было понятно.
— Заткнитесь, вы оба! Я вам такую боевую раскраску устрою! — прорычала Ингет, от которой прямо-таки исходила смертельная аура. Она вдруг перевела гневный взгляд на Эпкальма. — А тебе Глорас просил передать, что на вечерний обход мы идём в нерушимые долины, туда тебрарумы с тенадасерами захаживать очень часто стали! — не сбавляя голоса, прошипела Ингет. Она в последний раз смирила взглядом озорников и унеслась, подобно природному бедствию, ломая ветви и расписывая всё, что попадалось под ноги.
Вильт и Памаль же разразились неудержимым смехом, хлопая руками по ногам. Они рассмеялись так громко, что птицы, сидевшие на ближних деревьях, взмыли в воздух и недовольно пересели подальше.
— Сказочные идиоты, — посмеялся Эпкальм, потирая лицо, а после убрал спавшие на лицо аспидные пряди чёлки.
Штаб сопротивления, комната Сэлда
Внутрь залетал прохладный ветер через распахнутое окно. Светлая занавеска в просторной и безмолвной комнате колыхалась. Эпкальм поёжился, всё это походило не на комнату со спящим товарищем, а на морг. Сэлд не просыпался вот уже несколько дней, этому, однако, никто не удивлялся ведь медитрия ясно дала понять, что проспит он до конца недели. Тем не менее, видеть изнеможённого и неподвижного друга было ужасно тяжело, о том, что он жив, говорила только мерно вздымающаяся грудь.
Эпкальм проводил в комнате Сэлда, — куда его перевезли день назад вместе с необходимым оборудованием, — по меньшей мере несколько часов, сидел и смотрел на него, в надежде увидеть скорое пробуждение, говорил ему о последних событиях и непереставая извинялся, хотя легче не становилось. Аноильтенс боялся, что таки потеряет «брата» так же, как потерял родного и родителей четырнадцать лет назад. В тот роковой день он утратил сразу две семьи, но вспоминать о прошлом сопротивленец старался как можно меньше, ведь понимал, что эта дорога ведёт в никуда, туда откуда он смог вылезти только благодаря Глорасу.
Осторожно сжав ладонь Сэлда в своей, Эпкальм серьёзно посмотрел на спящего товарища, изучая его бледное лицо, множество царапин и синяков, усеивали кожу. Чувство вины снова сдавило грудь, пробежало по спине, а после ударило в голову.
— Я обещаю, что не позволю больше никому пострадать или пройти через то же, что и ты, — сопротивленец поджал губы, не отрывая взгляда от закрытых век Рафспита, а после добавил: — брат. Просыпайся скорее, я жду тебя.
Собравшись с духом, он, скрепя сердцем, покинул комнату Сэлда, и уже решительнее вышел из штаба. Перед зданием уже собрался весь отряд.
На улице заметно стемнело, тускло мерцали первые появившиеся на небе звёзды. Окинув их взглядом, лидер сосредоточился, сделав неглубокий выдох, а после махнул товарищам, дав команду выступать.
Они двигались на восток, слушая шум ветра, пробегающего по сине-зелёной траве, переносящей морозы и остальные природные капризы Зазавесья.
Сопротивленцев скрывали тёмно-коричневые плащи с длинными капюшонами, а под ними пряталась водолазка с прочной кожаной коркой и металлической подкладкой под ней, служащей защитой; она выполнена выпирающими разными гранями, создавая незатейливый геометрический рисунок. Поверх тёмных штанов крепился меч, запрятанный в защитный чехол; у кого-то он находился за спиной. Ещё одной деталью — являлась небольшая сумка, в которую умещались необходимые вещи, вроде: пары колб с выдвигающимися иглами, заправленных заживляющей жидкостью, которая в зависимости от серьёзности ранения либо останавливала кровь, либо залечивала. Вокруг бедра оплетались повязки, на которых висели ножи и парочка бо́мфумов — круглых взрывающихся шариков, создающих прикрывающую завесу. Ноги же запрятаны в тёмно-коричневые полуботинки с защитной трудно-пробиваемой тканью по самые колени. Завершали образ перчатки, с помощью которых сопротивленцы могли передвигаться, цепляясь не только за ветви деревьев, но и любую другую поверхность, благодаря едва заметным шипам на концах крепкой лески.
Отряд добирался до назначенного места не меньше полутора часа, а по прибытию они, уже по обычаю, засели в засаду, скрывшись за крепкими породами камней.
Изюминой нерушимой долины является камень, который разрушить практически невозможно. Торговцам, продающим предметы из этой породы, приходится изрядно попотеть, чтобы добыть ресурс. Оттого предметы, созданные из него, стоят невероятно дорого.
Сама же долина представляет из себя подобие лабиринта, состоящего из разных размеров «холмов». Она внушает страх, ведь заблудиться, пусть и не в таком огромном пространстве, означает — смерть. Тем не менее, чувствуется эта неуютная атмосфера только ночью, потому как местность перестаёт различаться, ведь свет не очень хорошо отражается от разномастной каменной породы. Однако небольшие светлые полоски и вкрапления при свете луны светятся удивительными серебристыми оттенками, сливая картинку точно в единую, отчего сложно понять был ты в этом месте или ещё нет. Так же в долине растёт короткая и редкая, цвета песка трава, занимающая большую часть пространства и образовывает некое подобие островков.
Притаившиеся сопротивленцы просидели в укрытии не менее получаса, прежде чем Эпкальм различил фиолетовое сияние, явно не принадлежащее каменным породам. Он оживлённо махнул отряду, чтобы ребята обратили внимание в сторону света. Гордо шествующий вместе с тенадасерами тебрарум, появился в поле зрения. Существо, ростом под метра два, имело переливающееся турмалиновое, как бездна, тело внутри которого, точно ожившая, передвигалась тьма. Тебра́рум шагал на четырёх лапах с невероятно длинными и острыми когтями и угрожающе порыкивал, издавая жуткие звуки. Его очи, подобные смоляным фиалкам, мерцали в ночи, выдавая свирепость, о которой сопротивленцы знали не понаслышке. За существом дымилась чёрная марь, исходящая от тела. Вопиющей из привычного образа оказалась всего одна деталь: небольшой отросток на голове, походящий на рог, который светился фиолетовыми оттенками и отбрасывал свет на каменные породы.
Все напряглись, продолжая выжидающе наблюдать за происходящим. Прежде Эпкальм видел светящиеся стразы, когти или глаза у тёмных тварей, но, чтобы такой яркий рог, да ещё и подобного оттенка — нонсенс. Этот факт заставлял тревожиться, даже сердце немного ускорило бег, извещая об опасности.
Тенадасеры разошлись по сторонам. Грозно рыкнув, тебрарум ударил массивной когтистой лапой по земле и резко сорвавшись с места, бросился в каменную стену. Мгновение, второе и раздался глухой, но мощный удар, потрясший тишину. Тёмная тварь воткнулась отростком прямо в скалу, который начал светиться всё ярче, а после внезапно взорвался, вместе с монстром. Осколки камня разных размеров летели во все стороны, ударяясь о землю и скачками прыгали, издавая то глухие, то звонкие удары. Шок пробрал разум Аноильтенса. Он чуть ли не открыл рот от изумления. Ошарашен оказался не он один. Вильт и Памаль же, не стесняясь раскрыли рты и неотрывно смотрели туда, где всего мгновение назад была каменная скала. Никто из них и подумать не мог, что такая глупость сумеет разрушить прочнейший из всех
