его руках, затянутых в перчатки, появился толстый сверток материи. Глаза Кингфишера ярко вспыхнули, когда он протянул мне его, раздувая ноздри.
— Он тяжелый. Легче надевать, когда ты сидишь верхом, но раз уж ты такая капризная и отказываешься подчиняться приказам…
— Солдаты подчиняются приказам. Я не солдат.
— Поверь, я это прекрасно понимаю. Вот. Позволь мне помочь.
Я не хотела его помощи, но мои руки уже онемели от холода, а у огромного куска материи, который он мне вручил, казалось, не было ни начала, ни конца. Фишер разобрался с ним в считанные мгновения и набросил мне на плечи. Это был плащ, жесткий и вощеный снаружи, с подкладкой из шелковистого меха. Внутри он был теплым и таким мягким, что мне захотелось плакать. Острые укусы ледяного воздуха мгновенно прекратились, оставив страдать от холода только руки и лицо.
Я вскрикнула, когда руки Кингфишера обхватили меня за талию и усадили в седло. Моя лошадь была меньше, каштанового цвета, и, пока я усаживалась, пыталась укусить меня.
— Вытяни ногу вперед, — приказал Фишер.
Спорить с ним было бесполезно. Он принял решение — мы покидаем дворец сегодня ночью, и с этим ничего нельзя было поделать. Я снова хотела отказаться выполнять его приказ, просто чтобы позлить его, но все мое тело болело от желания подчиниться. Я хотела вытянуть ногу вперед. Я не могла остановить это.
Фишер поднял крыло седла и затянул подпругу. Затем он привязал длинный и узкий сверток, с которым вернулся от лекарей, под крылом, подергав его туда-сюда, чтобы убедиться, что он никуда не денется.
— Не трогай это. Ты меня слышишь?
— Да.
— Хорошо. Ногу назад, — приказал он.
Я отвела ногу назад.
Снег падал на густые волны его волос, оседал на ресницах и покрывал белой пылью верхнюю часть плеч.
— Удобно? — спросил он.
— Нет.
— Отлично. Не дергай за поводья. Аида — хорошая девочка. Она пойдет куда надо без твоего участия, так что просто оставь ее в покое.
Аида, вероятно, не была хорошей девочкой. Скорее всего, она была той еще сучкой, которая собиралась сбросить меня при первой же возможности, но я держала поводья свободно, повинуясь Фишеру без единого возражения.
— Подожди! Где моя сумка? — Я крутанулась в седле, пытаясь найти ее.
— У меня достаточно еды и воды для нас обоих. Она тебе не понадобится.
— Мне плевать на еду и воду. Меня волнует Оникс!
— Что за Оникс?
— Просто дай мне сумку, Фишер. — Если бы он затеял со мной спор по этому поводу, о боги, я бы устроила настоящий ад. К счастью, этот ублюдок только вздохнул и пошел обратно в конюшню. Через минуту он вернулся с моей сумкой.
— Как только этот грызун станет проблемой, я сдеру с него шкуру, — сказал он, протягивая мне сумку.
— Он не грызун. Если уж на то пошло, то это собака. — Я приоткрыла сумку, чтобы убедиться, что Кингфишер не подменил Оникса камнем или большой буханкой хлеба, но оттуда высунулась голова лисенка, он навострил уши и высунул розовый язычок, осматривая окрестности.
— Оно должно бежать рядом с нами, — ворчал Фишер, забираясь на свою лошадь. — Его не нужно везти.
— Он — это он, а не оно. И нет, он не может бежать рядом с нами. Он замерзнет.
— Он, — сказал Кингфишер, с презрением произнося это слово, — дикое животное, и это его естественная среда обитания. Как ты думаешь, почему у него такой густой белый мех?
В этом он был прав. Оникс был творением Ивелии и, очевидно, был создан для этого. Но когда я посмотрела на него, он забился обратно в сумку так, что был виден только его маленький мокрый нос, и у меня сложилось четкое впечатление, что он был совершенно счастлив там, где находится.
— Как насчет того, чтобы сосредоточиться на своем грузе, а не на моем, — огрызнулась я. — Твой пассажир создаст тебе кучу проблем, когда очнется.
Кэррион, все еще без сознания, был привязан к спине лошади Фишера. Его руки безвольно свисали вниз, а на огненно-рыжие волосы уже налип снег. Его положение не могло быть удобным. Когда он очнется, у него все будет чертовски болеть, а я не понаслышке знала, каким злобным становился Кэррион Свифт, когда ему не удавалось нормально выспаться.
Кингфишер бросил на него равнодушный взгляд.
— Ты уверена, что он не твой брат?
— Думаю, я знаю, как выглядит мой родной брат, ты так не считаешь?
Взгляд, брошенный Фишером в мою сторону, демонстрировал, что он не совсем уверен, как реагировать на мой вопрос.
— Тогда, рискую повторить в тысячный раз, мы должны оставить его здесь. Если он не твой брат, тогда…
— Мы не оставим его здесь. Беликон убьет его, как только поймет, что ты меня похитил.
— Это не похищение, если ты пошла добровольно, — произнес Кингфишер расчетливым тоном.
— Я не собиралась делать ничего из этого добровольно! Я хочу домой!
Он пожал плечами и вскочил в седло.
— И все же ты едешь, чтобы помочь мне закончить войну, не так ли? Что может быть благороднее? Поздравляю с обретением гребаной святости.
ГЛАВА 15.
САРРУШ
Мы не стали проезжать через город у подножия Зимнего дворца. Я надеялась, что мы это сделаем — больше шансов, что нас заметят и остановят люди Беликона прежде, чем мы успеем далеко уйти, но Кингфишер был умен. Он мог быть злобным, высокомерным, полубезумным, возмутительно красивым куском дерьма и в то же время умным тактиком. Оказалось, что эти качества не являются взаимоисключающими. Я проклинала тот день, когда решила, что мне сойдет с рук ограбление стража, пока Фишер вел нас по окраине города, по каменистым, крутым, неровным тропинкам, утопающим в толстом слое снега. Было просто чудом, что он знал, куда идти. Еще более удивительно, что лошади не споткнулись и не переломали себе ноги на коварном маршруте, который выбрал для нас Фишер. Один
