновата, если Виленский вдруг скончается, она «приложила» все усилия, а всё остальное это не к ней.
Сперва Жозефина хотела обвинить Виленского в том, что он её изнасиловал и сказать об этом Балашову, чтобы тот вызвал барона на буэль и убил его. Но потом леди стала думать, что графу будет неприятно с ней общаться после этого. Здесь нужно было что-то другое. И тогда женщина решила сказать Балашову полуправду.
— Интересно, он придёт сегодня ночью или придётся ждать? — задавалась вопросом леди Бейкер.
Внезапно карета остановилась, дверца распахнулась ив карету впрыгнул… лорд Чарльз Уитворт.
Леди Бейкер вжалась в стенку кареты, стараясь сделаться незаметной.
— У вас ничего не получилось, Фр-и-ида, — Уитворт не спрашивал, Уитворт утверждал и от его тихого голоса стало жутко.
Он взял Жозефину за подбородок и продолжил:
— Вы же не собираетесь делать глупости? Сидите тихо, иначе будет жаль портить такую красоту…
Закончив говорить, лорд Чарльз наклонился к Жозефине, не отпуская её подбородок
— Неужели поцелует, — с ужасом подумала Жозефина
И лорд Уитворт поцеловал леди Бейкер… в лоб… словно покойника.
Без слов лорд Чарльз вышел из
