— Хорошо, но их здесь больше нет. Из-за того, что они сделали Вам, они высланы отсюда и из астрального мира. И вы не должны подвергать сомнению преданность Гидеона, леди. Он поклоняется Вам. Никогда не видел его таким. Вы должны понимать его желания, если будете с ним, на него наложено проклятие. Уход нимф был скорее в лечебных целях, … по крайней мере, в этой части. Он был без сознания, когда это случилось. Так, что видите, нет повода для ревности.
Ему легко говорить. Она не могла стереть из памяти нимф, ласкающих Гидеона, как они умело гладили его тело, как их руки скользили по его возбужденному члену, заставляя кончать его снова и снова! Она спала с ним и на земле и в небе, но по сравнению с ними она чувствовала себя неуклюжей и неопытной. И было ли ему этого достаточно? И будет ли вообще? Они никогда не чувствовала себя такой угнетенной и не нужной, тем более ее «помощь» будет временной. Ее жизнь по сравнению с их всего лишь миг в глазу времени, а затем другие бессмертные будут доставлять ему удовольствие еще много раз. Она жалела, что он четко не дал этого понять. Жалела, что втянул ее в эту неразбериху, скрывая от нее суровую реальность, которая очень скоро разлучит их. Он не сказал этого, и теперь ее сердце разбито.
— Вы будете в безопасности, пока остаетесь в домике, — сказал Мэриус. — Я не могу остаться. Я — хранитель Древних, и должен убедиться, что с ними все в порядке. Я могу на вас положиться, в том, что вы останетесь дома, пока я занимаюсь этим?
— Повелитель Мэриус, куда Гидеон пошел? — спросила она, избегая вопроса. Ей нужно было знать.
Повелитель Леса хрипло засмеялся.
— Одни только Боги знают, кто собирается на нас напасть, а это все, что волнует Вас, гм? Вы с ним леди, так похожи.
Рианнон чувствовала, как щеки снова начали пылать, и опустила взгляд.
Мэриус улыбнулся.
— Ему можно позавидовать, — отметил он. — Он ушел, чтобы отыскать заклинательницу рун, и узнать, как ее магия сможет помочь Вам.
— Это — моя ошибка, — с отчаянием ответила Рианнон. — Он попросил, чтобы я осталась в пещере и никуда не выходила. Но день был солнечным и теплым, и я не видела вреда в прогулке по острову средь бела дня, что могло угрожать, но он был обеспокоен. Он не рассказывал мне о наблюдателях. Если бы я только знала…
— Он не винит Вас. Его заставляют делать эти вещи. Он расплачивается за проступок, совершенный несколько веков назад, тогда это все и началось. Боги изгнали его. Теперь он лишен всего — своего прекрасного замка, небольшой пещеры, острова, даже права контролировать свое тело. Все, что у него есть, это Вы, и он боится, что может Вас потерять…
— Никогда! — прервала его Рианнон.
Мэриус грустно улыбнулся.
— Нет, не Вашу любовь, леди … Он боится, что наблюдатели убьют Вас в наказание за его духовное падение. Страх, что он снова это испытает. Вот почему он пошел за Вами во Внешнюю Тьму, был готов остаться на вечность в аду смертных, если это единственный способ иметь Вас рядом. И, к сожалению, думаю, что частичку этого ада, он принес с собой. Сюда на мой остров, в мой лес, и пока мы говорим, он угрожает Древним и беспомощным существам, моя обязанность их защитить.
— Простите меня, — пробормотала она. — Личный вопрос … Вы так добры к Вашим существам. Вы относитесь к ним с таким почтением. Какое преступление Вы совершили, кто проклял Вас находиться в теле кентавра все время, за исключением полнолуния?
— Я убил одного, — откровенно ответил Мэриус.
— Специально?
Он кивнул.
— Это случилось так давно… сейчас, кажется, что это было с кем-то другим. Много времени прошло, но я помню независимо от этого. Да и я привык к своему четырехногому воплощению.
— Я не хотела возвращать грустные воспоминания, — ответила Рианнон, смотря на искаженное болью лицо. — Неважно, как давно это было, я уверена она была достаточно сильна, что не идти с ним.
— Не думайте об этом, — сказал Мэриус. — Рэвелл умеет произвести впечатление, перед тем как запугать. Я думаю, именно это происходит здесь сейчас. Только помогите мне оказать услугу Гидеону и оставайтесь в безопасном месте, пока его нет. Не завидую ему, если у него ничего не получиться, мы все проиграем, и неважно в каком мире том или этом бессмертные живут свою вечность.
Рианнон молча, стояла. Она думала над его словами. Внезапно ее глаза расширились. Слезы потекли из них прямо на накидку. В этом мире или любом другом … Слова Повелителя Леса ударили, словно из пушки. Конечно! Почему она не додумалась до этого прежде? Почему она не поняла этого, когда Гидеон ясно об этом сказал? Она готова была закрыть глаза на поступок Гидеона. Хранитель леса, который был наказан, за то что убил когда-то, открыл ей глаза, и даже не понял, что дал ей ключ.
Она еле сдерживала веселый крик. Почему она не додумалась до этого раньше? Как же ей хотелось все рассказать, но не Мэриусу. Она мало его знала. А вот Гидеону. В голове все кричало о том, что он мог никуда и не летать. Всевышней, у меня есть ответ! Я знаю! Я знаю, что надо сделать, чтобы спасти нас всех…
Гидеон расстегнул свои брюки из кожи угря, подставляя свой готовый взорваться член ночному ветру. Он не раз брал его таким способом, поглаживая потоками прохладного воздуха возбуждённый, горячий член и плотный мешочек. Он почти видел сущность ветра, как на картинах художников, рисовавших старые карты, в виде приятных дев, привлеченных из легенд, их щеки, сдувая, разбрасывали нарисованные суда на нарисованные океаны. Так или иначе, посылая соблазнительную картинку, чтобы не было так одиноко в суровой реальности, и сексуальных играх с разреженным воздухом. Но никакого облегчения это не приносило, поскольку его Рианнон не было рядом, и он взлетел еще выше.
Представлял Рианнон, пока не достиг кульминации. В этом ему помог приближающийся шторм и сильный ветер, который нагонял тяжелые тучи, затемняя луну. Этот шторм, спас от ударов молний от наблюдателей, когда он взлетал. Его только немного царапнуло, вместо прямого попадания.
Теплая ночь и холодный ветер сейчас ласкали его, успокаивая лихорадку его горячей, воспаленной плоти, охлаждая вздутые вены и бегущую по ним кровь, которая прилила к головке его члена. Он благодарил ветер и память о нежных пальчиках Рианнон, прикосновение ее бедер, обхватывающих его талию. Закрыв глаза, он представил ее длинные волосы, хлещущие его слово кнут, когда они резко упали на землю и оба кончили. Ее легкий цветочный аромат, смешавшийся с горячим мускусным запахом тела, ударил ему в нос. Как он двигался между ее нежными сгибами, стремясь, чтобы она осушила его до конца. Сейчас был просто ветер, который сделал это вместо неё, и он застонал, снова кончая.
