Я тихо спросила у Эла и Хортона:
— Это может оказаться ваш пропавший турист?
— Он был не таким высоким, — ответил Эл.
— Хорошо, откуда вы знаете который это из Кроуфордов?
— У Малыша Генри волосы до плеч. А его отец был почти лысым.
Мы все посмотрели на труп. Даже не смотря на всю кровь, можно было увидеть, что голова была почти лысая.
— Что ж, тогда это точно Генри старший.
— Похоже на то, — согласился Хортон.
— Зачем они выели ему лицо? — спросил Эл, а такие вопросы задают только новички, потому что опытные офицеры знают, что нет ответа на вопрос, почему плохие парни совершают подобные зверства. У них может быть мотив, патология, но на самом деле это не причина, потому что настоящий ответ всегда один и тот же. Почему злодей совершает со своими жертвами плохие вещи? Да потому что он, они, оно, это может. Это единственный правдивый ответ, все остальные лишь отговорки психологов и адвокатов.
— У одного трупа в морге тоже были раны на лице, — сказала я.
— Там был один укус. А здесь… здесь не один. — Эл задал вопрос, который копы его возраста уже не задают, но это преуменьшение было свойственно всем копам.
— Нет, не правда, — сказала я.
— Я не видел всех тел в морге, — сказал Хортон.
Я краем глаза заметила как Трэверс направился к нам. Арэс встал счуть впереди меня, так что высокому мужчине пришлось бы пройти через него.
— Арэс, не надо, — сказала я.
Он глянул на меня, подняв брови:
— Он на пятнадцать сантиметров выше меня и, по крайней мере, на двадцать пять килограмм тяжелее.
— Ага, и десять из них не мускулы.
— Зато остальные пятнадцать — да.
— Без разницы, ты должен меня защищать только от злодеев, а не от других копов.
Он, казалось, хотел со мной поспорить, но встал рядом со мной и позволил лично встретить Трэверса.
— Давай, позерша, порази нас. — Он едва не кричал, но в голосе его застыли слезы. Глаза еще не блестели, но по голосу их можно было заметить. Он изо всех сил старался не заплакать, и гнев помогал ему в этом. Давненько я сама не прибегала к такому способу.
— Его убили не здесь, — ответила я спокойным голосом.
— Ага, здесь не так много крови. Это их место «привала». Скажи мне что-то, чего я не знаю.
— Малыш Генри какой же крупный, как и его отец?
— Да, это одна из причин, почему мы дружили — оба были здоровяками. Мы или возненавидели бы друг друга, или сдружились бы. Мы стали друзьями.
— Эл говорил, что они вызвали вас, будто что-то нашли, а потом тишина.
— Да, я там был. Зачем ты говоришь мне все это дерьмо, что и так известно! — крикнул он на меня. Я просто позволила его гневу выплеснуться на себя. Это был отец его хорошего друга, которого мы до сих пор не нашли. Я сделала ему скидку.
— Вы слышали звуки борьбы, крики, мольбы о помощи?
Он покачал головой:
— Нет, ничего такого.
— Где их обучали?
— Генри был разведчиком в морской пехоте и занимался в тренажерке. Это он учил меня и Малыша Генри боксировать. Малыш Генри служил в спецназе.
— Два больших мужика — под метр девяносто пять.
— Малыш Генри был выше — два метра.
— О’кей, два здоровенных, подготовленных парня. Ни один человек, даже зомби, насколько мне известно, не мог вырубить их обоих так быстро, что у них не было времени позвать на помощь или хотя бы предупредить остальных.
Трэверс вроде задумался об этом:
— Да, они бы не стали молчать. Они бы оба вступили в бой. После военной службы, Малыш Генри круто переменился. Он об этом никогда не распространялся, но с ним случилось что-то плохое и после этого, он стал недолюбливать людей. Думаю, именно поэтому он пошел работать с отцом. Мало людей и много времени за городом; им обоим нравилось в лесу, в горах.
Мне было интересно, он понимал, что говорит о своих друзьях в прошедшем времени; неверное нет.
— Тогда почему пошли с монстрами?
— Не знаю! — проорал он на меня и подошел достаточно близко, чтобы надо мной нависнуть. С его метр девяносто пятью у него здорово это получалось над моими-то ста шестьюдесятями, но я всю жизнь была самым маленьким ребенком в классе, и привыкла, что надо мной все время нависали.
Руки у меня свободно висели по швам, одну ногу я выставила перед собой. Положение ног еще не давало повода Трэверсу для насилия, но я была готова двигаться, если придется. Он коп, но еще и очень здоровый мужик, и он пытался справиться со смертью человека на земле и с пропажей своего друга. Горе играет с вами злую шутку; вынуждает делать вещи, которые в нормальной ситуации вы бы не сделали, например — замахнуться на коллегу по работе.
Хортон придвинулся чуть ближе:
— Офицер Трэверс, пойдемте-ка прогуляемся.
— Нет, Блейк вроде эксперт по монстрам. Но она нам еще ничерта не сказала. Только задает вопросы, чертовы вопросы, а Генри лежит здесь… вот так. — Он отвернулся и ушел, так что мы не увидели его слез.
Хортон пошел, было, за ним, но Эл его остановил:
— Оставь его.
Хортон вроде хотел поспорить и все равно пойти за Трэверсом, но все таки прислушался к совету старшего и остался с нами.
— Откуда ты знала, что он не решиться ударить тебя? — спросил Арэс.
— Я не знала.
Арэс снова удивленно поднял брови и бросил на меня заслуживающий комментария взгляд:
— Знаешь, тяжело защищать тебя, если ты отсылаешь меня каждый раз, когда большие, злые дядьки начинают на тебя наезжать.
— Это было всего раз.
— Со мной — да, но я слышал рассказы других охранников, очень подробные рассказы.
— Ага, я заноза в заднице.
— Нет, хотя, да. — Он улыбнулся, покачал головой и нахмурился. — В любом случае, в этом нет ничего хорошего.
— Да, так и есть.
— Это должен быть наш зомби-убийца, — вклинился Эл.
— Почему? — спросила я.
— Потому что если это не зомби ранили шерифа, то у нас новая проблема, и я просто не могу поверить, что у нас здесь два разных плотоядных монстра. Это изолированная местность. Монстром может быть кто-то из местных?
— Если эти монстры раньше были людьми, то да.
— То есть это сделало что-то нечеловеческое или что-то, что никогда человеком не было?
— Нет.
— А что тогда?
— А то, что я не знаю, что это сделало. Если зомби, то я таких раньше не видела. Единственный плотоядный, с которым я имела дело, почти подчистую обглодал тело и беспорядка было больше, и скорее походило на убийство оборотнем. Это выглядит так, будто сделано человеком.
— Хочешь сказать — это сделал один человек? — спросил Хортон.
Я пожала плечами:
— Хочу сказать — люди.
