как сигнальные и недовольные огни, но и они быстро уплыли обратно.
– Леди, как вас там? Не вздумайте падать в обморок, сейчас это неуместно.
Нет, вы посмотрите-ка! Что за мир такой, где раз за разом запрещают благородной даме осесть без чувств? А вот фигушки, я падаю, а вы ловите. К тому же, падаю я не просто так, а в этот самый густой и белесый туман, приветливо распахнувший свои объятия. И последнее, что я слышала – это приказ сменить направление оперативного экипажа.
***
– Леди, просыпайтесь. Леди, я понимаю, вам плохо, печально и вообще безрадостно, но смотреть, как вы стремительно остываете мне не доставляет ни малейшего удовольствия.
На этой беспардонной реплике я рывком вынырнула из тумана, но глаза открывать не спешила. Потому что узнала этот голос и его обладателя. Страшно? Весьма. А еще страшнее то, что перед этим обладателем я сейчас лежу в естесственно-Греттовом виде с неприлично обнаженным смуглым лицом и темными волосами.
– Если кто-то застукает вас в моем доме в одной нижней рубашке, мы вовек не отмоемся, а я не смогу доказать, что всё так и было.
Ох, советник, это меньшая из моих проблем в данный момент. Отчего же ты, зараза такая, не хватаешь меня за грудки и не тащишь своему начальству, предъявляя живую и найденную графиню? Каким бы не было это начальство.
– Леди, еще немного и с вас придется смывать не только копоть, но и скалывать лёд, – насмешливый голос продолжал сеять смуту и панику в моей душе. – У вас дрожат ресницы, так что хватит изображать умирающую розу. Хотите горячего чая и заварное пирожное?
– Хочу! – распахнула глаза я.
Хватит прятаться, всё равно он уже рассмотрел, что можно и что нельзя. Первое, что предстало перед мои всё еще неясные очи, был белый потолок с красивейшей лепниной по периметру, изображающей завитушки и цветы. Не смогла удержаться и бросить взгляд на свои руки, вернувшие прежний загорелый цвет кожи.
Что? Почему не вернувшие? Руки были выбеленные и в легких признаках тридцатилетия их обладательницы, радуя меня аккуратным маникюром и пониманием, что дело не чисто. Почему иллюзия все еще на мне, если обморок должен был напрочь перекрыть все магические потоки, оставив артефакты без подпитки и, соответственно, без работы? Чтобы убедиться наверняка, я невзначай провела рукой по волосам, перебросив пару локонов на грудь. Ну точно, светлые. И не такие пшеничные, какие были раньше, а льняные, оттенка благородного блонда.
– Настоящую леди всегда беспокоит прическа в любой ситуации, – улыбнулся Виктор, приподняв меня в полусидячее положение, положив под спину подушки и вручив чашку с мятным чаем. – Но сначала открываем ротик и пьем лекарство.
Я послушно проглотила вязкую зеленую субстанцию, отметив, что она и правда горькая. Зато тошнота успокоилась, перестав терзать мой пустой желудок рвотными позывами. А волшебное слово «пирожное» и вовсе вынудило меня завозиться, требовательно протянув лапку в сторону обещателя.
– Сначала суп.
– Обманщик, – заворчала я на ложку с бульоном, сунутую мне под нос.
– Ничуть, – невозмутимо ответил граф. – Сначала едим нормально, потом балуемся.
– Где мой спутник? – суп пришлось проглотить, под радостное ликование желудка. Советник продолжал кормить меня с ложки, не взирая на то, что уж поесть сама я в состоянии. Ну, хочется мужику в дочки-матери поиграть, так на здоровье.
– Спит в соседней комнате с ледяным компрессом на лбу и под присмотром целителя.
– А где мы оба?
– В моей столичной резиденции. Леди, я не люблю воспитывать посторонних людей, но должен вас предупредить, что связь с малолетним простолюдином – это дело закрытых дверей в личном поместье, а для любителей пикантных ощущений давно создали театры с изолированными ложами.
– Я учту. Почему нас не доставили в госпиталь, как было обещано?
– Видите ли, я посчитал, что вы захотите скрыть свою связь с мещанином, а потому распорядился доставить вас к себе и вызвать лекаря на дом.
– То есть связь с незнакомым графом менее компрометирующая, чем связь с простолюдином?
– Я смогу дать слово чести, что не покушался на вас и этого будет достаточно, чтобы заткнуть рты самым ретивым. Ситуация, конечно, выйдет постыдная, но поправимая. В случае же обнародования правды, вашей репутации конец.
– О, это так благородно с вашей стороны, – саркастично ответила я. – И что же побудило вас не только вытащить меня из-под завалов, но и поберечь мою репутацию?
– Исключительно мой долг как мужчины и солидарность, как благородного джентльмена, – обаятельно улыбнулся он, скармливая мне остатки бульона. – Вот теперь можно и пирожное. Пусть оно подсластит ваше впечатление от допроса.
– Какого допроса? – пирожное замерло в сантиметре от рта.
– Жуткого и с пытками, которым я займусь лично.
– Пытать леди некрасиво и недостойно благородного джентльмена.
– Я прощу себе свое несовершенство, у меня нет выбора.
– А если найду?
– Итак, вопрос первый, – начисто проигнорировал он меня. – Что вы делали в закрытой секции архива, леди?
– С чего вы решили, что я вам отвечу? – меланхолично отозвалась я, поедая свою прелесть. Сказка, а не кондитерское произведение.
Виктор недобро усмехнулся и вышел из комнаты, позволяя мне немного оглядеться. Уютненько, но без пафоса и излишеств. Явно гостевая комната, отделанная в пастельных тонах и с минимальным набором украшений, не способным вызвать раздражение даже у самого придирчивого гостя.
– Жаль, что вы отказываетесь сотрудничать, – вернувшийся советник держал что-то в руке и откинул край моего одеяла, демонстрируя мне мои щиколотки, прикованные цепью к изножью кровати!
– Я пленница?
– Побойтесь Мира, леди, вы почетная гостья, – самодовольно оскалился лорд и стремительно натянул на мои ступни пару теплых носков. Очень колючих носков!
– Допустим, – мрачно отозвалась я, испытывая невыносимое желание скинуть чертовы шерстяные колючки и вдоволь почесать ноги. – Но вы поступаете подло и ужасно в отношении леди. Давно хотела поинтересоваться, ваша гувернантка была нема или работала на врагов клана?
– Давно – это последние пятнадцать минут? Любите же вы преувеличивать. Повторяю вопрос. Что вы делали в закрытой секции, куда не имели доступа?
Я решила отмолчаться, буравя взглядом серую шерсть. У него взрыв в центре города, а этот сыскарь интересуется, что мы там делали! Неужели это важнее, чем поймать преступников, решившихся на минирование здания?
Видя мою незаинтересованность в разговоре, лорд решил
