Он кивнул, выводя пальцем узоры на столе. Я уставилась на собственные руки и сказала:
— Я только… понимаешь, все время по нам стреляют. Когда-нибудь кто-нибудь удачно прицелится, и кто-то из нас не вернется домой. Вот поэтому я хотела объясниться. Про Джесси.
Я не смотрела на него, но почувствовала, что он окаменел. Он не поднял руку, чтобы я замолчала, даже не покачал головой в решительном отрицании. Но я почувствовала исходящий от него импульс: «не надо про это» — и едва не смолкла. Едва. Потому что знала: второй раз мне не собраться с духом. Даже если будет возможность.
— Ты знаешь: она истово верила в рай. И хотела туда попасть. И она думала, что туда ее не пустят, если она станет вампиром. Еще она понимала, как манит ее земное бессмертие, особенно после свадьбы с тобой. Знала, что ты никогда не решишься ее сжечь, если она обратится. И поэтому она взяла обещание с меня. И мне дала такое же.
— Обещания даются для того, чтобы их нарушать, — сказал он хрипло, сдерживая эмоции.
Я наконец подняла на него глаза.
— Я очень хотела бы, чтобы ты меня простил. Но Джесси говорила, что вряд ли ты сможешь.
— Она… она так далеко смотрела?
— Мы почти каждую ночь бились с вампирами. Неужели ты никогда об этом не думал?
Он пожал плечами:
— Я никогда не думал о поражении.
Я положила руки на стол. На левой ничего сейчас не было, на правой — поблескивающее напоминание том, сколько битв я выиграла.
— Я тоже об этом не слишком задумывалась, пока не заговорила на эту тему Джесси. И заговорила очень разумно, Дэйв. Она делала только то, что считала необходимым для спасения своей души.
Он все сильнее втягивал губы, будто раскусил что-то едкое.
— Она была моей женой. И при этом такое сокровенное она доверила не мне. Если бы она только объяснила…
— Дэйв, ты мог бы ее отпустить? — спросила я почти шепотом. — Ты мог бы упереть арбалет в грудь своей жены и выпустить стрелу, зная, что альтернатива — это вечная жизнь, здесь, на земле, рядом с тобой? Брось. Я едва смогла себя заставить, а мне она была всего лишь невесткой.
Он грохнул по столу обоими кулаками:
— Зачем ты об этом сейчас? Мне нужно собраться перед боем, а ты мне сердце рвешь на части!
Почему мне вдруг вспомнились те вечера, когда мы сидели на кухне у бабули Мэй, раскатывая блинчики из пластилина? Эви хотела играть в дом, что сейчас очень весело вспоминать, поскольку ни один из нас не знал, как живет нормальная семья. Я неохотно согласилась, но Дэйв посмотрел на завтрак из желтой, синей и красной глины и решил сделать из него спортивную игру. Через пять минут из блинов мы сделали летающие тарелки, а из пластиковых мисок бабули Мэй построили такой стадион, что олимпийский комитет восхитился бы.
— Если что-то сегодня пойдет не так, я хотела, чтобы между нами не осталось ничего неясного.
— Ты просишь тебя простить? — спросил Дэйв.
Мне показалось, что в его голосе больше горя, чем раздражения. Но он поскреб себе шею, и это мне напомнило, что я не могу говорить свободно.
— Нет, — ответила я так же неожиданно для себя, как и для него. — Мне нужно было объяснить, как это случилось. И сказать, что я очень об этом сожалею.
— Почему? — На этот раз он не счел нужным прятать горечь в голосе. — Джесси знала, что ты сдержишь слово. И ты его сдержала.
Я наклонила голову.
— Чтобы сдержать такое обещание, нужно иметь сердце хотя бы наполовину ледяное. Я сожалею, что во мне нашлось столько льда.
Дэйв кивнул:
— Ты сделала то, что хотела Джесси. И если она была права, я должен тебя на коленях за это благодарить. Знаю, что должен…
— Не надо, — перебила я. — Мне достаточно, что ты снова со мной разговариваешь.
— Ну, тебе же пришлось для этого разговора проехать шесть тысяч миль, — напомнил он, и мы оба постарались улыбнуться. Причем совершенно одинаково. Одна из тех вещей, из-за которых быть чьим-то близнецом — редкое удовольствие. — Ну, и ты с собой привезла Кассандру. Уже одно это заслуживает высокой хвалы.
— Вы с ней отлично поладили, да? — У меня шевельнулся ком в горле при этой мысли, но я поняла, что не из-за него, а из-за себя. Ему я только счастья желаю.
— Она… она поразительна. У меня такое чувство, что я мог бы разговаривать с ней всю жизнь, и никогда не заскучать. Но сегодня я как-то мало ее видел, очень были заняты, отрабатывая сценарии, готовясь. Кучу всякого пришлось делать в последний момент, о чем мне надо было бы подумать вчера. Хотелось бы мне ее увидеть до того, как пойдем. Может, сейчас посмотрю, как она там.
Черт побери! Дэйв же сейчас поломает нам всю малину с этим нашим тайным знанием, что он и есть «крот»! Тревога! Спасайся кто может!
Перед моим внутренним взором промелькнули падающие самолеты и взрывающиеся корабли. М-да, не слишком будет кучеряво, если я сейчас не смогу его отвлечь — а в мыслях вдруг полная пустота!
Я вышла за ним из кухни, работая челюстью, будто вгрызаюсь в карамель, но ничего на ум не приходило. Никакой блестящей идеи. Даже никакой глупой шутки, что дала бы мне возможность пять секунд молиться о чуде. Проходя через гостиную, я перехватила взгляд Кэма и начала дико строить ему рожи. Подпрыгивать. Гримасничать. Показывать на Дэйва и на закрытую дверь, к которой он направлялся. К той, за которой Кассандра и Бергман старались придумать способ вывести его из-под власти Колдуна.
— Эй, босс! — окликнул его Кэм. — Вопрос есть.
— Запомни его, — отозвался Дэйв. — У меня тут дело. Джет что-то уронил, еще что-то сломал и рявкнул во все горло:
— Вот блин!
Грохот был такой, что ближайшая пожарная часть могла бы скатиться по шестам вниз — посмотреть, что взорвалось. Дэйв даже не остановился. Вот что у моего брата есть, так это целеустремленность.
Я всерьез уже думала схватить бюст последнего президента Ирана, стоящий на пьедестале между спальнями, и огреть Дэйва по затылку, как открылась дверь, и оттуда вышла Кассандра.
Иногда моя Чувствительность регистрирует очень сильные эмоции моих собратьев по человечеству. Ох, как же она была рада его видеть! И то же самое относится к моему брату. Уверена, что если бы дом был пустым, они бы друг друга приветствовали совсем иначе.
— Где ты была целый день? — спросил Дэйв, понизив голос. Впервые за долгое время я услышала интонацию волнения.
Она улыбнулась:
— Небольшая работенка для Жас. Ей не слишком нравится та Ясновидица, с которой связался Вайль.
Дэйв оглянулся, но я уже успела зайти вперед. Все же он сумел поймать мой взгляд прежде, чем я вошла в комнату.
— С нашим вампиром все в порядке, Жасси? — спросил он.
