— Еле ноги унес.
— Почему? — искренне изумилась я.
— Чуть не высосала меня. До дна, — он почему-то смутился под моим взглядом, — в приличном смысле этого слова.
— Это как?
— А вот так. Магия у вас жадная. Вы же силы черпаете из всего, что окружает. Из земли, воздуха, воды, из тех, кто рядом.
— Я черпаю силу из окружающих меня людей? — ужаснулась я, отскакивая от него в сторону.
— Нет, конечно, — беспечно отмахнулся он, — ведуньи оберегают, а не вредят. Но если предложить, то от чужой магии не откажутся. Я дурак предложил. А связи между нами не было.
— Какой еще связи.
— Ведунья себе выбирает суженного. Раз и на всю жизнь. И их взаимная любовь защищает его. У меня с ведуньей любви не случилось, — рассмеялся Хельм, — к счастью.
— Почему это к счастью? — тут же засопела я, — ты имеешь что-то против ведуний?
— Я имею что-то против «раз и на всю жизнь»
Вот нахал!
— Да что ж вы все какие ветреные?
— Природа у нас такая.
— Дурная природа! Что ты, что блондин.
— Вот насчет него можешь вообще не сомневаться, — рассмеялся джинн, — никуда твой блондин от тебя не денется.
— Не мой.
— Еще как твой.
Я уставилась не него в полнейшем недоумении.
— Огонь то у него зеленый выходит, когда ты прикасаешься.
— Я просто какая-то особенность моей магии.
— Нет, Ксана. Зеленое пламя говорит о том, что ты выбрала его, а он выбрал тебя.
Я смутилась, покраснела.
— Он меня терпеть не может.
— Он дурак. Причем упрямый.
— С этим даже спорить не буду.
— Но вот увидишь. Как со своими суперважными делами покончит, так и прискачет обратно, словно заяц.
— Потому что захочет почитать мне нравоучения?
— Потому что соскучится… и еще, потому что я рядом, — Хельм лукаво улыбнулся, — Нольд понятия не имеет о том, что значит зеленое пламя, но прекрасно знает, что я ни одной юбки не пропускаю.
— Ну тебя, — пихнула его в бок, и тоже рассмеялась.
— Так что жди. Скоро примчится.
Почему-то я поверила ему. Прислушалась к себе, к своим ощущениям и поняла, что он прав. Белобрысый мой, давно. Пусть отрицает, бесится, но этого не изменит. Пусть едет по своим дипломатическим делам, а я буду его ждать. Главное просто так времени не терять.
— И когда мы возьмемся за другие делары?
— Не торопись. Пару дней потерпи. Отправимся, когда ребята вернутся. Нам тебя беречь и защищать надо, а вчетвером это сделать проще, чем одному. И еще завтра должен лекарь приехать. Сильный. Надежный. Возьмем его с собой, чтобы каждый раз не тащить твое бездыханное тело в лагерь.
— Как скажешь, — пригорюнилась я, — Только чем мне заниматься все это время?
— Тренируйся, учись чувствовать себя, свои силы. А еще, если хочешь могу научить тебя летать на драконе.
— На драконе? — пискнула я, едва сдерживая восторг.
— Да. Думаю, Лифар не откажется прокатить ведунью, хоть она и оказалась невкусной.
Я вскочила на ноги и захлопала в ладоши. А жизнь-то налаживается!
Глава 21
Меня изнутри просто распирало. Разрывало. В клочья. На ошметки.
Уехал от барьера, а мыслями все там был.
Надо же какая упертая! Осталась все-таки. Я до последнего надеялся, что отступит и согласится уехать со мной. Не верилось, что она настроена решительно.
Зараза из Боунса!
Вот честно, думал, что, если позову замуж, тут же растает и побежит, теряя тапки и преданно заглядывая мне в глаза. Дальнейшую нашу судьбу я представлял слабо, но был уверен, что как-нибудь справлюсь, разберусь, смогу вытерпеть рядом с собой несуразную каланчу.
А каланча взяла и тактично послала меня в лес.
Сказать, что я охренел — вообще ничего не сказал. В жизни не думал, что попаду в такую ситуацию, когда от меня нос воротить будут. Ведь обычно пальцами щелкнешь, и все у твоих ног, а эта чего уперлась?
Странная она! Даже не странная, а ненормальная!!! Именно так. Какая девушка в здравом уме откажется, когда ее замуж зовет сын наместника? Да никакая! Она же сама на отборе хотела победить? Сама рвалась! А что теперь? Чем я ее не устраиваю?
С положением, с деньгами, со связями. Не урод! Ладно, возможно, я был немного грубоват. Самую малость. Чуть-чуть. Подумаешь, нервы слали. А у кого бы не сдали, когда его пытались насильно непонятно на ком женить?
И вот когда я упирался и не хотел жениться — ей хотелось за меня замуж, а как сам предложил, так и все, не нужен.
Прибил бы.
Но это все не шло ни в какое сравнение с тем фактом, что она предпочла остаться у барьера, с проклятым джинном! До сих пор волосы на загривке дыбом вставали, стоило вспомнить, как она к нему отступила. Внутри даже что-то екнуло. Странное, непонятное, очень похожее на боль.
Глупости.
До переходя я несся, пришпоривая коня и не оборачиваясь. Хотя хотелось. Внезапно возникло странное желание вернуться, перекинуть ее через седло и волоком утащить с собой.
Спрашивается, на кой черт мне это надо?
Ответа не было.
Вскоре я выбрался от барьера, к граничным камням. Потом по перелеску добрался до монастыря, в котором были открыты проходы во все столицы. И уже через час шел по красным ковровым дорожкам в замке Ралесса. Чистая рубашка душила, слуги кланяющиеся при моем появлении, раздражали, а вся эта роскошь казалась неказистой, потому что мыслями я по-прежнему был там в Дестине, среди маленьких домиков и узких раскатанных повозками улиц. Черт. Как же все бесило, особенно когда внезапно в голове начали рождаться запоздалые слова. Что я должен был сказать, как, для чего.
Наш разговор с ведуньей еще не закончен. Пусть не надеется! Я вернусь. Раскидаю быстренько все дела и вернусь. Она от меня так просто не отделается!
Отец сидел за своим рабочим столом и листал большую амбарную книгу с пожелтевшими шуршащими страницами. Пару раз в год он устраивал внезапные проверки, чтобы узнать не ворует ли кто провизию, нет ли дыр, в которые утекает золото из казны.
— Здравствуй, — я улыбнулся и подошёл ближе, протягивая руку.
— С возвращением, — он ответил на рукопожатие и пригласил присесть. — Как там у барьера?
— Как всегда. Серо, грязно и опасно.
— Наши справляются?
— Конечно. Овеон, как всегда, держит лагерь в ежовых рукавицах. Все работает как часы.
— Как там ведунья?
Снова в животе кольнуло. Как, как? Мозги мне вскипятила и ушла в туман!
— Нормально у нее все. Нашла себе задание по душе.
Отец вопросительно поднял брови.
— Они с джинном объединили усилия, — да ё-моё, что ж так давит, — и занялись деларами. Она может их подпитать. Усилить.
— Молодец, девочка, — произнес он с уважением.
— Молодец, — я спорить не стал, хотя очень хотелось. Была бы молодец, согласилась бы на мое предложение.
— Насколько я понял, попытка примирении не удалась? Ты ведь именно по этой причине сорвался с места и уехал?
— Мы работаем над этим, — процедил сквозь зубы и отвел глаза в сторону, — определенные успехи есть.
— Ну-ну, удачи, — насмешка в голосе отца была так очевидна, что я почувствовал, как кровь к щекам приливает.
— Я закончу с делами и вернусь к барьеру.
— Думаешь, дождется?
Снова вспомнил, как она джинна выбрала вместо того, чтобы со мной уехать. И разозлился. Я ей не дождусь! Пусть только попробует!
— Да, — произнес твёрдо, хоть уверенности и не было.
— Долго же ей придется ждать, — отец выдвинул верхний ящик и выложил передо мной пузатый конверт, — тебе надо проехать по остальным столицам, убедиться, что соглашения о сотрудничестве неукоснительно выполняются. Потом к императору, на личный прием. А потом, — он выдержал эффектную паузу, — тебе придется отправиться к Валуссам. Переговоры зашли в тупик. И там должен присутствовать мой человек.
— Ты хочешь, чтобы я отправился в Валуссию??? — ужаснулся я.
— Именно так.
