плотное кружево, – ахнула Милли. – Сколько же в нем слоев?! А рисунок, почему он совпал?
– Перчатки передаются в нашем роду. – Хестер продолжала прикладывать кружево к перчаткам и наблюдать, как оно становится частью артефакта. – Видимо, у кровных родственниц одинаковый узор.
Закончив с этим, Хестер положила перчатки в шкатулку и закрыла ее. Вот только артефакт не спешил исчезать.
– Кажется, это недвусмысленный намек на продолжение, – криво улыбнулась Хестер.
– Ты не должна, – возразил Даррен.
Но леди Аргеланд упрямо покачала головой:
– Если мое кружево способно усилить перчатки, то… Ты ведь и сам понимаешь.
– У меня есть удобное кресло, – шепнула госпожа Таллара, – старое, некрасивое. Но лучше, чем сундук. Пойдем, милая, принесем.
Но вместо Милли из-за стола встал Даррен.
– Показывайте.
Оторопевшая старушка замерла. Она не могла представить Императора, несущего кресло. Тогда Милли пришла ей на помощь:
– Серое с синим орнаментом?
– Д-да.
Хестер же в это время собиралась с силами. Посчитав про себя до десяти, она протянула руку и коснулась того отреза, что выложила из сундука Таллара.
Вот только ничего не произошло… Мир не отдалился, не выступила кровь на пальцах, и лунный свет не стал виться вокруг кистей рук.
«Да вы издеваетесь, что ли?!» – вспылила Хестер мысленно.
Но, быстро остыв, она поняла, что зря ожидала повторения. Скорее всего, теперь она должна сама научиться вызывать эту силу.
Принесенное кресло поставили лицом в сторону окна. Удобно устроившись, Хестер уложила на колени шкатулку и, вновь открыв ее, принялась поглаживать перчатки кончиками пальцев. Она полностью расслабилась и на выдохе вновь поймала то ощущение рассеянного внимания.
– Получилось, – пропищала Милли.
– Заноза, как ты? – Даррен стоял рядом и был готов выбить шкатулку из рук любимой.
– Не так больно, – честно сказала Хестер. – И я понимаю, что я делаю.
В этот раз кружевные завитки сразу же вливались в общую канву рисунка перчаток. Не складывались на стол неопрятной мерцающей кучкой, а тонкими витиеватыми нитями вплетались в узор, что ткался не один век.
Лунный свет становился ощутим лишь у самых кончиков пальцев, и Хестер не сразу смогла распознать логику движений. Но она вдруг вспомнила рисунок из детской книги, где девушка пропускает сквозь пальцы нить, идущую от веретена.
«Или к веретену?» – задалась леди Аргеланд вопросом.
Но в любом случае работа пошла куда быстрей. Благо сотканная нить складывалась в узор самостоятельно. Потому что уж кем-кем, а кружевницей леди Аргеланд не была.
Но зато у нее было прекрасное чутье – укладывая нить, она вдруг ясно почувствовала, что завершила некий этап. И что вот сейчас можно и нужно остановиться.
Закрытая шкатулка замерцала и медленно растворилась.
– Сколько же поколений мы не добавляли узор к перчаткам? – задумалась вслух Хестер, а после вместе с креслом развернулась спиной к окну. – Ох, тяжелое какое.
– Или ты просто не знаешь об этом, – негромко сказал Даррен. – Знаешь, после коронации для меня открылось много нового, и несколько устаревшие семейные традиции обрели смысл.
– Я написала отцу и попросила его о встрече, – сказала леди Аргеланд, – надеюсь, что он сможет что-то об этом рассказать. Госпожа Таллара, я прошу вас молчать об увиденном.
– Клянусь, – она вытащила тонкую вышивальную иглу и проткнула указательный палец, – молчать обо всем увиденном и услышанном до смерти, во время смерти и после смерти.
Договорив, леди Аргеланд поспешно прикрыла рот ладонью: сдержать зевок не получалось никак!
– Устала так, будто в мастерской несколько часов отстояла, – смущенно объяснила Хестер.
И Даррен вместо всяких слов просто подхватил ее на руки и понес прочь из комнаты.
– Доброй ночи, госпожа Таллара, – пробормотала леди Аргеланд.
– Доброй ночи, Хестер, – крикнула Милли, – я с ба останусь!
Этого, правда, Императрица уже не услышала. Она провалилась в сон, где кружились крупные красивые снежинки. Где тонкие льдисто-голубоватые линии свивались в кружево. Где каждый узор имел свое значение.
Удивительно, но леди Аргеланд проспала всего пару часов. Но больше всего поражало то, что магия полностью восстановилась!
Не зная, чем себя занять, Хестер хотела тихонечко выбраться из постели и поискать себе место для утренней тренировки, но…
– Почему ты не спишь? – спросила леди Аргеланд, увидев, что Даррен еще даже не раздевался!
– Герцог Лин-Торванс просит аудиенции, – задумчиво проговорил дракон. – Он раскусил моего подменного и попросил передать, что его дело может стать срочным. А может и не стать – это прямая цитата. Также мой подменный пишет о том, что герцог выглядел чрезмерно обеспокоенным.
– Он таким и был. – Хестер прикусила губу. – Отправляемся?
– Я отправлюсь один, – покачал головой Даррен. – Останься на пару часов, а после возвращайся с отрядом прежним путем.
– Почему прежним? – нахмурилась леди Аргеланд.
– Мне тоже неспокойно, – признался дракон. – При Прорыве первыми страдают не те, кто оказался на обреченных землях, а те, кто совершал портальный переход.
– А сам ты как отправишься в столицу? – подозрительно сощурилась Хестер.
– Так же, – уверенно ответил дракон. – Смогу ли я тебя защитить, если буду размолот в нигде?
– Пошли мне вестника, как только что-то станет ясным, – попросила леди Аргеланд.
– Обязательно. Но он будет немногословен, сама понимаешь…
– Понимаю, – кивнула Хестер.
Оставив на губах любимой поцелуй, дракон встал с постели, чуть потянулся и, не оборачиваясь, вышел из спальни.
Хестер тоже оставаться в постели не стала. Сняв с изножья узорное покрывало, она расстелила его на полу и села в привычную удобную позу. Медленно разгоняя силу по телу, леди Аргеланд обдумывала то, что увидела во сне. Внутри поселилось чувство, что следующее кружево выйдет не просто бездумным! Ей казалось, что она прикоснулась к запрятанной в крови мудрости, к тайным знаниям Дьеллары Аргеланд и ее третьей дочери.
«Как бы проверить это? – задалась вопросом Хестер и расстроенно потерла ладони. – Ну почему луна уже не видна?»
Вот только между пальцев левой руки, стоило лишь захотеть, появилось что-то вроде крошечного зернышка.
– То есть само собой оно свивается лишь в лунном свете, – прошептала Хестер.
Она тут же попыталась повторить один из виденных во сне узелков, и через пару мгновений в комнате повис забавный световой шарик. Он
