подпрыгнул, когда она села. Он повернул голову иоткрыв один глаз, посмотрел на нее.
Неуловимым движением Анна сняла с себя всю одежду, оставшись голой. Пока Чарльз наблюдал, она наклонилась вперед и, коснувшись его обнаженной спины, замерла. Она сидела на кровати, ее пульс участился, и жилка билась на ее шее. И вовсе не от страсти.
— Плохие мысли? — спросил он.
Анна кивнула.
— Все кончено. И уже долгое время. Почему прошлое все еще обладает такой мощью? — Она сжала руку в кулак и отдернула ее, затем снова коснулась его спины.
Он не очень хорошо умел вести разговоры, но попытается.
— Ничего не закончилось в твоей голове. И это нормально, Анна. Не ожидай, что все забудется так быстро. Это как серебро, оставшееся в моей ране. Оно выйдет само и иногда будет ощущаться сильнее, чем сразу после ранения.
— Если я позволяю зверю вмешиваться, — сказала она с горечью, — это вовсе не борьба.
— Волчица — это эмоции и желания, — согласился он. — Ее не волнует прошлое, пока оно не влияет на настоящее
— Она знает, что ты не обидишь нас, — расстроенно ответила Анна. — Я тоже, но знание не помогает. Она просто берет, что хочет.
Чарльз перевернулся, не торопясь, чтобы ее не напугать. Замер в футе от нее, при этом не испытывая боли в шее.
— И ты хочешь меня?
Анна убрала руку и теперь напряженно сидела с прямой спиной. Что-то начало меняться…
— Не твоя волчица, — пояснил он. — Ты сама хочешь меня? Или это всего лишь волчица?
Делала ли она все возможное, чтобы жить с существом внутри себя?
Давая ему то, чего оно хотело? Именно так делал его отец со своей парой.
Волк к волку, они были близки, как и любая пара, но как мужчина и женщина они не подходили друг другу. Чарльз не хотел этого для Анны.
Нельзя сказать, что Анна его недолюбливает и что все, что было между ними, произошло благодаря ее волчице. Но даже при мысли о такой возможности ему становилось больно.
— Я хочу тебя, — признала она, ткнув большим пальцем себе в грудь. — Я хочу. — Затем слегка печально улыбнулась. — И она тоже.
Тогда он вернулся к своему первоначальному вопросу. Было очень важно знать на него ответ.
— Но тебя беспокоит, когда твоя волчица инициирует наши занятия любовью?
Анна опустила глаза, не из желания подчиниться, а пытаясь скрыть свои чувства.
— Ты же не это имеешь в виду, — промолвила она наконец.
— А что я имею в виду?
Анна раздраженно посмотрела на него.
— Я не играю в игры, Анна, — сказал Чарльз, удерживая ее взгляд. — Мне нужно знать, как с этим справиться. Мне нужно знать больше.
— Ты спрашиваешь, полностью ли я готова заняться сексом, когда она все затевает, — со смущением выдавила она, покраснев.
— Об этом я и спрашиваю.
Анна сглотнула.
— Да. — А затем быстро продолжила, словно боялась передумать: — Возможно, именно я подала ей идею.
На него нахлынуло облегчение. С этим он мог работать.
— Значит, тебя беспокоит, когда она начинает заниматься любовью, потому что сама этого хочешь?
Она фыркнула от смеха.
— Извини. Но это звучит глупо, когда ты так говоришь. — Анна опустила голову, затем отбросила волосы назад, показывая ему свое лицо, розовое от смущения. — Меня беспокоит то, что она может сделать это без меня. Но я не могу прикоснуться к тебе голому без небольшой помощи с ее стороны.
— Ясно, — произнес Чарльз. — Итак, давай попробуем немного поиграть и посмотрим, сможешь ли ты добиться результатов при моем содействии, а не при ее.
Анна ошеломленно моргнула.
— Что? Сейчас четыре утра. Говори более короткими предложениями, мне так легче тебя понять.
Он лег на спину, подняв подбородок в позе покорности, которую раньше демонстрировал только своему отцу.
— Я здесь, — сказал он. — Буду просто лежать и не шевелиться. — Он подвигал руками и ногами, словно они привязаны к матрасу. — Что собираешься со мной делать?
Анна уставилась на него. Покорный? Чарльз? Но она смотрела на его обнаженное горло. Никакой угрозы. Он не мог убедить ее словами, что не обидит ее, потому что уже не верила словам. Но его тело говорило ей то же самое, и этому она доверяла до мозга костей.
Поскольку Анна ему доверяла, то придвинулась ближе, ее колени уперлись в его бок. Она прижалась носом к его горлу. Чарльз повернул голову, давая ей больше доступа, даже когда она открыла рот и коснулась зубами его кожи.
Пульс под ее языком начал ускоряться. И не от страха, она чувствовала его возбуждение, и благодаря чистому, неподдельному зову этого запаха что-то расслабилось внутри нее. И она застонала от удовольствия. Лизнула его шею сбоку, наслаждаясь вкусом соли и мужчины, свободой, которую он дал ей прикасаться и пробовать его.
Анна не торопилась, ее прикосновения поначалу были осторожными. Словно она нарушала его границы, вторгаясь без спроса.
Она внезапно кое-что вспомнила.
— Кто-то сказал мне, что ты не любишь, когда к тебе прикасаются, — выпалила она, не в состоянии вспомнить, кто ее предупреждал. Возможно, Асил.
Чарльз приподнялся над кроватью, следуя за ее пальцами. Неуверенно она оставила свои руки на его груди.
— Обычно нет, — признался он, слегка задыхаясь. — Но мне нравятся твои прикосновения. Трогай меня в любое время. В любом месте. Где угодно. — Это прозвучало искренне, и у нее внезапно в мыслях возник образ, как он разговаривает со своим отцом, а она в это время ласкает его в неподобающих местах.
Анна собиралась поделиться с ним этой фантазией, но потом хорошенько рассмотрела его лицо и поняла, что он говорил серьезно, и желание рассмеяться ушло так же быстро, как и появилось. Он намеренно приподнялся выше, вынуждая ее прижать к нему руки плотнее.
— Погладь меня, — попросил он. — Мне это нравится.
Ее сердце билось так сильно, что она могла его слышать. Анна чувствовала страх. Но также было что-то важное и
