в отношении Плутона я услышал слово, которое так часто использовал Ран, говоря о своем состоянии?
Глаза получилось открыть не сразу.
Было на самом деле больно и неприятно, но, кажется, этот волк предусмотрел всё, потому что в помещении, где я оказался, были темные приглушенные тона, никакого света лампочек сверху и никаких окон, откуда лился бы свет.
Комната была довольно аскетичной и небольшой, а еще словно поглощала часть звуков, потому что при всём моем обостренном зверином чутье я не мог услышать, как дышат все присутствующие здесь мужчины.
— Где я?
— В моем особняке в волчьем городе, — отозвался волк, чей голос я уже запомнил, и я перевел взгляд на него, тут же встретившись с совершенно черными глазами. Настолько темными, что становилось даже не по себе. Зрачка было просто невидно за этой темнотой, отчего складывалось впечатление, что ты падаешь в бездну. — Я — Дарк.
Я кивнул ему, отмечая то, насколько собран и спокоен был волк, хотя, видимо, недавно ему досталось, судя по паре сломанных костей в груди, ссадинам на лице и глубокой ране на спине, которую я не видел за одеждой, но ощущал по аромату крови.
Помимо этого волка, в комнате находились Карат, самый хитрый и мудрый из берсерков, Север, молодой король Кадьяков, и Сумрак, предводитель рода Гризли.
На каждом из них были раны, ссадины и отметины непростого боя.
А еще каждый из них был бледен и крайне удручен.
Особенно это было заметно по Карату, чье лицо даже осунулось, а в глазах пропал его извечный лукавый хитрый блеск.
— Что случилось? — кивнул я ему, на что берсерк выдохнул тяжело и обреченно.
— Конец света случился, Марс.
И в этом не было никакого сомнения, потому что никогда еще до этого я не видел Карата настолько разбитым и опустошенным.
— Вы были нашим тузом в бойне с лабораториями. Нашей огромной надеждой на то, что у нас есть шанс победить. Но сегодня мир узнал, что не только Уран — часть Черного легиона и подчиняется воле злодея… но и ты с Плутоном.
Меня затошнило.
Но в голове все шестеренки встали на место, показывая наглядно то, чего я так боялся.
Я слышал голос отца.
Отца, которого не было в живых.
Но в тот момент я не смог понять эту простую истину, чтобы не поддаваться забвению, куда попал так глупо и так страшно.
— …Никого не убили? — глухо проговорил я, пряча лицо в ладонях, чтобы собраться с мыслями и принять то, что в эту самую минуту мир встал с ног на голову и перестал быть привычным и понятным.
— Все живы, но части волков нехило досталось, — отозвался Дарк. — Вероятнее всего, вы шли в Арктику. Мы пытались остановить вас на рубеже силами волколаков из рода Серых. Но получилось не очень успешно. Затем к нам присоединились берсерки из рода Бурых. Мы давно присматриваем за Ураном, и у нас разработана методика, как можно в короткий срок лишить его сознания. Как правило, этого достаточно, чтобы в системе произошел сбой. Просыпается он уже в сознании, только ничего не помнит. Но мы не думали, что бороться придется с каждым из вас. Поэтому произошла некоторая заминка.
Волк говорил размеренно и спокойно.
Без кровавых подробностей, которые, конечно же, были.
Он излагал сухие факты, достаточные для того, чтобы я представлял картину событий.
Не было ни одной эмоции, которая бы выбивалась из его рассказа.
Но от каждого слова мне становилось всё хуже и хуже.
Я — часть Черно легиона.
Эта мысль не укладывалась в моей голове!
— Но мы не были в лабораториях в качестве подопытных! Ни я, ни Плутон! А Нептун? — я вскинул голову, переводя взгляд с Дарка на молчаливого Карата.
— Его держали в стороне, чтобы не усугублять ситуацию, — снова первым проговорил Дарк. — Никто не может сказать точно, как это получилось. Но мы будем держать дело на особом контроле и пытаться понять.
А я вспомнил слова Урана о том, что волки могут помочь.
И только они знают, как остановить его.
— Как у вас получилось остановить нас?
Все перевели взгляд на Дарка, но волк не изменился в лице.
Его выдержке можно было искренне позавидовать.
Он не вскинул брови, не пожал плечами.
Он в принципе не выказывал никаких эмоций даже жестами тела.
— Случайно было установлено, что Уран в моменты отключения сознания реагирует на определенное слово. Это какое-то ругательство, которое часто использовал мой покойный дед, пока был жив. Оно на древнем языке. Когда мы пытались остановить Урана, я выругался этим словом, и Ран застыл. Этой секунды было достаточно, чтобы оглушить его и выбить из системы гипноза.
Я медленно моргнул, понимая, что, судя по потрепанному виду Дарка, всё не так просто на деле, как это выглядит на словах.
— И с нами это тоже получилось?
— Да, вполне. Изначально мы думали, что команды завязаны на конкретном голосе, манере речи. Но теперь понимаем, что, скорее, дело в языке.
— И что это за язык?
— Мой дед говорил, что на нем говорили первый волколак и его брат берсерк. Язык колдунов. Но достоверно сказать я не могу. Мы ищем, на какой из языков по произношению он похож. Но на данный момент точного ответа нет.
— И это единственная хорошая новость на сегодня, — сухо добавил Карат. — Вас можно как-то остановить, пока вы не перебили своих же.
В душе было тошно.
Я меньше всего думал о том, что мы окажемся в шкуре Урана, и теперь не знал, что могу ответить и как обнадежить берсерков, что когда война придет к ним, то мы встанем плечом к плечу, а не перейдем на сторону врага, лишившись разума.
Воцарилась тишина, от которой
