подзывая слугу. Симеон воспользовался моментом и подскочил поближе, стараясь получше рассмотреть шотландского виконта. Тот на счастье, повернулся, что бы взять бокал с подноса. Их взгляды встретились. Бровь «европейца» взлетела вверх, он вытянул из рукава дублета платок, промокнул губы, как бы случайно приложив палец к губам, в известном жесте. Отпил вина и кивнул головой.
Симеон поспешно отошел, в углу, на маленьком столике вытащил из кармана клочок бумаги и быстро набросал нейтральную записку.
— «После танцев на балу становится жарко, можно освежиться в саду». — И пошел собирать бокалы. Беря бокал из рук брата, незаметно сунул записку в его руку. Михаил сжал ее и спрятал в кулаке.
— «Прочтет — поймет» — подумал Симеон и понес бокалы на кухню. — ' в случае чего всегда может сказать, считал что записка от дамы'.
Он не стал возвращаться в зал, но прошел в их с Филаретом комнаты и взял плащ. Неизвестно, когда Мишка сумеет освободится! Может, придется ждать несколько часов!
— Ты куда? — спросил Филарет, оторвавшись от чтения какой-то книги.
— В сад. Сам не могу поверить, но среди гостей брат, Михаил, болтает с королем на франкском. Передал записку, что бы вышел в сад, как сможет. Пойду ждать, так что, ваше святейшество, не волнуйтесь, могу прийти поздно. Когда ему удастся улизнуть с бала!
Симеон вышел в парк, уже тронутый дыханием осени. В освещенных залах замка заиграла музыка. Начались танцы. Ища удобное укрытие, но так, что бы виден был выход из зала в сад, он набрел на круг плотно посаженных елочек. Пан Сапега хотел сделать лабиринт, наподобие модных в Англии сооружений, заменив привычные там растения, слишком нежные для белорусского климата, молодыми елочками, подстригая их каждый год. Но, по неизвестной причине, все ели погибли на второй год, остались только эти, растущие по кругу. Сапега махнул рукой на свою затею, приказал поставить посередине круга скамейку с резной спинкой, а ели все же стричь. Скамейка стала излюбленным местом свиданий влюбленных парочек, так что легенду, что записка от дамы будет легко подтвердить. Пришлось подождать с полчаса, но вот, из дверей зала показалась мужская фигура в дурацком платье, и замерла, озираясь по сторонам. Симеон махнул брату рукой и тихо свистнул, как на охоте в детстве. Михаил в свою очередь взмахнул кистью и двинулся к поляне внутри круга елок. Через минуту братья встретились.
— Мишка, ты откуда, и еще в этом платье! Я чуть не упал, когда понял, что это ты!
— Тсс, говорим тише, я тоже испугался, вдруг нечаянно выдашь!
— Плохо обо мне думаешь! Я здесь уже который год, как тайно встречаться с гонцами знаю. Понял, раз ты в этих тряпках, да еще на франкском болтаешь, значит, к нам послан. Привез что-нибудь?
— Сейчас. Отвернись!
— Еще чего, что я там у тебя не видел, забыл, как купались вместе, голышом!
— Есть такое, что ты не видел! Исподнее кружевное, например!
— Шутишь? Дай взглянуть, клянусь, никому дома не скажу! Да когда еще дома окажусь!
— Ладно, любуйся. Говорят, самый модный костюм при аглицком дворе.
Михаил приспустил свои бочкообразные штаны, отцепил от талии крохотный декоративный кинжальчик, вспорол подкладку и из потайного кармана вытащил несколько бумаг.
— Извини, помялись. Иначе никак, — бросил он брату, поправляя свой туалет, — прочтет Филарет, подумай, как мне с ним встретиться. Я постараюсь задержаться в замке, но как выйдет, неизвестно.
— Сам-то как сюда пробрался!
— Пол Европы проехал, чуть не сдох от грязи! Зато никто не заподозрил, что я знатный путешественник!
— Так ты француза изображаешь?
— Нет, шотландца! Аглицким я владею хорошо, но акцент есть, убирать долго, решили выдать за шотландца, тем более, их в Европе почти не видели. Зато по-франкски и по-немецки могу говорить и с акцентом — не родные же языки.
— Рискуешь, Михаил!
— Рискую. Но не больше, чем когда очутился с тремя верными людьми в крепости, где каждый второй предателем был. Ничего, выкрутился! После Лебедяни ничего не страшно!
— Постой, это ты Лебедянью командовал?
— Да, а в чем дело?
— У Сапеги большие надежды были, что Заруцкий с Маринкой в Москву прорвутся, помешают Михаила на царство венчать. Они здесь почти месяц в трауре были, как узнали, что Ивашко все ладьи потерял, половину войска, сам с Маринкой еле ушел на Волгу. Кстати, схватили их на Яике, в Москву везут. Они на Лебедянь надеялись, отсидеться там, ксендз там тоже особый был, а теперь его найти не могут. Так что воевода Лебедянский у Сапеги вражина под первым номером. Смотри, прознают, не помилуют!
— Так в любом случае не помилуют.
Михаил на секунду замер, как бы прислушиваясь к округе.
— Пока чисто. Ты, Серый, совсем даром не пользуещься?
— Пользуюсь, только слабоват он у меня. Слушай, я только что догадался, это ты с магами у Маринки разделался?
— Я! Одного силой ударил, второго просто застрелил.
— Я тут подумал, в замке православная часовня есть, давай там встретимся в следующий раз!
— Ты что! Я же истинный католик! Невместно по православным храмам шастать. Всю маскировку разоблачу!
— А если просто из интереса?
— Просто из интереса я в баню напрошусь. Есть же у Сапеги баня. Вот и поинтересуюсь, отличается ли она от Рижской. Я туда тоже якобы из любопытства сходил. Шок получил. Они там семьями в общей мыльне моются. Мужики и бабы вместе! А у меня целибат почти год. Чуть не умер!
— У тебя? Вот не поверю, врешь!
— У меня. Женился я. Жена беременная была. Матушка запретила телесное общение, что бы плоду не повредить. Хорошо, хоть родила до моего отъезда. Девочку. Сильная ведьма и чародейка будет Двойной дар у нее!
— Ты расскажи хоть, как там батя, маманя, братья?
— С батей и матушкой все хорошо, батя грозен, матушка вся в волнении. Братья…как сказать… Якова убили. Поляки. Он же с Пожарским был. Попали в засаду, он князя прикрыл. Зарубили. Батя переживал сильно.
— Жалко Яшку! — вздохнул Симеон — Ты объясни мне, с чего вы с Михаилом авантюру устроили? Чего в Тихвин поперлись?
— Видение ему было, надо было у Тихвинской Одигитрии помолиться. Вот и настоял. Он в чем-то крупном, если решил, не отступится. В мелочи может отступить, а в крупном — нет. Вот я и подумал, что лучше с
